ЕВРОДЕБАТЫ POSTIMEES ⟩ Зеленый поворот продолжает вызывать разногласия

Слева направо: Урмас Паэт, Марина Кальюранд, Игорь Таро, ведущие, Рихо Террас и Мартин Хельме. Фото: Mailiis Ollino

В рамках евродебатов Postimees в подвесном зале Пярнуской центральной библиотеки зеленый поворот обсудили Рихо Террас («Отечество»), Марина Кальюранд (Социал-демократическая партия), Яна Тоом (Центристская партия), Урмас Паэт (Партия реформ), Мартин Хельме (Консервативная народная партия Эстонии) и Игорь Таро («Ээсти 200»).

Перевод: Анита Авакова

Дебаты вели журналисты Улла Лянтс и Тимо Тарве. С 3 по 9 июня Эстония изберет семь представителей в Европарламент.

Как далеко продвинулся Европарламент в законодательстве о зеленом повороте и кто за все это заплатит?

Паэт: Поскольку решения по зеленой реформе рассчитаны на очень длительный срок, они достаточно гибкие. Я совершенно уверен, что после первой большой эйфории в реализации зеленой реформы будет больше здравого смысла. То, что за счет невозобновляемых природных ресурсов больше не происходит экономический рост, понятно любому нормально мыслящему человеку. Реализация должна основываться на здравом смысле, и я верю, что так оно и будет.

Можно ли противопоставить ли зеленый поворот своей дороговизной потребностям защиты?

Террас: Противопоставление неразумно. Деньги на гособорону и оборону Украины нужно найти очень быстро. Зеленые вопросы важны, но они имеют более длительную временную перспективу. Предыдущая Еврокомиссия начинала с экономики командования и приказов, но продолжать так больше нельзя. Урсула фон дер Ляйен считала важной окружающую среду, но Франс Тиммерманс (до 22 августа 2023 года он был одним из трех старших вице-президентов комиссии фон дер Ляйен, возглавляя группу комиссаров, ответственных за «зеленую сделку» - прим. ред.) как представитель социалистов начал заниматься идеологией, и именно поэтому очень важные для природы документы не прошли в Европарламенте: потому что социалисты проголосовали против.

Зеленый поворот осуществится за счет слабых?

Таро: «Зеленая сделка» - это не поворот, а шаг к более стабильной экономике. Если мы имеем в виду поворот, нам следует развернуться куда-то в сторону коричневой энергии. Никто никогда не спрашивает, во сколько обошлось бездействие. Еще один важный вопрос: сколько может выиграть экономика. В ближайшее десятилетие мы направим (имеет в виду Эстонию - прим. ред.) около миллиарда евро в строительный сектор.

Много ли избиратели Яны Тоом знают о зеленой сделке?

Тоом: В Пярну я особо об этом не слышу, но в Ида-Вирумаа каждый знает, что такое зеленый поворот, не «зеленая сделка». Там исчезнет до 50 тысяч рабочих мест. Взамен мы получим 300 миллионов евро из фонда справедливого перехода, что меньше, чем сумма, которую весь сланцевый сектор отдал в качестве налогов.

Кальюранд: Политика зеленого поворота стала гораздо менее амбициозной. А между тем было несколько кризисов, и по объективным показателям амбиции не могут быть точно такими же, как вначале. Но никто не изменил конечной цели: стать климатически нейтральной страной к 2050 году. Деньги не проблема, треть бюджета ЕС предназначена для достижения климатических целей.

Хельме: Зеленый поворот не является экологически чистым и устойчивым, это худшая схема перераспределения богатства со времен большевистского переворота. Амбиции уменьшились не потому, что политики в Брюсселе пришли в себя, а потому что фермеры в Европе вышли на улицы и начали бунтовать. Игорь здесь говорит, мол «ой, миллиард евро на строительство», но эти деньги идут от налогоплательщиков.

Rail Baltic проходит через Пярну. Должны ли мы ее достраивать, хотя нет уверенности в том, в какой степени проект будет профинансирован?

Кальюранд: Я поддерживаю строительство до конца. Соединения должны быть хорошими. Мы - периферия Европы, и известно, что экономический успех зависит от связей.

Паэт: Соединительная трасса должна быть завершена, вопрос в том, все ли терминалы должны быть такими помпезными.

Тоом: Сотрудничество между странами в отношении Rail Baltic слабое, Евросоюз слишком раздроблен по некоторым вопросам.

Хельме: Строительство Rail Baltic должно прекратиться. Сейчас она уже стоит около десяти миллиардов евро (для стран Балтии - ред.), а доля Эстонии составляет пять миллиардов евро. В течение 20 лет мы должны были будем платить автоналог, чтобы потом неизвестно куда уехать на поезде. Вместо этого мы должны построить четырехполосные дороги, которые в десятки раз дешевле, а люди действительно будут по ним передвигаться. А всем, кто ездит на электромобилях, должно быть стыдно за то, что они субсидируют рабский детский труд в Африке и китайский режим. Кроме того, электромобили не являются энергетически чистыми.

Террас: Я убежден, что Rail Baltic должна быть построена. Но я считаю, что необходимо провести аудит этого процесса. Думаю, главная проблема в том, что три балтийские страны не могут между собой договориться между. Маршрут, конечно, не окупает себя, то есть не возвращает напрямую деньги, которые были в него вложены, но он вернет их другими способами.

Таро: Вопрос о том, строить или не строить, не стоит. К этому году 30 процентов маршрута будет покрыто контрактами, не говоря уже о терминалах и виадуках. В Европе такой электропоезд кажется нормой, но здесь он все еще вызывает вопросы...

Но я не испытываю никакого сочувствия к европейским трактористам, поскольку они хотят получать значительно больше субсидий, чем наши фермеры. По сравнению с ними наши фермеры находятся в невыгодном положении.

Кальюранд: Это не совсем так. Протестовали фермеры из примерно 20 стран. На улицы они вышли из-за украинских продуктов и нулевых тарифов - война длится слишком долго. Реконструкция (чтобы сделать здания более энергоэффективными - прим.ред) должна проводиться в разумных масштабах, это зависит от каждой страны. Тот факт, что в Эстонии так много электромобилей, означает, что мы проспали свое время. Когда Китай начал их производить, мы, 27 стран-членов ЕС, спорили. То же самое с ветряками - Китай вырвался вперед.

Террас: Эстонские фермеры не выходят на улицы, потому что они настроены мирно, но они пишут письма в Брюссель: мол, из-за того и другого выросли расходы. Фермерам сейчас так тяжело, что они сворачивают производство. Одна из причин - рост цен на сырье, другая - бюрократия ЕС.

Хельме: Жалобы от сельскохозяйственных организаций все же поступают. И в ЕС фермеры протестовали против зеленого поворота, хотя к этому добавились специфические вопросы. 70-80 процентов законодательства сейчас исходит от Еврокомиссии. Все чаще это нормативные акты, а не директивы, где есть возможность для маневра.

Евродебаты Postimees в Пярну. Фото: Mailiis Ollino

Еврокомиссия часто говорила эстонским чиновникам сократить бюрократию?

Тоом: Я этого не слышала. Разговоры о брюссельском диктате - чистая ложь. В ЕС есть три законодателя, слово которых имеет значение: Еврокомиссия, Совет Европы, Европарламент. Все должны одобрить какую-либо вещь. Если какая-то директива была одобрена, то Эстония ее поддержала. Я не очень оптимистична по поводу реновации зданий. Размер этой суммы оценивался примерно в двадцать миллиардов, Эстония смогла наскрести 400 миллионов. Мы подписываемся на обязательства, которых не должны делать.

Как повысить конкурентоспособность Европейского союза?

Террас: Американцы сформулировали пять технологий, в которых они не будут сотрудничать с Китаем. ЕС должен сделать то же самое. Китай инвестирует 20 миллиардов евро в технологии будущего, ЕС - четыре. Сосредоточиться следует именно на этом.

Согласно одному исследованию, для зеленого поворота необходимо 30 миллиардов евро - откуда их взять?

Паэт: Надо различать, что важно, а что не очень. Плюс инвестиции частного сектора.

Кальюранд: Деньги есть - их нужно найти использовать с умом.

Таро: Сейчас деньги тратятся на расточительную экономику.

Террас: Деньги нужно найти для победы Украины, экологические проблемы подождут. 

Хельме: Денег нет, вот в чем дело. То, что бездействие обойдется дороже, - это высший пилотаж.

Тоом: Деньги нужно зарабатывать. Непонятно, почему ЕС придерживается правил Всемирной торговой организации в делах государственной помощи. Наш финансовый рынок фрагментирован, нам сложно подступиться к кредитам.