:format(webp)/nginx/o/2023/10/10/15646792t1hd6b7.jpg)
Языковые требования были установлены еще в 1989 году, но их реализация постепенно откладывалась в течение 35 лет. Теперь этому придет конец, пишет директор Языкового департамента Ильмар Томуск.
Перевод: Павел Соболев
В декабре 2022 года Рийгикогу внес изменения в ряд правовых актов, регулирующих организацию образования, все они связаны с переходом детских садов, школ и профтехучилищ на эстонский язык обучения.
Например, закон гласит, что знание эстонского языка является частью квалификации директора школы, учителя и специалиста по поддержке, и без достаточного владения языком невозможно работать. Требование к руководителям школ вступило в силу с 1 августа 2023 года, по отношению к учителям и опорным специалистам это требование вступает в силу с 1 августа 2024 года.
Время летит и приближаются первые сроки, и многие учебные заведения, а также некоторые руководители учебных заведений жалуются, что языковые требования появились внезапно и в оставшееся время невозможно выучить эстонский язык.
Неожиданно требование знать эстонский язык могло появиться 30 лет назад.
В начале 1990-х годов Сильви Варе, тогдашний советник Языковой инспекции, проанализировала опыт учителей эстонского языка в русских школах. Оказалось, что эстонский язык преподавали, помимо специалистов с необходимой подготовкой, учителя русского, английского, немецкого и французского языков, воспитатели детских садов, учителя истории, физики, химии, математики, труда, географии, физкультуры, а также психологи.
Эстонский язык преподавали также логопеды, а также среди учителей эстонского встречались исследователь музыки и театра, руководитель хора и оркестра, историк искусства, учитель и пастор воскресной школы, художник-декоратор и режиссер.
Если всех представителей вышеназванных профессий можно считать людьми сферы образования в более широком или узком смысле, то самая последняя часть списка Варе представляет особый интерес. Среди преподавателей эстонского языка было несколько инженеров, капитанов кораблей, радиотехников, технологов шитья и швей, конструкторов, экономистов, бухгалтеров, агрономов, врачей и медсестер, ветеринаров, менеджеров, и даже один пчеловод.
Список университетов, выпускники которых преподавали эстонский язык в русской школе в начале 1990-х годов, тоже впечатляет.
Насколько мне известно, биография учителей эстонского языка сейчас таким образом не анализировалась, но можно предположить, что картина уже не такая пестрая. И в отличие от ситуации 30 лет назад, сейчас все участники согласились с той точкой зрения, что учитель эстонского языка должен знать эстонский язык, что тогда вовсе не было самоочевидным.
Если для педагогов с бескрайних просторов Советского Союза требования к знанию эстонского языка могли стать неожиданностью, то уж точно они не должны быть ею для учителей и администраторов, работающих сейчас в школе. Скоро исполнится 35 лет со дня введения требований к знанию языка.
Закон о языке ЭССР был принят Верховным советом ЭССР 18 января 1989 года. В § 4 закона говорилось: «Лицам, которые работают с людьми, как, например, всем руководителям, служащим государственных органов и государственных учреждений, социальных организаций, правовой системы, правоохранительных и надзорных органов, медицинскому персоналу, журналистам, работникам сферы обслуживания и торговли, связи, аварийно-спасательных служб и другим устанавливаются требования к владению языком».
Конкретные языковые требования, в том числе требования к знанию языка для учителей, были установлены 14 июля 1989 года в инструкции, утвержденной Положением № 10 Государственного комитета по труду и социальным вопросам Эстонской ССР. Согласно пункту 4 руководства, руководители школ и детских садов с эстонским языком обучения должны были владеть эстонским языком в пределах категории F (высокий уровень, текущий уровень C1), руководители иноязычных учебных заведений должны были владеть эстонским языком на уровне категории D (средний уровень, текущий B2).
Учителя иноязычных школ должны были знать эстонский язык на уровне категории C (базовый уровень, текущий B1), а учителя эстонского языка должны были знать эстонский язык на уровне категории F (C1).
Срок выполнения требований по знанию языка был дан до 1 февраля 1993 года. Если немного посчитать, то окажется, что директора школ и учителя должны были владеть эстонским языком на необходимом уровне еще 31 год назад. Поэтому довольно трудно поверить, что кто-то, кто немного работал в системе образования или читал газеты, слушал радио или смотрел телевизор в течение последних 35 лет, может сказать, что языковые требования для учителей возникли внезапно.
Это правда, что когда в 2008 году Эстония перешла на языковые уровни A2, B1, B2 и C1 рамочного документа Совета Европы по изучению языков, правительство ввело несколько более высокие языковые требования для работников образования, чем раньше. Требования к продвинутому уровню, или уровню C1, для учителей эстонского языка и руководителей школ остались прежними, но те учителя, которые преподавали на русском языке, должны были повысить свои языковые навыки с базового до среднего уровня (B2).
Таким образом, нынешние требования действуют уже почти 16 лет, и можно еще раз повторить, что они не могли появиться внезапно. Однако может оказаться неожиданным, что если раньше сроки перехода на эстонский язык обучения всегда переносились по мере их наступления, то теперь на это нет никакой надежды.