/nginx/o/2024/03/25/15964963t1h4ae9.jpg)
Идея Таллинна всегда заключалась в том, чтобы быть морским, свободным, северным, европейским и принадлежащим европейцам форпостом борьбы с сарматизмом, а не наоборот, пишет депутат Рийгикогу Ээрик-Нийлес Кросс.
Лесной брат Альберт Козенкраниус в 1955 году, незадолго до того как исполнилось десять лет его деятельности как лесного брата, записал в своем дневнике: «Я должен избавиться от этих кровососов, я десять лет хранил прекрасный эстонский флаг как свое самое драгоценное сокровище. Было бы очень приятно однажды поднять его над своим домом».
Эти строки приходят на ум, когда я думаю о судьбе места моего рождения и родного города. Здесь радости освобождения приходится ждать уже двадцать лет. Даже в Риге, где электорат пока сложнее, чем в Таллинне, несколько лет назад удалось собрать прозападные силы и сделать курс столицы общим с курсом Латвии.
В политической истории Эстонии сила Таллинна, курс Таллинна всегда играли определяющую роль. На протяжении веков Таллинн представлял собой морскую, европейскую, свободную и открытую сторону в ставшем для Эстонии проклятием дуализме. Здесь пахло корабельным дегтем, специями из далеких стран, вином из Южной Европы, и довольно рано запахло и кофе. В деревне же все еще царил запах крепостного пота, мутного пива и свинины.
Таллинн сменил московитов на шведские власти и снова объединил нас со Скандинавией на двести лет. К московитам нас - через Тоомпеаскую власть - снова подтолкнули селяне, но сделали это так, что за двести лет русского правления в Таллинне русский городской голова пробыл на посту всего десять месяцев, да и то во время смуты 1905 года. Таллиннский магистрат переписывался с Меланхтоном и Мартином Лютером в XVI веке, а Таллинн был ведущим центром реформации в Северной Европе. Именно этот курс определил цивилизационную принадлежность Эстонии. Она до сих пор сохраняется, но переписка таллиннских властей последних 20 лет с Юрием Лужковым, Ким Ир Сеном и сообществами «Русского мира» задает движение в другом направлении.
Конечно, и в самом Таллинне всегда проходили линии между отсталостью и открытостью, европейскостью и сарматизмом, а вспышки духовного света или проявления свободного духа наблюдались и в деревне, и в верхнем городе. Но без Таллинна Эстония не была бы Европой. В историческом смысле. И вот сейчас уже двадцать лет как все происходит наоборот.
Любопытно для историка, что власть верхнего города, расположенная в замке московитского вице-губернатора, в построенном крепостными доме Стенбока, бывшем здании ЦК КПЭ, удерживает Эстонию в Европе, несмотря на противодействие Таллинна. А сила Таллинна, которая должна быть силой свободных традиций, сосредоточена в Ратуше. Месте, где началось членство Эстонии в пространстве римского права и европейского правопорядка. В здании AS Eesti Kindlustus, реальными владельцами которого были братья Кох, лидеры немецкого культурного самоуправления в Эстонии, члены Рийгикогу. И оттуда эта власть неустанно тянет нас в трясину красных памятников, русскоязычного образования, вакцины «Спутник» и отрицания оккупации.
Именно для того, чтобы исказить, разрушить и поставить под угрозу европейский имидж Таллинна, царская власть, пытавшаяся устроить новую русификацию, установила на Тоомпеа Невский собор. Как клеймо на лбу раба - чтобы его принадлежность была видна издалека. Нынешнему городскому правительству удалось сделать подобное уже во второй раз, когда с аналогичными целями в Ласнамяэ был установлен знак «Русского мира». И это в свободной Эстонии, Эстонии, где Таллинн взял на себя ту роль, которую исторически играла для власти угнетателей сельская местность.
С уходом Таллинна из-под власти немцев в 1904 году началась профессиональная политическая жизнь эстонцев. Сейчас все чаще кажется, что выглядящая окончательной потеря (даже просто передача) столицы в 2019 году является предвестником чего-то худшего. Юри Ратасу, ныне патриоту, должно быть, казалось, что власть на Тоомпеа стоит того, чтобы выпустить из рук эстонцев власть в Таллинне.
Власть в столице, которую удавалось почти непрерывно удерживать в руках местных свободных граждан с 1248 года, и в руках эстонцев - с 1904 года, даже во времена Сталина и Брежнева, и в каком-то смысле - даже во времена Сависаара и Ааса, оказалась в руках команды, которая сделала Таллинн в 2020 году столицей «Тотального диктанта» или «Русского мира». К счастью, теперь Ратас может выплатить свой кармический долг.
До сих пор эстонские проевропейские политические партии, похоже, отказывались от Таллинна. Говорят о велосипедах и необходимости озеленять парковки, немного об общественном транспорте и местах в детских садах, но серьезные вопросы, вопросы курса развития города, остаются нерешенными - по крайней мере, между выборами.
Курс развития города определяется не только несколькими современными политическими взглядами, хотя их отсутствие тоже может характеризовать его. Курс города определяется общим настроем его руководителей, видением будущего и ответами на большие вопросы развития (большие вопросы, кстати, не обязательно состоят и выражаются только в больших вещах, потому что в деталях часто скрывается дьявол, но об этом в другой раз). Городское планирование, порядок, общественный транспорт, новая архитектура, озеленение, сеть школ и т.д. никогда не будут реализованы, пока не будет четкого курса города, идеи города, запроса на определенную принадлежность. Идентичности Таллинна.
/nginx/o/2024/03/25/15964966t1h097a.jpg)
Если мы сейчас попытаемся сформулировать идентичность Таллиннской городской управы, то это будет форпост постсоветизма, хранитель и адвокат оккупационного наследия, анклав «Русского мира» в Северной Европе. По сути, это постколониальная картина, часто встречающаяся в истории, известная своими травмами, ограничениями, но также и опасностями. Это еще не идентичность Таллинна, для этого слишком толст наш европейский культурный слой, еще слишком сильна ткань традиций Ганзейского пути и движения Eesti Selts и учеников реальной школы. Но с течением времени этот эффект все более укореняется.
Идея Таллинна всегда заключалась в том, чтобы быть морским, свободным, северным форпостом, обращенным к Европе и принадлежащим Европе, противопоставляющим себя сарматизму, а не наоборот. Идею Таллинна олицетворяет городской архитектор Евгений Хаберманн, написавший диссертацию по древнегреческому градостроительству в Техническом университете Дрездена. Нынешняя же городская власть ближе к той, которая потопила Хаберманна вместе с кораблем беженцев Moero в Балтийском море в 1944 году.
Вот почему голосование во вторник в Таллиннском горсобрании определенно более весомо, чем вопросы утверждения политической партии или ведения малого бизнеса, удержания какого-то места или отказа от него. Надеюсь, что мы наконец возьмемся за руки и вернем то качество свободы, которое всегда принадлежало городскому воздуху со времен средневековья. Моя мать указала в обращении к финнам в феврале 1991 года, когда достижение свободы еще не было очевидным:
«Кто жил в одной квартире с десятиглавым драконом, но физически еще более или менее жив и здоров, и может быть, страдает только душевно, тот должен достаточно хорошо знать природу дракона. Он, должно быть, был способен принять во внимание природу и особенности головы каждого дракона, он, должно быть, на своем опыте познал удивительное проворство, казалось бы, тупых когтистых драконьих лап.
Ему не позволено и он не должен забывать в будущем, что по всемирной драконьей формуле каждая отрубленная голова обычно тут же заменяется новой, еще худшей, и даже совершенно обезглавленного дракона не удается полностью остановить. Если у кого-то когда-либо был такой квартиросъемщик, то он должен знать, что вывести десятиглавого дракона из двухкомнатной квартиры целиком и полностью - не такая уж простая операция, поскольку /.../ всегда существует риск к поддаться первобытным шаманским и колдовским уловкам. Змей может замереть и не двигаться. Или притвориться мертвым, спящим, уползшим.
Те, кто попытается избавиться от дракона, также столкнутся с дополнительными проблемами. Стоит только немного повернуть ему шею, как из-за окон квартиры начинает раздаваться хор призывов нескольких обществ защиты животных. Их мелодичное пение на самом деле весьма решительно. Они рассказывают о нарушении прав дракона и дают дружеские советы, как жить с драконом мирно».
Предлагаю зоозащитникам в рядах социалистов задуматься об этом и для вдохновения вспомнить Бальтазара Руссова, свободного гражданина Таллина, который писал в 1584 году: «Для русских не плохо и не позорно бежать с поля боя. Когда русские видят перед собой настоящую мощь и силу, они, как и другие народы, чувствуют в себе человеческую слабость и трусость и тоже сдают крепости».
/nginx/o/2023/12/11/15775820t1hb0a8.jpg)