Идея Таллинна всегда заключалась в том, чтобы быть морским, свободным, северным, европейским и принадлежащим европейцам форпостом борьбы с сарматизмом, а не наоборот, пишет депутат Рийгикогу Ээрик-Нийлес Кросс.
Лесной брат Альберт Козенкраниус в 1955 году, незадолго до того как исполнилось десять лет его деятельности как лесного брата, записал в своем дневнике: «Я должен избавиться от этих кровососов, я десять лет хранил прекрасный эстонский флаг как свое самое драгоценное сокровище. Было бы очень приятно однажды поднять его над своим домом».
Эти строки приходят на ум, когда я думаю о судьбе места моего рождения и родного города. Здесь радости освобождения приходится ждать уже двадцать лет. Даже в Риге, где электорат пока сложнее, чем в Таллинне, несколько лет назад удалось собрать прозападные силы и сделать курс столицы общим с курсом Латвии.
В политической истории Эстонии сила Таллинна, курс Таллинна всегда играли определяющую роль. На протяжении веков Таллинн представлял собой морскую, европейскую, свободную и открытую сторону в ставшем для Эстонии проклятием дуализме. Здесь пахло корабельным дегтем, специями из далеких стран, вином из Южной Европы, и довольно рано запахло и кофе. В деревне же все еще царил запах крепостного пота, мутного пива и свинины.
Таллинн сменил московитов на шведские власти и снова объединил нас со Скандинавией на двести лет. К московитам нас - через Тоомпеаскую власть - снова подтолкнули селяне, но сделали это так, что за двести лет русского правления в Таллинне русский городской голова пробыл на посту всего десять месяцев, да и то во время смуты 1905 года. Таллиннский магистрат переписывался с Меланхтоном и Мартином Лютером в XVI веке, а Таллинн был ведущим центром реформации в Северной Европе. Именно этот курс определил цивилизационную принадлежность Эстонии. Она до сих пор сохраняется, но переписка таллиннских властей последних 20 лет с Юрием Лужковым, Ким Ир Сеном и сообществами «Русского мира» задает движение в другом направлении.
Конечно, и в самом Таллинне всегда проходили линии между отсталостью и открытостью, европейскостью и сарматизмом, а вспышки духовного света или проявления свободного духа наблюдались и в деревне, и в верхнем городе. Но без Таллинна Эстония не была бы Европой. В историческом смысле. И вот сейчас уже двадцать лет как все происходит наоборот.
Любопытно для историка, что власть верхнего города, расположенная в замке московитского вице-губернатора, в построенном крепостными доме Стенбока, бывшем здании ЦК КПЭ, удерживает Эстонию в Европе, несмотря на противодействие Таллинна. А сила Таллинна, которая должна быть силой свободных традиций, сосредоточена в Ратуше. Месте, где началось членство Эстонии в пространстве римского права и европейского правопорядка. В здании AS Eesti Kindlustus, реальными владельцами которого были братья Кох, лидеры немецкого культурного самоуправления в Эстонии, члены Рийгикогу. И оттуда эта власть неустанно тянет нас в трясину красных памятников, русскоязычного образования, вакцины «Спутник» и отрицания оккупации.
Именно для того, чтобы исказить, разрушить и поставить под угрозу европейский имидж Таллинна, царская власть, пытавшаяся устроить новую русификацию, установила на Тоомпеа Невский собор. Как клеймо на лбу раба - чтобы его принадлежность была видна издалека. Нынешнему городскому правительству удалось сделать подобное уже во второй раз, когда с аналогичными целями в Ласнамяэ был установлен знак «Русского мира». И это в свободной Эстонии, Эстонии, где Таллинн взял на себя ту роль, которую исторически играла для власти угнетателей сельская местность.
С уходом Таллинна из-под власти немцев в 1904 году началась профессиональная политическая жизнь эстонцев. Сейчас все чаще кажется, что выглядящая окончательной потеря (даже просто передача) столицы в 2019 году является предвестником чего-то худшего. Юри Ратасу, ныне патриоту, должно быть, казалось, что власть на Тоомпеа стоит того, чтобы выпустить из рук эстонцев власть в Таллинне.
Власть в столице, которую удавалось почти непрерывно удерживать в руках местных свободных граждан с 1248 года, и в руках эстонцев - с 1904 года, даже во времена Сталина и Брежнева, и в каком-то смысле - даже во времена Сависаара и Ааса, оказалась в руках команды, которая сделала Таллинн в 2020 году столицей «Тотального диктанта» или «Русского мира». К счастью, теперь Ратас может выплатить свой кармический долг.
До сих пор эстонские проевропейские политические партии, похоже, отказывались от Таллинна. Говорят о велосипедах и необходимости озеленять парковки, немного об общественном транспорте и местах в детских садах, но серьезные вопросы, вопросы курса развития города, остаются нерешенными - по крайней мере, между выборами.
Курс развития города определяется не только несколькими современными политическими взглядами, хотя их отсутствие тоже может характеризовать его. Курс города определяется общим настроем его руководителей, видением будущего и ответами на большие вопросы развития (большие вопросы, кстати, не обязательно состоят и выражаются только в больших вещах, потому что в деталях часто скрывается дьявол, но об этом в другой раз). Городское планирование, порядок, общественный транспорт, новая архитектура, озеленение, сеть школ и т.д. никогда не будут реализованы, пока не будет четкого курса города, идеи города, запроса на определенную принадлежность. Идентичности Таллинна.
Если мы сейчас попытаемся сформулировать идентичность Таллиннской городской управы, то это будет форпост постсоветизма, хранитель и адвокат оккупационного наследия, анклав «Русского мира» в Северной Европе. По сути, это постколониальная картина, часто встречающаяся в истории, известная своими травмами, ограничениями, но также и опасностями. Это еще не идентичность Таллинна, для этого слишком толст наш европейский культурный слой, еще слишком сильна ткань традиций Ганзейского пути и движения Eesti Selts и учеников реальной школы. Но с течением времени этот эффект все более укореняется.
Идея Таллинна всегда заключалась в том, чтобы быть морским, свободным, северным форпостом, обращенным к Европе и принадлежащим Европе, противопоставляющим себя сарматизму, а не наоборот. Идею Таллинна олицетворяет городской архитектор Евгений Хаберманн, написавший диссертацию по древнегреческому градостроительству в Техническом университете Дрездена. Нынешняя же городская власть ближе к той, которая потопила Хаберманна вместе с кораблем беженцев Moero в Балтийском море в 1944 году.
Вот почему голосование во вторник в Таллиннском горсобрании определенно более весомо, чем вопросы утверждения политической партии или ведения малого бизнеса, удержания какого-то места или отказа от него. Надеюсь, что мы наконец возьмемся за руки и вернем то качество свободы, которое всегда принадлежало городскому воздуху со времен средневековья. Моя мать указала в обращении к финнам в феврале 1991 года, когда достижение свободы еще не было очевидным:
«Кто жил в одной квартире с десятиглавым драконом, но физически еще более или менее жив и здоров, и может быть, страдает только душевно, тот должен достаточно хорошо знать природу дракона. Он, должно быть, был способен принять во внимание природу и особенности головы каждого дракона, он, должно быть, на своем опыте познал удивительное проворство, казалось бы, тупых когтистых драконьих лап.
Ему не позволено и он не должен забывать в будущем, что по всемирной драконьей формуле каждая отрубленная голова обычно тут же заменяется новой, еще худшей, и даже совершенно обезглавленного дракона не удается полностью остановить. Если у кого-то когда-либо был такой квартиросъемщик, то он должен знать, что вывести десятиглавого дракона из двухкомнатной квартиры целиком и полностью - не такая уж простая операция, поскольку /.../ всегда существует риск к поддаться первобытным шаманским и колдовским уловкам. Змей может замереть и не двигаться. Или притвориться мертвым, спящим, уползшим.
Те, кто попытается избавиться от дракона, также столкнутся с дополнительными проблемами. Стоит только немного повернуть ему шею, как из-за окон квартиры начинает раздаваться хор призывов нескольких обществ защиты животных. Их мелодичное пение на самом деле весьма решительно. Они рассказывают о нарушении прав дракона и дают дружеские советы, как жить с драконом мирно».
Предлагаю зоозащитникам в рядах социалистов задуматься об этом и для вдохновения вспомнить Бальтазара Руссова, свободного гражданина Таллина, который писал в 1584 году: «Для русских не плохо и не позорно бежать с поля боя. Когда русские видят перед собой настоящую мощь и силу, они, как и другие народы, чувствуют в себе человеческую слабость и трусость и тоже сдают крепости».