Специалист по сопровождению приемных семей: детям вредят не только наркозависимые, но и «инстаграмные» родители

В первый день июня по традиции отмечается День защиты детей. Как обычно, в этот день проводится много праздничных и развлекательных мероприятий, однако само слово «защита» в названии этого праздника говорит о том, что права детей нередко нарушаются. О том, какие самые серьезные риски для детей существуют в нашем обществе, какие группы оказываются особенно уязвимыми, и обо многом другом в студии Postimees рассуждала руководитель НКО Teadlik Lapsevanem, специалист по сопровождению приемных семей Инна Клаос.

Выдержки из беседы:

- НКО Teadlik Lapsevanem была создана в 2018 году как центр предоставления профессиональных услуг поддержки приемным и кризисным семьям. Часто ли фиксируются случаи, когда приемная семья со временем становится кризисной?

- Люди, которые приходят на обучение по программе для желающих стать приемными родителями, почти всегда наполнены уверенностью, что они готовы к такому шагу. По завершении этой программы они становятся приемными родителями.

Но когда ребенок приходит в семью, начинается стадия адаптации в семье. И вот во время этой адаптации приемная семья начинает быть очень близка к кризису. И я в своей работе регулярно говорю людям, что очень часто между понятиями приемной и кризисной семьи можно ставить знак равенства.

- Те нормы эстонского законодательства в отношении усыновления детей, которые сейчас действуют, насколько они справедливы и продуманны? Если существует крен от идеала в одну из сторон, то можно сказать, что наши законы скорее немного бюрократичны, и усложняют усыновление, или, напротив, немного либеральны, и могут приводить к усыновлению детей недостаточно ответственными людьми?

- В этом смысле у нас очень хорошо отлаженная система. Начиная с того момента, когда семья приняла решение, и пришла и написала заявление, семья проходит оценку. Оценкой занимаются профессионалы. Затем семья идет на обучение, и во время этого обучения она опять проходит оценку. То есть я бы сказала, что на выходе мы получаем действительно профессионалов. Здесь нет перекоса. Здесь все четко и быстро.

- В тех случаях, когда приемными родителями становятся ответственные люди, у которых нет иллюзий, что это будет легко, и которые стараются все делать правильно, когда у людей есть стабильный доход и нет вредных привычек, какие главные трудности у них возникают?

- С того момента, как ребенок пришел в семью, наша задача быть с родителями рядом. И иногда нужно быть рядом даже по 7 дней в неделю и по 24 часа в сутки. То есть помощь действительно может требоваться ночью. Ну представьте себе, ребенок пришел в семью, у родителей нет никакого родительского опыта. Он заболел, температура под 40, и родители не знают, что делать. С этим особенно сложно бывает в первые две недели.

Следующий этап - это когда начинаются проблемы в школе. И родители не знают, куда бежать. Когда мы рожаем ребенка, то ребенок приходит к нам в семью после роддома, мы вместе растем, мы вместе взрослеем. Потом ясли, сад, школа. А приемный родитель - это такая ситуация «с корабля на бал». И ему нужны помощь и поддержка.

Но самая распространенная проблема, или даже не проблема, а самая распространенная сложность адаптации состоит в следующем: родители долго ждут, когда они возьмут ребенка, и в итоге у них со временем возникает идеализированный образ. С карими глазами, волнистыми волосами, или, наоборот, с белокурыми, неважно… А потом ребенок появляется, а любовь сразу не приходит. Потому что любовь приходит только через заботу и через тяжелый труд.

И ребенок ведь приходит не идеальный. В такие семьи могут попадать дети, которые пережили массу травм. Они пережили самую страшную травму в своей жизни в виде отлучения от биологических родителей. Пережили пренебрежение с их стороны.

С таким ребенком родитель должен работать, и наша задача - этому родителю в этой работе помогать. Помогать на всех этапах, и быть с ним рядом.

- Согласно принятой в организациях по защите детей терминологии, кризисные семьи - это семьи, нуждающиеся в экстренном вмешательстве. Что это экстренное вмешательство обычно означает? Всегда ли это ситуация, когда детей надо срочно защищать от родительского насилия вплоть до их разлучения с родителями? Или и на этой стадии еще возможны какие-то действия во имя сохранения семей в их нынешнем составе?

- На сегодняшний день, мне кажется, мы бываем излишне либеральны. У нас держится курс на сохранение биологической семьи. Но кризисная семья действительно нуждается в моментальном вмешательстве. Но что здесь важно? Важно, чтобы семья тоже начала работать вместе с нами.

Мы отправляем семью на реабилитацию, мы отправляем семью искать работу. Мы даем семье опорное лицо. Мы оплачиваем садики, школы, какие-то другие нужды. Например, услуги логопедов и психологов. Но бывает и так, что при этом в самой семье ничего не меняется.

Система отношений в семье остается прежней. Ребенок подвергался физическому насилию, и он продолжает ему подвергаться. Родители злоупотребляли алкоголем, принимали наркотики, и они продолжают это делать. И в какой-то момент ребенок уже нуждается просто в немедленной помощи, то есть в изъятии.

Мы изымаем ребенка, родителям дается больше возможностей и места, чтобы они себя проявили. Мы возвращаем ребенка, родители расслабляются, и получается замкнутый круг. По крайней мере, эта ситуация может повториться несколько раз. Представьте, когда с ребенком это происходит трижды: изъяли-вернули, изъяли-вернули, изъяли-вернули. И при этом семейная система биологических родителей так и не изменилась.

- По вашим наблюдениям, те дети, в семьях которых оба родителя или один из родителей очень сильно злоупотребляют алкоголем, это самая уязвимая в плане риска систематического насилия группа детей? Или совсем уж такой прямой связи нет, и садизм в отношении детей вполне возможен и без алкогольного и наркотического фона?

- Риск насилия по отношению к детям со стороны родителей существует в любых семьях. Где-то в большей, где-то в меньшей степени. Например, человек приходит усталым с работы, он в раздраженном состоянии, и тут он видит в дневнике ребенка замечания и много двоек.

Гиипотетически родитель должен сказать ребенку: «Давай это обсудим». Но легко ли найти родителей, которые так будут говорить? Чаще всего усталый и измученный родитель или не обратит внимания, или накричит. Плохо и то, и другое: в первом случае родитель игнорирует проблемы ребенка, во втором - совершает по отношению к нему акт психологического насилия.

Если мы возьмем кризисные семьи, в которых присутствуют алкоголь и наркотики… Или возьмем тех родителей, у которых просто доминирует желание красиво жить, а не находиться дома... У нас даже есть такое понятие, как «инстаграмные» родители. Это когда ребенка только фотографируют, а потом уходят гулять, и ребенок остается один дома, и это может быть даже грудничок в кроватке… Там присутствуют те же самые проблемы, плюс пренебрежение этим ребенком.

Насилие распространено, даже недоедание распространено. Можете себе вообразить? В наше с вами время есть дети, которые недоедают. И также проявляется один из самых страшных видов насилия, то есть сексуальное насилие.

- Насколько широко распространенной проблемой оно является для детей в Эстонии? Связана ли эта проблема в большей степени с действиями отдельных людей с сильными психическими отклонениями, или же это то зло, которое нередко встречается в выглядящих вполне благополучными семьях, в так называемом «ближнем кругу»?

- У нас же в Эстонии была создана целая сеть для поддержки переживших сексуальное насилие детей, так что это большая проблема у нас. Да, безусловно, есть случаи такого насилия со стороны посторонних, случаи нападения, то есть это педофилы и другие психически нездоровые люди.

Но, как правило, чаще это все-таки именно «ближний круг». Друзья семьи, дальние родственники, и даже близкие родственники. И это страшно.

Смотрите в записи полную версию беседы!