/nginx/o/2019/12/11/12803962t1h2111.jpg)
/nginx/o/2023/11/08/15706653t1h1f40.jpg)
Все чаще из уст влиятельных западных политиков звучат слова о серьезной угрозе возникновения военного противостояния между Западом и Россией. Публицист Вадим Штепа пишет о том, что отнюдь не впервые в истории на Западе возникают такие опасения, однако порой они не только не сбывались, но и, напротив, влекли за собой резкое ослабление международной напряженности. Например, за советским вторжением в Афганистан неожиданно последовала перестройка, а за ней - и прекращение холодной войны.
В конце марта премьер-министр Польши Дональд Туск заявил, что мир вступил в новую предвоенную эпоху, но Европа к ней не готова. В начале апреля ту же мысль о «предвоенном мире» повторил британский министр обороны Грант Шаппс.
Владимир Путин еще в декабре прошлого года попытался развеять этот алармизм, утверждая, что у России нет никаких резонов, никакого интереса воевать со странами НАТО. Однако те, кто следит за кремлевской политикой уже давно, наверняка помнят путинскую фразу, произнесенную в декабре 2013 года. Тогда, на вопрос журналиста о возможности ввода российских войск в Крым, он ответил: «Это полная ерунда, ничего подобного нет и быть не может». Но не прошло и трех месяцев, как он опроверг сам себя.
За время путинского правления Россия все более входила в имперскую логику, которая вытесняла здравый смысл современного развития, взаимосвязанного с развитым миром. Имперская логика требует изоляции от этого мира и вместе с тем - попыток территориального расширения за счет других стран. Потому что если империя не расширяется, она распадается, а это для Кремля выглядит «концом света».
При нынешней власти Россия уже не может примириться с Западом - ситуация зашла слишком далеко. Кремлевские пропагандисты именуют Запад «сатанинским», чего не было даже в СССР, который с хрущевской эпохи заявлял о «мирном сосуществовании разных систем» и заключал с США договоры о взаимном разоружении. Однако в постсоветскую эпоху пришедшие к власти сотрудники КГБ вывели противостояние на новый цикл, похожий на времена позднего сталинизма, и эта реставрация оказалась несовместимой с современным миром.
Сегодня Россия бомбит мирные украинские города, за лозунг «миру - мир» сажают в тюрьму, а так называемый всемирный русский народный собор называет эту войну священной.
Неслучайно в последние годы из России уехали миллионы человек, не согласных с кремлевской политикой. Каждый выбирает свою сторону. Свободу или же постмодернистский ремейк имперского фашизма. И это тоже яркий признак новой «предвоенной эпохи».
После теракта в «Крокус Сити Холле» Путин, стремясь взвалить ответственность за него на ненавидимую им Украину, заявил, что Россия не может быть объектом террористических атак со стороны исламских фундаменталистов якобы потому, что внешнеполитические цели у них во многом близки. Действительно, и кремлевская империя, и радикальные исламисты одинаково ненавидят Запад. И одинаково насаждают тоталитарные «традиционные ценности». Но в свое время это сходство режимов не помешало Гитлеру и Сталину схлестнуться в мировой войне.
3 сентября 1939 года, после нападения Третьего рейха на Польшу, Великобритания и Франция, связанные с этой страной взаимными договорами, объявили Берлину войну. Так началась Вторая мировая.
Однако поначалу она выглядела странной войной, как ее назвали тогдашние журналисты. На тот момент совместный военный потенциал Великобритании и Франции существенно превышал германский, и если бы они в сентябре 1939 года открыли второй фронт с запада, история Второй мировой войны могла бы пойти совсем другим путем. И возможно, Сталин не решился бы 17 сентября напасть на Польшу с востока, потому что это автоматически означало бы войну СССР с Великобританией и Францией, чего Кремль чрезвычайно опасался.
Но Великобритания и Франция до мая 1940 года все еще придерживались «доктрины умиротворения Третьего рейха», сторонником которой был британский премьер Невилл Чемберлен. Эта доктрина, выработанная на Мюнхенских переговорах 1938 года, призывала «учитывать интересы» агрессора во имя «сохранения мира», хотя это уже стало совершенно призрачным. Третий рейх уже необратимо вошел в имперскую логику самоцельного расширения, которую сегодня косплеит Путин.
И только когда на смену Чемберлену пришел решительный Уинстон Черчилль, Великобритания и Франция перешли к более активным действиям. Но время, увы, уже было упущено. В 1940 году немцами был взят Париж, а Лондон подвергся массированным бомбардировкам. Кстати, это промедление Запада развязало руки и тогдашнему союзнику Гитлера Сталину, который в конце 1939 года напал на Финляндию, а в 1940-м аннексировал Балтийские страны.
Конечно, все исторические аналогии хромают, но иногда создается впечатление, что сегодня мы наблюдаем повторение той «странной войны». Запад до сих пор не решается наладить полноценный лендлиз в поддержку Украины, и более того - запрещает использовать поставляемое оружие против объектов на территории РФ. Можно ли себе представить, чтобы американцы в ходе Второй мировой войны запрещали использовать поставляемое Советскому Союзу оружие против территории Германии? И Украину, которая сегодня фактически защищает весь западный мир, отказываются принимать в НАТО. Это выглядит как наследие той самой провальной политики «умиротворения агрессора», которая как раз и привела к мировой войне.
На недавнем концерте в Таллинне Борис Гребенщиков спел песню, написанную ровно 40 лет назад, в 1984 году:
Пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне,
Держи меня, будь со мной,
Храни меня, пока не начался джаз.
Песня оказалась пророческой. Тогдашний период позднего Брежнева-Андропова-Черненко тоже многими рассматривался как предвоенный. Разрядка 1970-х годов после советского вторжения в Афганистан сменилась новым обострением противостояния с Западом и очередным витком гонки вооружений. И казалось, что этому не будет конца, но внезапно «начался джаз»: перестройка с ее стремительным гражданским освобождением, отменой цензуры и прекращением холодной войны.
Возможно, российская история развивается именно такими циклами. Сегодня тоже возникает иллюзия, которая складывалась и в начале 1980-х - что в этой стране нет никаких независимых политических сил. Но затем прошло всего несколько лет, и появилось огромное множество новых движений в самых разных республиках. Так что и теперь нельзя исключать того, что в недрах российской власти существует новый Горбачев, ведь Михаил Сергеевич до 1985 года был вполне системным аппаратчиком. Но главное - для позитивных исторических перемен и снятия угрозы мировой войны необходимы также сильные западные политики масштаба Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер. Но их, увы, пока не видно…