:format(webp)/nginx/o/2023/12/08/15769194t1h2566.png)
:format(webp)/nginx/o/2023/10/12/15651515t1h4b4d.png)
Политики, деятели культуры и другие лидеры мнений встревожены. До чего надо было дойти, чтобы увидеть потенциального евродепутата в человеке, который перед выборами в Рийгикогу посещал Донбасс и требует дружить с Россией! Беда в том, что в самом Петерсоне ничего нет и увидеть в нем ничего нельзя. Он чистая проекция недовольства и растерянности. На таких чувствах приподнимется любая посредственность.
За Айво Петерсона проголосовало свыше 11 тысяч человек. С одной стороны, это меньше одной сотой населения Эстонии. И даже три с лишним процента, которые это число составляет от всех проголосовавших, пока не представляет опасности. С другой стороны, люди, сделавшие свой выбор в пользу заключенного под стражу «борца за мир», заполнили бы футбольный стадион A Le Coq Arena в Таллинне. Много это или мало?
Смотря с чем сравнивать. Вероятно, многие отметили, что Петерсон «сделал» всех членов партии «Ээсти 200», вместе взятых. В этом нет ничего удивительного. Если Петерсон в популистском духе придает некую форму невнятным протестам недовольных граждан, то упомянутая партия должна была рано или поздно расписаться в своей политической беспомощности. Идей у нее нет, убеждений и ценностей тоже, есть разве что желание быстрее прибежать в обеспеченное будущее, а этого маловато для политической программы.
У Петерсона тоже нет программы. Но есть ее имитация. Она предполагает набор отдельных лозунгов. Даже, пожалуй, мемов. «Традиционные ценности», «миру мир», «нейтральная политика», «торгуем со всеми (читай: с Россией)», «Америка не пройдет» и далее в том же духе. Связного логичного текста в этой «программе» нет. Более того – он ей не нужен. Такой текст выбешивает изнуренного страхами, вечно недовольного, запутавшегося и не желающего ни во что вникать гражданина. Он требует от всех краткости и конкретности, имея в виду, чтобы его оставили в покое, обеспечив лучшие возможности. А что одно исключает другое – не его забота.
:format(webp)/nginx/o/2024/06/12/16142477t1heb11.jpg)
Прошедшие выборы подтвердили радикализацию протестного электората, то есть рост недовольства среди людей, которые считают, что чем-то обделены. Нельзя сказать, что у них вовсе нет оснований для таких настроений. Как бы ни любовался собой столичный щеголь, а люди с промышленных окраин рано или поздно могут напомнить, за чей счет удается сохранять хороший цвет лица. Может, в эпоху роста технологий, их большего разнообразия все не так прямолинейно, но все равно справедливость – не самое сильное место капиталистического мироустройства. И государству как третейскому судье приходится снова искать пути сохранения общественного согласия.
Сейчас как раз такой период, когда государству хорошо бы усиленно заниматься своими прямыми обязанностями. Граждане, которые убеждены, что это означает прекращение помощи Украине, замирение с Россией и рост социальных выплат вместо налогов, конструируют себе подходящего политика. Раньше таковыми казались центристы, но теперь от них мало что осталось, какими бы отчаянными ни были их новые лозунги. Можно, конечно, и дальше «не прогибаться», вот только прислониться больше не к кому. Пусть Михаил Кылварт и получил по инерции сносный результат.
/nginx/o/2024/06/12/16142479t1h9011.jpg)
Если соучредитель движения Koos Олег Иванов смотрится персонажем какого-то ностальгического фильма о коммерсантах 1990-х, да еще и физически прячется в России, то Петерсон куда больше подходит на роль «своего парня», который вдруг еще и угодил в «узники совести». Закон в демократическом государстве позволяет даже обвиняемому в госизмене принимать участие в политической жизни. Кстати, это прямое заимствование из той самой модели демократии, против которой так рьяно выступает Петерсон. И это наверняка его не смутит, даже если кто-то сумеет втолковать ему, что здесь не так.
Таким образом, Петерсон – удобный прокси-кандидат. У него нет компетенций для выполнения тех обязанностей, о которых бы он узнал, внезапно попав из камеры в зал парламентских заседаний в Страсбурге. Успех его кампании был заложен в самом факте выдвижения, как справедливо писал нарвский журналист Роман Викулов. Больше года в тюрьме, никаких инструментов поддержки, а вот поди ж ты, молодец какой – здесь работает именно такая реклама. Другой не нужно.
:format(webp)/nginx/o/2024/06/12/16142480t1he9e6.jpg)
У Полиции безопасности свое видение феномена Петерсона. И все же было бы некоторым преувеличением ставить знак равенства между теми, кто голосует за Петерсона, и теми, кто тем самым голосует за Путина вплоть до российской оккупации Эстонии. Роль прокси-кандидата состоит среди прочего в выявлении людей, которые плохо понимают, что делают, когда отдают ему свой голос. Это типичная медвежья услуга всем, кто запутался и не желает ничего знать. Вплоть до того, что никакая разъяснительная работа тут не поможет: люди только сердито мотают головой и говорят, что «все врут».
Чем это чревато? Эта группа будет расти, если европейские государства, все еще готовые предотвратить войну на всем континенте, продолжат колебаться вместо активного сопротивления «правому» повороту. Новый состав Европарламента не принес сюрпризов. Консерватизм, традиционализм, просто национализм и все, что с ним связано, обычно врастает в жизнь тихо, приучает к себе и ассимилирует без потрясений. «Банальность зла», как назвала свою великую книгу о логике нацизма Ханна Арендт, состоит в том, что оно совершенно обыденно и нормально. Зло всех устраивает – оно и есть консенсус, и люди дышат им, ничего не замечая. В минувшее воскресенье мы стали чуть ближе к такому будущему.
Что в силах того же эстонского государства, неприятно удивленного спросом на прокси-кандидата? Оно вполне может помешать увеличению его фан-клуба, как и дальнейшему его превращению в дружную команду крепких молодых людей. Если же и дальше любоваться собой, неприязненно косясь в сторону Ида-Вирумаа и других «бедных» регионов, населенных «злыми» людьми, как выражаются первые лица государства, эти люди рано или поздно самоорганизуются. Это всегда только так и работает.