Борис Тух ⟩ Вдовья доля: знамя феминизма реет над кинозалами

Хейли Беннетт – вдова Барб-Николь Клико. Фото: Кадр из фильма

На этот раз героинями байопиков стали две вдовы из числа икон феминизма. Две сильные женщины, сумевшие организовать окружавшую их среду таким образом, что изменили мир. Или хотя бы ту часть мира, в которой им выпало жить. При этом они избегали открытого нажима, старались добиваться своего мягко и нежно, но непреклонно, помня, как наставляла подруг героиня «Укрощения строптивой»: наша сила в нашей слабости. Причем дошли они до этого самостоятельно: одна из них умерла, когда Шекспир еще не родился, а другая, наверное, читала Шекспира, но ей было не до него: бизнес отнимал все время и силы.

Старшая из двух была к началу фильма дважды вдовой, а третий брак складывался так, что хотелось, чтобы она поскорее схоронила и третьего супруга: венценосного абьюзера, который, вдобавок к прочим прелестям, страдал болезнью всех, слишком долго зажившихся властелинов: паранойей.

Младшая вроде была счастлива в браке: молодой, любящий и поэтичный (слишком поэтичный для делового человека) муж, с которым они были увлечены одним делом - совершенствованием и производством изысканных вин. Но по ходу действия мы узнаем, что в напитке их любви было много горечи. Картина американского режиссера Томаса К. Нэппера «Мадам Клико» начинается с похорон мужа героини, он умер, не дожив до 30, вдове было 27. А затем флешбэки, которых, честно говоря, в фильме слишком много (в ущерб внятности композиции) дают понять, что нежный и пылкий Франсуа Клико страдал душевной болезнью и порою становился невыносимым.

Вина кометы брызнул ток

Барб - Хейли Юеннетт, Луи Бон - Сэм Райли. Фото: Кадр из фильма

Вдова, Барб-Николь Клико, урожденная Понсарден, продолжила дело мужа и совершила революцию в виноделии: бренд шампанского Veuve Clicquot завоевал Европу быстрее, успешнее, а главное бескровнее, чем современник предприимчивой вдовы Наполеон Бонапарт. Более того: Наполеон с огромным уроном покинул Россию, а вина вдовы Клико ее покорили надолго, и эхо этого восхитительного завоевания мы найдем у Пушкина: «Вошел: и пробка в потолок; вина кометы брызнул ток».

Именно «вино кометы», игристое из винограда урожая 1811 года, прославило Барб-Николь. Виноград, созревший в год кометы, считался наилучшим; Барб-Николь, несмотря на войну, ухитрилась через нейтральные страны отправить в Россию 10 000 бутылок этого вина с рисунком кометы на пробках, причем особую партию, предназначавшуюся для российской элиты, лично оклеила кольеретками Vin de Bouzy, 1811, de la Comete с желтыми ленточками. Дань восхищения этому напитку отдавали не только Евгений Онегин и Александр Сергеевич Пушкин, но и сам Александр Павлович Романов.

Ах, какая восхитительная сюжетная линия могла бы получиться из этой рискованной, если не авантюрной, но точно и грациозно просчитанной бизнес-операции! Увы, режиссер Томас К. Нэппер и сценарист Кристофер Лонгер, взявшие за основу книгу всемирно признанной писательницы и энолога Тилар Дж.Маццео «Вдова Клико», отклонились от привычного для байопиков напряженного и действенного сюжетостроения в, создав сентиментально-романтическую повесть, в чем-то напоминающую те сентиментальные «романы и Ричардсона, и Руссо», которыми зачитывалась Татьяна Ларина. Разумеется, с поправкой на вкусы и технологию нашего времени.

Хотя канонам феминизма следовали точно. Героиня непременно должна преодолевать сопротивление стоящих на ее пути мужчин: одни не верят, что женщине можно поручить управление (фирмой, государством и пр.), другие таят коварные замыслы и хотят ее погубить (разорить, отобрать бизнес, отправить на плаху). Она обязана быть несчастлива в личной жизни: муж-параноик, которого, к счастью или, как вариант, к несчастью, героине дано пережить, а другие маячащие на горизонте мужчины либо не стоят героини, либо по уважительным причинам она не может связать жизнь с любимым.

Путь революционерки

Генрих VIII (Джуд Лоу) и Екатерина Парр (Алса Викандер) среди придворных. Фото: Кадр из фильма

Мадам Клико играет Хейли Беннетт (помните ее великолепную Роксану в фильме «Сирано»?) Она и здесь невероятно убедительно и тонко воплощает образ великой женщины, но сценарий и режиссура загоняют актрису в слишком тесные рамки, и слишком многое из ее удивительной биографии обойдено.

Томас К. Нэппер не дает себе труда подробно объяснить, какую именно революцию совершила Барб-Николь. Мы видим, как, к ужасу нервного и склонного к панике Франсуа (Том Стерридж) взрываются бутылки игристого вина, как героиня фильма колдует в своей лаборатории над колбами и мензурками, но в чем тут дело, нам не объясняют. А революция, совершенная в виноделии вдовой Клико, заключалась в следующем.

До того провинция Шампань славилась не игристыми, а красными винами. Мадам Клико сумела добиться от игристых вин изысканного вкуса и вида, избавившись от слишком крупных пузырьков (она называла их «жабьими глазами»). А главное - первой стала прежде, чем отправить вино в продажу, выдерживать его в бутылках донышками вверх. Осадок поглощала пробка, и вино оставалось незамутненным. В отличии от продукции ее тогдашних конкурентов. Потом этом способ переняли остальные, но лавры достаются первопроходцу!

Героиня другого фильма, о котором здесь речь, «Игра королевы» (оригинальное название Firebrand, букв. «Смутьянка») не так известна (по крайней мере, у нас), как Барб-Николь Клико-Понсарден. Екатерина Парр была шестой женой Генриха VIII, замуж за него вышла 30-лтетней дважды вдовой: первый ее супруг сэр Эдвард Бург, умер через три года после свадьбы. Со вторым, Джоном Невиллом бароном Латимер, Кэтрин прожила десять лет; время было нервное, мужчины умирали рано, кто не дожил до плахи, те от стресса - Генрих VIII не давал соскучиться.

Кэтрин была фрейлиной принцессы Марии, убежденной католички (той, что вошла в историю как «Кровавая Мэри»), сама же вдова Латимер была не менее убежденной протестанткой, что, оказывается, при порвавшем с Римом короле тоже было не безопасно. Генрих назначил себя главой англиканской церкви, но сохранил латынь как язык богослужения и большинство католических обрядов. Имена Лютера и Кальвина приводили его в бешенство. А Кэтрин Парр следовала их учениям, она лично составила молитвенник на английском языке, что в те годы властью было приравнено к преступлению.

Королю к момент шестой женитьбы перевалило за 50, он выглядел настоящей развалиной, весил более 400 фунтов (английский фунт равен примерно 450 граммам), помимо паранойи страдал всеми мыслимыми и немыслимыми недугами. Народ его не любил. Когда до ушей простолюдинов дошла весть о шестой свадьбе короля, ярмарочный скоморох позволил себе такой куплет: «Старый Гарри отличился, он в шестой раз оженился. Заявил он молодой: «Станешь ты моей вдовой». Скомороха изловили и подвергли мучительной казни. Со свободой слова, как догадываетесь, и тогда было плохо.

Бразильский режиссер Карим Айнуз, снявший британско-американский фильм Firebrand, видит в своей героине именно смутьянку. Поджигательницу (еще один вариант перевода), которая тихой сапой, исподволь, старается содействовать торжеству того, во что она искренне верит и считает смыслом своей жизни - протестантской веры.

Алисия Викандер в роли Кэтрин Парр играет почти то же самое, что и Хейли Беннет в роли Барб-Николь Клико: одиночество сильной и целеустремленной женщины в мире грубых, самовлюбленных и категоричных мужчин. Только предлагаемые обстоятельства здесь другие: если ставка вдовы Клико - бизнес, деловая и личная репутация, то бывшая и будущая вдова Бург-Латимер-Тюдор Парр ставит на кон собственную жизнь.

Айнуз отказывается от блеска и роскоши, свойственных историческим блокбастерам, и концентрирует картину на конфликте между убежденной протестанткой Кэтрин и самим Генрихом (великолепно сыгранным Джудом Лоу). Нужно сказать, что король изображен в фильме не только как тиран, абьюзер и псих, страдающий манией преследования. Джуд Лоу показывает, что король может, когда хочет, стать рубахой-парнем, сесть за клавесин и исполнить задорную мелодию, так что весь двор подхватит.

Генрих жалок в своем бессилии (как мужчина и как правитель, он уже не в силах созидать, может только разрушать, и в минуты просветления рассудка это его тяготит). А вот мужчины королевского двора - настоящий террариум, в котором особо свирепствует епископ Гардинер (Саймон Рассел Бил), его хобби было отправлять на костер всех, заподозренных в лютеранской или кальвинистской ереси.

Единственный близкий героине человек - протестантская проповедница Энн Аскью (Эрин Доэрти); королева старается вывести ее из-под удара, но спасти ту, которая готова ради истинной веры идти на плаху, невозможно. Айнуз, как и автор романа, лежащего в основе фильма, Элизабет Фриментл, ставят нас перед вопросом:

«Что благородней, сдаться иль сражаться?

Терпеть ли стрелы яростной судьбы,

Или восстать и с жизнью расквитаться?»

(Этот перевод из «Гамлета» лаконичнее и больше соответствует происходящему в фильме.)

Фильм подсказывает: безумству храбрых поем мы… и т.д., но к цели приходят те, кто в безвыходной ситуации идут на компромисс, а сойдя с прямого пути не забывают о цели и окольными путями достигают ее. Для авторов картины главное то, что Кэтрин Парр сумела воспитать нелюбимую дочь короля Елизавету, став ей настоящей матерью. Нам предлагают верить, что своей политикой, сделавшей Англию великой державой, Елизавета была обязана тем идеям, которые укрепила в ней Екатерина Парр.

Личная жизнь

Королевский поцелуй. Фото: Кадр из фильма

Героине феминистического байопика счастья в личной жизни не дано: против законов жанра не пойдешь!

Два фильма пересеклись неожиданным и любопытным образом. В ролях мужчин, скрасивших вдовство обеих героинь, снялся один и тот же актер Сэм Райли. В тюдоровской Англии он - лорд Томас Сеймур, брат покойной второй жены короля Джейн Сеймур и, соответственно, дядя будущего короля, малолетнего принца Эдуарда. В наполеоновской Франции – виноторговец Луи Бон, друг покойного Франсуа Клико.

Образы абсолютно противоположные. Томас Сеймур (а Кэтрин Парр была влюблена в него до своего третьего замужества) - типичный царедворец, знающий правила поведения в этом террариуме единомышленников; когда над Екатериной сгущаются тучи, Томас и его брат Эдвард готовы принести королеву в жертву, лишь бы сохранить место при дворе и влияние на наследника. (Исторический Томас Сеймур после смерти Генриха женился на Екатерине, но оказался тем еще прохвостом, пытался соблазнить принцессу Елизавету, плел интриги, к сожалению, Екатерине не удалось овдоветь в четвертый раз; но и Томас после ее смерти прожил недолго: его же брат Эдвард, ставший лордом-протектором при малолетнем короле, обвинил Томаса в государственной измене и приговорил к смерти).

Луи Бон был искренне предан своему другу Франсуа и Барб-Николь. Луи очень выигрывал на фоне мечтательного и инфантильного Франсуа: после его смерти Барб-Николь и Луи связывали романтические отношения. Авантюрист, готовый к риску, но знающий предел, человек, разделявший идеи Барб-Николь, он вместе с ней нашел способ обойти континентальную блокаду и вывезти в Россию «вино кометы».

В самой «Мадам Клико» слишком много недосказанностей, обрывов сюжета, если образы самой Барб-Николь и несчастного Франсуа, а также его сурового отца Филиппа Клико (Бен Майлз), который не хотел, чтобы фирма осталась в руках невестки, очерчены внятно, то каков Луи Бон за пределами отведенного ему места в сюжете, нам остается только догадываться, и Сэм Райли дает очень многое для того, чтобы мы могли дорисовать этот образ.

Храбрец и умница, презирающий окружающих ханжей и сутяг; возможно, в ранней юности бретер и соблазнитель, но это все в прошлом; в сухом остатке - жизненный опыт, позволяющий в цейтноте принимать единственно верное решение. Единственный, кто достоин стать рядом с героиней, с этой бросающей вызов женщиной.

К сожалению, маловато место уделено в фильме тому вызову, который бросила мадам Клико конкурентам, уверенным, что женщина не справится с управлением винодельческим производством, а когда убедились, что справится, попытались отобрать фирму. Только в начале, в сцене похорон Франсуа, прибывший со своими соболезнованиями мсье Моэт (да, вы не ошиблись, фирма «Моэт и Шандон») тут же отправляется осматривать виноградник - с целью купить его у вдовы. А кульминационный эпизод фильма - суд на Барб-Николь.

Согласно Кодексу Наполеона, вдова после смерти мужа наследовала его предприятие. Если она вторично выходила замуж, собственником становился ее супруг. Противники Барб-Николь не смогли доказать, что качество ее вина не соответствует «высоким стандартам провинции Шампань», напротив, оно было наилучшим. Тогда они обвинили ее в безнравственности, мол, вдову связывают любовные отношения с Луи Боном, и она никакая не вдова, а легкомысленная женщина. (Интересно, требовалась ли тогда справка о безупречном вдовстве, и, что еще интереснее, многие ли из современных бизнесвумен могут поклясться, что не совершали ничего предосудительного?). Разумеется, Луи Бон при всех собравшихся предлагает ей выйти за него замуж. (Зрительницы рыдают.) Но Барб-Николь твердо говорит: «Нет!». (У зрительниц слезы - ручьями!)

Елизавета Тюдор на многочисленные брачные предложения отвечала: «Я замужем за Англией!»

Клико, сыгранная Хейли Беннет, с тем же основанием могла бы сказать: «Я замужем за фирмой "Вдова Клико"». И отвергнуть руку и сердце влюбленного в нее Луи Бона. (Ну и дура, - сквозь рыдания произносят мысленно зрительницы).

Как сказала Марина Цветаева, «Не суждено, чтобы сильный с сильным соединились бы в мире сём».

Томас К. Нэппер снял сентиментальную картину, более или менее соответствующую «высоким стандартам феминистского фильма». Но боже! Сколько выигрышных для кинематографа моментов судьбы Барб-Николь осталось за кадром! Поражение Наполеона и приход русских войск вмещены в две сценки продолжительностью в десяток-другой секунд. Вот мадам Клико и ее помощники прячут вино («чтобы не разграбили оккупанты»). А вот русские войска ушли, можно снова заняться делом. На самом деле казаки и гусары вдоволь повеселились в подвалах «Вдовы Клико». Барб-Николь спокойно резюмировала: «Сегодня они пьют, а завтра заплатят». Она понимала, что реклама покроет убытки: офицеры, отведавшие вина, захотят его вновь попробовать у себя дома. И Россия уже через год стала крупнейшим экспортером шампанского Veuve Clicqot Ponsardin.

Или еще одна сцена из жизни, в картине отсутствующая. Французские войска возвращаются. Барб-Николь встречает их. Протягивает двум драгунским офицерам по бутылке и бокалу. Один из офицеров, не спешиваясь, ударом сабли срубает пробку, пьет - и пена от шампанского на его усах и улыбающемся лице. Этот лихой прием с тех пор вошел в обычай.

Да, пожалуй, откупорить шампанского бутылку и перечесть «Женитьбу Фигаро» - более интересное занятие, чем просмотр этой картины.