Наличие эстонского гражданства не играет решающей роли в вопросе лояльности. Среди граждан Эстонии других национальностей число ответивших, поддерживающих идею сильной государственной обороны, было даже меньше, чем среди постоянно проживающих в Эстонии граждан России и других стран, пишут эмерит-профессор Тартуского университета Марью Лауристин и профессор Трийн Вихалемм.
В общественности оценка результативности интеграции в основном содержит критику. Но что показывают социологические опросы? Является ли «стакан интеграции» наполовину пустым или наполовину полным? На основе результатов мониторинга интеграции 2023 года мы можем подвести итоги текущего состояния интеграционного процесса и наметить пути дальнейшего развития.
Люди разочарованы интеграцией - независимо от национальности, более половины жителей Эстонии считают интеграцию неудачной. В то же время, множество объективных признаков указывают на прогресс в этой области.
Одна из причин такого разочарования заключается в том, что эстонцы и люди других национальностей по-разному воспринимают цели интеграции и важность критериев оценки. Эстонцы на первое место ставят уважение к Конституции Эстонии (78%), владение эстонским языком (66%) и готовность защищать Эстонию (63%), которые менее важны для представителей других национальностей. Последние же на первое место ставят взаимное доверие (73%), достижение равных с эстонцами возможностей (68 %) и участие в принятии социально значимых решений (58%), что, однако, не столь важно для эстонцев. Таким образом, налицо неудовлетворенность результатами интеграции с обеих сторон.
Тем не менее, в нынешней напряженной ситуации важнее всего то, что эстонцы и представители других национальностей, проживающих здесь, единодушны в том, что важнейшей целью интеграции является избежание насильственных конфликтов (82% эстонцев и 78% респондентов других национальностей) и совместный вклад в развитие экономики Эстонии (60% и 61% соответственно). Эстония как безопасное и мирное место для жизни становится все более ценным для всех жителей этой страны.
Согласно мониторингу интеграции, знание эстонского языка продолжает улучшаться. За последние 15 лет доля людей других национальностей, хорошо владеющих эстонским языком, выросла с одной трети до почти половины (46%), а доля людей, совсем не владеющих языком, снизилась с 20% до четырех процентов. Переход на полностью эстоноязычное образование, начатый в 2023 году, должен в ближайшие годы ускорить этот процесс.
Положительным моментом является и рост числа граждан Эстонии: за последние шесть лет в стране появилось чуть более 60 000 новых граждан, а число обладателей серых паспортов сократилось на 10 000. Однако число российских граждан (около 80 000 - прим. ред.) практически не изменилось.
В последние годы произошли позитивные изменения в информационном пространстве для людей других национальностей. Влияние российских СМИ в информационном пространстве Эстонии снижается, в то время как роль информации эстонского происхождения значительно возросла в результате войны на Украине. Помимо прочего, возросло доверие к русскоязычным источникам информации, предоставляемым эстонским государством.
Что же касается критерия интеграции, который особенно важен для респондентов других национальностей, а именно - достижение экономического благосостояния, эквивалентного эстонскому, то хороших новостей нет.
Неравенство в уровне доходов между эстонцами и лицами других национальностей, а также в долях относительной и абсолютной бедности сохраняется на протяжении 15 лет. Эстонцы также имеют лучшие показатели занятости. Заработная плата людей других национальностей составляет в среднем лишь 82% от доходов лиц эстонской национальности, причем этот показатель ухудшился в последние годы.
Среди лиц других национальностей больше представителей рабочих специальностей, в то время как среди высококвалифицированных специалистов и руководителей их доля меньше. В то же время лица других национальностей, занимающие должности специалистов, руководителей или предпринимателей, более полно интегрированы в эстонское общество, владеют эстонским языком и имеют эстонское гражданство. Эта тенденция дала основание авторам предыдущих мониторингов утверждать, что текущий ход процесса интеграции не сокращает неравенство по национальному признаку на рынке труда, а скорее усиливает его.
На протяжении многих лет сокращение социально-экономического неравенства сдерживалось разницей в карьерных перспективах молодых людей с эстонским и неэстонским родным языком, обусловленной лингвистической сегрегацией образования. Продолжающийся переход на обучение на эстонском языке получил широкую поддержку в ходе интеграционного опроса как среди эстонцев (96%), так и среди представителей других этнических групп (70%). 85% эстонцев и 65% респондентов других национальностей надеются, что дети из русскоязычных семей будут иметь более равные возможности для продолжения образования и профессиональной карьеры.
Агрессия России против Украины оказала значительное влияние на контекст данного мониторинга, добавив к прежним представлениям об эстонской идентичности представление о государственной обороне и безопасности. Это нашло отражение в двух общих характеристиках, которые позволяют сравнивать отношение эстонцев и респондентов других национальностей к эстонскому государству и его обороне.
Составной индекс эстонской идентичности измеряет эмоциональную привязанность к эстонской земле, обществу, государству, истории и традициям, а также готовность внести вклад в развитие Эстонии. Индекс лояльности к государственной обороне, с другой стороны, объединяет доверие к Силам обороны и структурам безопасности Эстонии, отношение к НАТО и военной поддержке Украины, а также готовность участвовать в обороне страны.
Хотя среди эстонцев как эстонская идентичность, так и лояльность в области обороны выражены сильнее, чем среди неэстонцев, картина не настолько противоположная. Среди эстонцев 93% имеют среднюю или сильную эстонскую идентичность, и 83% лиц неэстонской национальности, сильная лояльность в области обороны наблюдается у 86% эстонцев и у двух третей (67%) неэстонцев.
Однако выявленная в исследовании сильная связь между экономическим благополучием как эстонцев, так и неэстонцев и их готовностью защищать Эстонию заслуживает серьезного внимания. Среди экономически обеспеченных людей в два раза больше тех, кто выражает высокую лояльность в области обороны (47%), чем среди тех, кто имеет низкий уровень благосостояния (22%).
Заставляет задуматься и тот факт, что наличие эстонского гражданства не играет решающей роли в лояльности. Оказалось, что среди граждан Эстонии других национальностей сильную лояльность к государственной обороне проявляет даже меньшее число респондентов (25%), чем среди граждан России (29%) и других стран, таких как Латвия, Украина или Беларусь (59%), которые постоянно проживают на территории Эстонии.
Существует тенденция сводить оценку интеграции к отдельным показателям, таким как уровень владения эстонским языком. Однако для того, чтобы получить более целостную картину того, как люди чувствуют себя и функционируют в качестве членов общества, необходимо рассмотреть более сложную структуру взаимосвязей между различными ответами. Это можно объяснить с помощью кластерного анализа, который заключается в сравнении и группировке респондентов по ряду интеграционных характеристик.
К этим характеристикам относятся: эмоциональная привязанность к Эстонии; участие в эстонской культуре и общественной жизни; потребление эстонских и других СМИ; удовлетворенность и доверие к функционированию эстонского государства; общение на эстонском языке; отношение к государственной обороне; открытость к изменениям; транснациональность и социальная уверенность. На основе этих признаков было выделено пять кластеров интеграции или различных типов интеграции в общество Эстонии.
Первая часть (18%) представителей других национальностей принадлежит к активным, экономически и социально успешным людям. Это кластер полной интегрированности, охватывающий полностью влившихся в эстонское общество людей, - лингвистически, экономически, политически, культурно. Эти люди имеют сильную эстонскую идентичность и волю защищать Эстонию.
Представителей второго типа позитивной интеграции можно назвать «местными патриотами». У них сильная эстонская идентичность, они доверяют эстонскому государству и занимают четкую проукраинскую позицию. Эти люди менее (в сравнении с первой группой) экономически и социально активны. Они составляют 23% неэстонской части населения Эстонии. У этих людей может быть разное гражданство и разный уровень владения эстонским языком.
Третий кластер можно назвать прагматиками, это молодое и экономически активное население, чья интегрированность диктуется прагматизмом. Они составляют 17% от неэстонской части населения. Этот кластер объединяет людей с умеренно выраженной эстонской идентичностью, в то же время эти люди хорошо адаптировались к эстонской жизни, удовлетворены собственным положением, культурно активны и положительно относятся к эстонскому государству, но при этом мало участвуют в общественной жизни и довольно осторожны в политических вопросах.
Четвертый кластер - это тип частичной интегрированности. Отношение этих людей к эстонскому государству имеет негативную окраску. У них эстонское гражданство, они владеют эстонским языком, имеют средний уровень политической активности, но не доверяют эстонскому государству, не считают его своим, не поддерживают помощь Украине. Этот кластер объединяет 15% неэстонского населения Эстонии.
Пятый кластер объединяет практически неинтегрированных или очень слабо интегрированных людей, это пассивный и отчужденный кластер. Этих людей отличает неудовлетворительное экономическое и социальное положение, а также негативное отношение к эстонскому государству. В этот кластер входит около 28% неэстонского населения Эстонии. Среди этих людей много лиц без гражданства или граждан России (cуммарное процентное количество распределенных по кластерам участников исследования в 101 процент объясняется тем, что при определении процентных показателей для каждого кластера использовались округленные величины - прим. ред.).
Жители Эстонии других национальностей не образуют сплоченного сообщества. Соотечественники, отличающиеся от эстонцев по этнической принадлежности и родному языку, делятся на контрастные хорошо интегрированные (тип A и B, 41% вместе) и слабо интегрированные (тип D и E, 43% вместе) группы. Между этими полюсами находится слой осторожных колеблющихся (тип C, 17%). Поскольку эта промежуточная группа также является скорее проэстонской (и прозападной - прим. ред.), чем пророссийской, можно утверждать, что более половины населения других национальностей позитивно интегрированы в эстонское общество.
Агрессия России и продолжающаяся война в Украине подсветили ценностные и связанные с безопасностью аспекты интеграции и показали,
Агрессия России и продолжающаяся война в Украине подчеркнули ценностные и связанные с безопасностью аспекты интеграции, показав, что эстонский язык и эстоноцентричность не всегда идут рука об руку. Мониторинг показывает, что степень интеграции граждан Эстонии другой национальности довольно разнообразна, и их отношение к эстонскому государству сильно поляризовано. Однако среди живущих в Эстонии граждан России и других стран, а также среди тех, кто хуже владеет эстонским языком, есть значительное количество патриотов Эстонии. Интеграция эстонцев и людей других национальностей прежде всего является процессом взаимного доверия, где гражданство и знание языка являются важными, но не единственными определяющими факторами.
Учитывая возросшую долю хорошо интегрированных людей других национальностей, их общественную и экономическую активность, интеграцию больше не следует понимать как комплекс государственных мероприятий, направленных на «русскоязычную общину», а как процесс повышения сплоченности эстонского общества на основе саморегуляции, в котором участвуют как эстонцы, так и люди других национальностей в соответствии со своими взглядами и идентичностью. Успех интеграции будет способствовать безопасности эстонского общества, экономическому прогрессу и долговечности эстонской культуры и языка.
