Украинский стендап-комик: в Нарве организаторы шоу предоставили мне охрану, но публика в итоге пришла антипутинская

Беженец из Украины, бывший рок-музыкант из Луганска, ютуб-блогер Андрий Жмикс живет сейчас в Таллинне и занимается стендапом. Андрий понемногу освоился в Эстонии, и на своих выступлениях предлагает аудитории шутки, которые весьма по вкусу местным жителям. Андрий пришел в «Украинскую студию» Rus.Postimees, где поделился секретами стендап-юмора, а также рассказал о жизни в российской оккупации.

По данным Департамента полиции и погранохраны Эстонии, с начала полномасштабного вторжения России в Украину в нашу страну въехало 160 000 украинских беженцев, и около 90 000 из них остались в Эстонии. По состоянию на май 2024 года около 31 000 украинских беженцев находились под временной защитой. Все это люди из самых разных регионов Украины.

Выдержки из беседы:

- Андрий, мы познакомились с вами на днях в старом городе, где вы выступали на благотворительном вечере, акции по сбору средств для волонтерского центра, где пребывают украинские беженцы. Как часто вы принимаете участие в подобных акциях?

- Это был первый раз. К сожалению, в Эстонии русскоязычный стендап не так развит, поэтому наши доходы обычно не покрывают расходы. Поэтому это для нас - хобби. Когда есть возможность поддержать, чем-то помочь Украине, естественно, мы это делаем. Когда был нанесен удар по больнице Охматдет, то организаторы «Стендап Эстония» объявили, что часть средств перечислят в Украину. Им за это респект.

Стендап-комик из Луганска Андрий Жмикс после стендап-шоу в Старом городе. Фото: Дмитрий Мороз.

- О чем вы шутили во время мероприятия, причина организации которого, скажем так, наводит не совсем на веселые мысли?

- В принципе, мы шутили о том же, о чем и всегда: я украинец, из Донбасса, беженец уже 10 лет. Поэтому это для меня огромный пласт шуток. Я все время шучу о том, как я там жил, какие там люди, как они стали верить Путину.

Про войну я почти никогда не шучу, здесь нет ничего смешного. Могу пошутить про Россию, про Путина. И еще интересная тема - русскоязычные в Эстонии, как здесь смешно и забавно стыкуются вот эти миры людей, которые помогают Украине, и в то же время местных русскоязычных, которые жестко любят Путина. Взаимодействие с русскоязычными, которые любят Путина - это неисчерпаемый источник для шуток.

- Видел исполнение одной из ваших шуток о человеке в футболке «СССР», который шел по Ласнамяэ. Вначале мне показалось, что эта шутка - на грани фола, но, тем не менее, люди смеялись. Как вы понимаете, что та или иная шутка «зайдет»?

- Главное понимание хорошей шутки, если она логически обоснованная, если она жизненная. Если то, о чем ты рассказываешь, правда, то люди будут смеяться. Если люди над этим смеются, значит, они тоже об этом думают.

Однажды после стендапа ко мне подошел дедушка из Британии и сказал шикарную фразу: «Вот ты пошутил такую шутку, а из-за этого они начинают войны».

- На ваши стендапы ходит много русскоязычной публики. Напряженность возникает в зале после каких-то шуток?

- Да, бывает, потому что многие русскоязычные находятся в информационном пузыре, они думают, что все, что на русском языке в Эстонии - в поддержку Путина. Они привыкли, что заходят в группу «Таллиннцы» в фейсбуке, читают все эти посты, и думают, что так везде. И когда они приходят к нам, то испытывают шок, это видно по их лицам.

Стендап-комик из Луганска Андрий Жмикс во время выступления в клубе. Фото: Дмитрий Мороз

Иногда они агрессивны, но не так часто. В городе Нарва нам специально для этого предоставили охранников. Это был первый город в Эстонии, где мы выступали. Нам сказали, что сейчас будут охранники, чтобы с вами ничего не случилось. А вышло все наоборот: пришли очень молодые люди, которые кричали обидные вещи в адрес Путина.

Им так нравилось проводить таким образом время, что было понятно, что больше нигде, как в Нарве, они не смогут этого сделать. То есть, они пришли провести время со своими единомышленниками, и им это было очень нужно.

- А про что можно шутить, как вы говорите, о жизни в Луганской области?

- Мне было весело в те времена, в двухтысячные, когда я там рос. Это было совсем другое время. Основной пласт шуток - о донбасском обществе, которое быстро поверило Путину. Кроме того, у нас там живут шахтеры, тоже очень веселые ребята. У меня вся семья, бабушки и дедушки - шахтеры. Это своеобразные ребята, над которыми можно пошутить.

В нулевых, когда я там жил, то выглядел как сейчас, только был худой. У меня был пирсинг, поэтому шахтеры часто мной интересовались в негативном контексте, и у нас были такие забавные столкновения. Иногда мне приходилось бежать от них. Это была такая страница в моей жизни, над которой сейчас можно смешно пошутить. Однако к ним я не испытываю никаких негативных эмоций, совершенно.

- В одном из ваших роликов на ютубе вы сказали, что завидуете молодым эстонцам, которые здесь выросли. Почему?

- Да, такие вещи сейчас вспоминать легко, потому что это было давно, или время просто лечит, когда ты забываешь о проблемах. Но я действительно завидую местным подросткам в Эстонии, потому что они живут в безопасности, они не думают о том, где взять покушать, достать одежду.

Намного круче быть подростком в Таллинне, чем в ЛНР. По крайней мере, тебя не мобилизуют в армию ЛНР, это тоже большой плюс.

- Как так получилось, что местное население в Луганской области так легко перешло на сторону России?

- Мне сложно ответить, но главное - это телевизор, наверное, который им рассказывал фальшивые факты, которые не соответствуют действительности. На этой информации они строили какие-то свои суждения, из которых были определенные действия. В 2014 году и для меня, и для моего отца было абсолютно очевидно, что власть Путина закончится чем-то вроде войны.

Когда нас оккупировала Россия, мы понимали, что это путь в никуда. Даже банально в экономическом смысле мы понимали, что завтра мы сможем купить меньше еды, послезавтра еще меньше, и так далее. Это было очевидно, потому что диктаторские режимы - они все одинаковые. Эту свою имперскость они готовы обменять даже на благополучие.

То же происходит и в Эстонии, когда люди живут здесь, пользуются всеми благами жизни в Евросоюзе, но при этом хотят обратно в СССР. У меня есть много знакомых беженцев из России, которые бегут оттуда в ужасе. В Эстонии они сталкиваются с местными русскоязычными, которые им говорят: чего вы убежали, там же хорошо? То же самое было в Донбассе. Для меня это необъяснимо, я не могу это понять.

- Вы сразу уехали оттуда, либо успели пожить в оккупации?

– Я жил в оккупации где-то полгода, потому что уезжать надо было через линию фронта, это было очень тяжело. Кроме того, до 2015 года было еще более менее терпимо. Возле моего дома стояла артиллерия сепаратистов, они стреляли куда-то, соответственно, наши тоже стреляли в ответ, поэтому мы решили, что пора ехать. И вот где-то полгода мы жили, потому что сам момент уезда, он самый страшный: тебе надо ехать через вот эту некую серую зону.

Ты едешь сначала через блокпосты сепаратистов, и ты не знаешь, они тебя пропустят или нет, что у них сегодня в голове. Потом ты едешь через серую зону и не знаешь, может ли сейчас начаться какое-то боевое столкновение. Мы к этому долго готовились: собирали вещи, собирались с мыслями о неизбежном, проеду или нет, это тяжелое решение очень.

И вот через полгода у нас уже практически не было денег, потому что банкоматы уже не работали, мы не могли купить еду. Мы всей семьей сидели на природе у костра, готовили пищу и больше ничего не делали. Я помню это крутое чувство, когда ты проезжаешь первый украинский блокпост.

- Как этот ваш день отъезда прошел?

- Это был очень страшный день, на самом деле. Мы долго собирали машину. Потом просто сели в эту восьмерку, и отец каким-то образом построил маршрут, что мы проехали успешно. Рано утром выехали, и к полуночи мы были уже в Лисичанске.

Но в 2022 году с моим везением я снова оказался в оккупации, и это было еще жестче. Несколько раз я уже прощался с жизнью. Наш поселок русские оккупировали, поставили блокпост прямо рядом с нашим домом. Постоянно была слышна какая-то стрельба. Небо было красное каждую ночь, потому что русские все время стреляли из градов. Я перестал ходить в магазин, потому что было очень страшно. Как-то я встретил какой-то БТР на улице, и подумал - все.

В 2014 году... Тогда это все казалось чем-то ненастоящим, в 2022-м - все было намного страшнее: мы проснулись от ракетных ударов, и буквально сразу была оккупация. Еще страшнее то, что ты знаешь, кто из твоих соседей предатели. Ты видишь, как они взаимодействуют с русскими, они знают, что ты из Луганска, что убежал тогда оттуда. Поэтому ты стараешься с ними не общаться, не пересекаться.

- Как в этот раз вы выехали?

- В этот раз я очень долго пытался выехать. У меня проблемы со здоровьем, да и в те дни, когда русские давали местным возможность выехать, у меня даже не было возможности. В тот момент у меня уже не было машины, а в какой-то транспорт, автобусы я просто не мог влезть, некуда было сесть.

И в мае 2022 года было уже настолько страшно, что мы просто сели с мамой, и поехали куда угодно и попали в Купянск. Там оказалось, что чтобы попасть в Днепр… Там очередь триста человек. Это было еще страшнее, потому что там были десятки русских блокпостов, они все проверяли тебя. В Украину мы выехать не смогли, поэтому просто сели и поехали в Белгород, потом на поезде в Санкт-Петербург и оттуда в Нарву.

Стендап-комик из Луганска Андрий Жмикс тепло вспоминает те полгода жизни, которые он провел на пароме для беженцев в таллиннском порту. Фото: Частный архив

- Как прошли погранпункт в Ивангороде?

- Это также был очень страшный момент. Там я был единственный украинец. Мамой они не заинтересовались. Они взяли мой телефон на проверку. Перед этим в Санкт-Петербурге я купил новый телефон, чтобы они не смогли восстановить все мои подписки в Телеграме, и это также вызвало подозрения.

Меня сразу отвели на подвал, где сидели другие ребята. Кто-то из них был из Мариуполя. Сначала тебя раздевают, смотрят следы на коже от бронежилетов, татуировки. После этого они по каким-то базам проверяют всех твоих родственников. Чтобы не выглядеть подозрительно, в телефоне я создавал фейковые переписки с ребятами, которых я знаю. Они интересовались о них очень сильно.

Все это происходило где-то часов пять, то, что называется фильтрация. Один пограничник мне сказал: жаль, что у меня нет никаких татуировок, а то бы на подвал он меня посадил сразу. И все это время меня ждал автобус «Санкт-Петербург - Таллинн». Они не могли ехать без меня, потому что автобус не имеет права выехать за пределы пограничного пункта, пока не будет принято какое-то решение. К этим силовикам все время бегал водитель автобуса и просил, можете уже отпустить этого придурка? Те махнули рукой, ладно, пока.

Смотрите в записи полную версию беседы!