АНАЛИЗ ⟩ Жесткость на границе: Эстония не хочет, чтобы через нее прорубали окно в Россию

Эстонско-российская граница в Нарве. Фото: Konstantin Sednev

Решение правительства о введении тотального таможенного контроля похоже не столько на техническое средство для усиления санкционного режима против России, сколько на продуманное политическое заявление.

Если раньше таможенники и пограничники производили полный досмотр вещей и транспорта выборочно, то новый порядок означает, что представители власти будут внимательно заглядывать почти в каждый автомобиль, автобус, чемодан и портфель. 

Любые регуляционные меры, в большей или меньшей мере подчиненные целям усиления давления на Россию для прекращения войны, логически вписываются в политический курс действующего правительства Эстонии.

С другой стороны, осталось не слишком понятным, почему на такой шаг эстонское правительство решило пойти именно сейчас. Министр финансов Юрген Лиги, давая соответствующие разъяснения, сказал, что ужесточение контроля за «исходящим направлением» связано с тем, что в последние месяцы через границу «на выход» стало идти все больше санкционных товаров, формально предназначенных для третьих стран, но предположительно оседающих в России.

Лиги дал понять, что это могут быть товары военного назначения или даже наличные деньги, то есть то, что напрямую может быть использовано в интересах российской военной агрессии против Украины. Между тем, высокая вероятность использования описанных Юргеном Лиги схем никогда не была секретом для эстонских властей, кроме того, не было никаких публичных указаний, что в самые последние месяцы эта деятельность приобрела в случае эстонско-российской границы какой-то особенно широкий характер.

Злоупотребление привилегией?

Разумеется, в Эстонии и за ее пределами были слышны обсуждения того, не может ли в какой-то момент Эстония счесть заразительным пример Финляндии и вовсе закрыть свою границу с Россией. Эстонские власти неоднократно давали понять, что технически они готовы сделать это очень быстро, но в то же время оговаривали, что потребоваться это может только в случае резкого возрастания рисков для безопасности.

Такого возрастания до сих пор не отмечалось и не отмечается, но очень похоже на то, что главный смысл решения эстонского правительства - послать сигнал о том, что открытая граница с Россией - это привилегия, которая может оставаться в силе до тех пор, пока в ее отношении не случаются системные злоупотребления. Это сигнал гражданам РФ и других стран, которые не живут здесь и едут на восток, что Эстония не хочет быть окном в Россию или перевалочным пунктом.  

Очевидно, что в Финляндии гораздо проще изыскивать необходимую политическую волю для того, чтобы закрыть границу с Россией, и дело тут не только в том, что, в отличие от Эстонии, на Финляндию Россией оказывался гибридный миграционный прессинг.

Более важным отличием Финляндии и Эстонии в этом смысле оказывается наличие в Эстонии региона с компактно проживающим русскоязычным населением в непосредственном соседстве с границей. Особенно важен этот вопрос для третьего по величине города страны - Нарвы. Сомнения высказали и муниципалитеты Южной Эстонии, потому как люди с двойным гражданством часто пересекают южную границу по работе. 

Иными словами, закрытие границы в отсутствие прямой угрозы для безопасности Эстонии создавало бы, в свою очередь, угрозу резкого роста социальной напряженности в Нарве, для значительного количества жителей которой частая нужда поездок в соседнее государство увязана с поддержанием важных для них родственных связей.

Эстонское государство не считает проблемой для своей безопасности сохранение таких возможностей для этих людей, но одновременно абсолютно не считает правильным, чтобы этой лазейкой пользовались не связанные с Эстонией люди, и часто - в куда менее безобидных интересах.

Не принять на себя роль Финляндии

Аттрактивность Эстонии как территории, с которой можно что-то ввезти в Россию, многократно возросла именно после того, как такой территорией перестала быть Финляндия.

По понятной логике, столкнувшиеся с забетонированными окнами или заваренными люками на своих привычных маршрутах предприимчивые люди (это вовсе не всегда обязательно предприниматели) пытаются найти новые «отверстия» где-то поблизости.

Именно по этой причине Эстония и столкнулась с возросшим давлением на себя как на «транзитный коридор», и совершенно понятно, что изыскиваются механизмы, которые помогли бы это давление ослабить. Очереди в Нарве, которые стали результатом намеренно медлительного контроля на КПП со стороны России, а также кража эстонских буёв на Нарове, демонстрируют, что российская сторона видит в границе возможность надавить на Эстонию и спровоцировать нестабильность в Нарве. 

Введение полного таможенного контроля на границе - это как раз один из  механизмов по борьбе с этим давлением. Он имеет как практическое значение, так и  «политическое звучание».

Четкое представление о том, что документация ввозимого в Россию через границу груза будет неизбежно подвергнута тщательному изучению на эстонской стороне, не исключит полностью попытки подложных операций, но как следует минимизирует их количество.

«Политическое звучание» - это уже больше про то, что всем «причастным» сторонам во внутреннем и внешнем пространствах посылается четкий месседж: семейные связи - только это в военное время и может быть тем, что препятствует тотальному огораживанию от военного агрессора. Любая же экономическая активность в его направлении или использование Эстонии в качестве транзитного коридора неуместны.