ВИДЕО ⟩ Министр финансов: у нас нет 1,6 млрд евро на боеприпасы

В интервью Postimees министр финансов Март Вырклаэв заявил, что у них до сих пор нет 1,6 миллиарда на боеприпасы, которые затребовали Силы обороны, и, по его мнению, с целью их получения с 2026 года может быть введен налог на безопасность.

Перевод: Александр Шкут

– Начнем с государственной обороны. Известно, что нам не хватает боеприпасов на 1,6 миллиарда. Есть ли у правительства какой-либо четкий план, как заполнить эту дыру?

– Государственная оборона является для нас явным приоритетом, мы увеличили расходы на государственную оборону и договорились, что они составят более трех процентов валового внутреннего продукта, а в этом году даже 3,4 процента, или более 1,3 миллиарда. Действительно, глава Сил обороны также сказал, что у нас должно быть больше боеприпасов. В настоящее время на это нет финансирования.

Что делает правительство? Мы работаем над сокращением разрыва между доходами и расходами бюджета, то есть над сокращением дефицита и перерасходов. С другой стороны, мы увеличили расходы на оборону и внесли для этого налоговые изменения. Также в будущем, вероятно, помимо той же экономии и приведения бюджета в порядок, нам также придется обсудить введение налога на безопасность на широкой основе.

Это касается расходов не только на оборону, но на самом деле мы уже приняли в этом году важные решения, помимо 23 миллионов, направленных на внутреннюю безопасность, а также, например, в социальный сектор, в образование на эстонском языке. Все это требует дополнительных средств, но также является необходимым для обеспечения нашей безопасности и внутренней безопасности. Безопасность – это не только область обороны, и для всего этого нам также необходимо найти источники, за счет которых все можно сделать.

– Когда начнутся более серьезные разговоры об этом налоге на безопасность? Ведь правительство заявило, что не хочет вводить новые налоги в ближайшем будущем.

– Да, это планировалось изначально на 2025 год. Поскольку экономика восстанавливается медленнее, чем мы рассчитывали осенью и чем показывали прогнозы, необходимо дать экономике время на восстановление, и мы не планируем новых налоговых изменений в 2025 году. Я думаю, что налог должен быть введен с 2026 года, и обсуждение этого сейчас должно продолжаться, как это уже идет с начала года, а также шло в процессе формирования дополнительного бюджета. Теперь будем двигаться к 2025 году, предстоят экономия и возможные будущие налоговые изменения.

– Министерству внутренних дел придется провести больше сокращений, чем Министерству обороны. Почему Министерство обороны является более значимым ведомством, ответственным за безопасность, чем Министерство внутренних дел?

– Министерство обороны все-таки отвечает за непосредственную защиту государства, и самое главное – сдерживание, чтобы сюда не стоило вторгаться. Мы подготовили мужчин и женщин, у нас есть оружие, у нас есть боеприпасы. Министерство обороны также пересматривает экономические расходы на свой персонал и перенаправит их на увеличение количества боеприпасов и оборонного потенциала.

Когда мы говорим о внутренней безопасности, мы не можем говорить только о полицейских и спасателях. У нас также есть Налоговый и таможенный департамент, который контролирует соблюдение санкций, сбор налогов и борется с контрабандой. Все это жизненно важно для нашей внутренней безопасности. Они также участвуют в задаче по сокращению расходов под руководством Министерства финансов.

Я очень надеюсь, что министрам хватит здравомыслия, и мы не создадим большого неравенства в заработной плате между этими учреждениями и не спровоцируем гонку за большей заработной платой, потому что в итоге это общий кошелек государства и деньги налогоплательщиков. Но внутренняя безопасность все же шире, чем просто административная сфера Министерства внутренних дел, которое действительно сократит расходы на три миллиона только за один раз.

– Какая часть дополнительного бюджета формируется из разовых сокращений расходов, то есть тех, которые не распространятся на последующие годы?

– Экономия составит около 100 миллионов, а дополнительные доходы порядка 70 миллионов. Мы договорились, что около 80 процентов сокращений должны быть такими, которые будут распространены и на последующие годы. В дополнительном бюджете есть и другие нюансы, но об этом можно будет поговорить, когда он будет передан в Рийгикогу.

– Критики (например, Ансип и Ратас) отмечают, что 175 миллионов – это довольно небольшая сумма с точки зрения государственного бюджета и что это, скорее, проход под планкой. Вам было очень трудно найти возможности для этих сокращений вашими партнерами по коалиции. Где можно найти их еще больше в последующие годы?

– Если Юри Ратас говорит, что это недостаточные амбиции, то покажите мне, сколько Юри Ратас сэкономил. Я помню такие времена в коалиции, когда каждую неделю появлялось желание потратить 100–200 миллионов вместо того, чтобы экономить. Этот результат все-таки значительный и действительно будет принят в качестве дополнительного бюджета.

И я с этим утверждением не совсем согласен. За три недели, спустя шесть месяцев, договориться об отрицательном дополнительном бюджете в размере 175 миллионов – это довольно сильный результат, потому что обычно при составлении бюджета, в том числе и во времена Юри Ратаса, обсуждалось только то, сколько следует потратить, а не то, сколько и за счет чего можно сэкономить.

– Вопрос в том, что в ближайшие годы, вероятно, придется найти еще больше возможностей для сокращения расходов. Как это сделать, чтобы не поссориться с партнерами по коалиции?

– Да, разумеется. Это то, о чем мы говорили еще прошлым летом. Мы уже определились с экономией 840 миллионов за четыре года, сейчас решаем вопрос о дополнительном бюджете, и в то же время уже начались дискуссии о том, что мы будем делать в 2025 году и после. Идет постоянная работа с бюджетом. Почему это непрерывный процесс? Причина и есть в том, что мы должны экономить на расходах, и это гораздо более трудная задача, чем собраться осенью в Вихула (где проводятся переговоры о бюджете – прим. ред.) и договориться там о сотнях миллионов новых расходов. Это разные по сложности задачи.