Борис Тух ⟩ Безумный поэт и сатанинский клад: на экранах – новый эстонский фильм «Тень»

Юхан Лийв - Пяэру Оя. Фото: Кадр из фильма

Поэт Юхан Лийв бежит из тартуской больницы для душевнобольных в родную деревню Алатскиви - и сразу же оказывается вовлечен в расследование убийства. Местный пьянчуга Мадьюс расплатился в корчме старинной серебряной монетой непонятного происхождения и похвастался, что скоро разбогатеет. Наутро он был найден убитым. Местный урядник Пеэтер, честный и добросовестный, но несколько ограниченный служака, безуспешно ищет злодея, и поэт по доброте душевной и потому, что всякое зло вызывает в нем протест и боль, помогает ему в расследовании.

Гениальный эстонский поэт Юхан Лийв (1864-1913) в самом деле страдал галлюцинациями и навязчивыми идеями и находился на излечении в психбольнице. Правда и то, что летом 1894 года он покинул больницу и вернулся в Алатскиви. Что там с ним происходило, неизвестно. Поэтому сценарист Индрек Харгла и режиссер Яак Кильми могли дать полную волю своей фантазии.

Урядник Пеэтер - Райн Симмуль, силачи - Аго Андерсон и Рихо Кютсар. Фото: Кадр из фильма

Свободный полет фантазии

«Тень» сделана на стыке нескольких популярных киножанров. В ней присутствует классическая для детектива коллизия: профессиональный полицейский заходит в тупик, арестовывает совсем не того, кого надо, а дилетант, который мыслит не стандартно. неожиданно и болезненно для самого себя проникает в такие глубины человеческой природы, куда соваться опасно даже для человека со здоровой психикой - и его озарения позволяют выйти на настоящего преступника.

Есть здесь и мистика, следы черного готического кинематографа в связке с хоррором: найденный клад стал погибелью для того, кто его нашел, не иначе горшок с серебряными монетами подбросил сам дьявол. Тем более, что время от времени Нечистый появляется в кадре во всей пугающей своей красе: с черным провалом вместо лица и угрожающе торчащими рогами. Найдется место и депрессивной, с уклоном в безудержный натурализм, картине сельской повседневности. Словом - жанр какой угодно, только не байопик, сюжет откровенно выдуман, чего авторы и не скрывают, однако держится на достаточно убедительных опорах.

Знаете, человеческое сознание устроено так, что при всяком новом опыте подбрасывает аналогии и параллели (если они есть и известны тебе). Для меня параллели к «Тени» (непрямые) обнаружились в сериале «Гоголь»; там тоже гениальный писатель с очень хрупкой психикой вовлечен в расследование уголовных преступлений - потом увиденное творчески перерабатывается им в страшные рассказы из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Миргорода». Но в том сериале Гоголь, сыгранный неизбежным Александром Петровым, которому ради роли приклеили длинный нос, всего лишь ассистирует блестящему сыщику Гуро (Олег Меньшиков), тот, условно говоря, Холмс, а писатель - всего лишь Ватсон. В «Тени» функция Холмса принадлежит Лийву (Пяэру Оя), а урядник (Райн Симмуль) - опять же условно, инспектор Лестрейд.

Только по вложенным в них посланиям к аудитории обе картины абсолютно несхожи.

У гроба Мадьюса. Фото: Кадр из фильма

Ты кровоточишь, мой стих

В «Тени» всё заточено на то, чтобы - при безусловной фантастичности событийного ряда - впустить зрителя, хотя бы частично и в той мере, в которой зрителю доступно, во внутренний мир героя. Этому подчинен визуальный ряд картины: оператор Михкель Соэ снял ее потрясающе: приглушенная мрачная цветовая гамма соответствует состоянию души героя.

Мы вряд ли узнаем из фильма, каким был Юхан Лийв, да и не для этого сделана «Тень». Эта картина говорит о трагической судьбе поэта, который разминулся с временем, почувствовал себя ненужным, выброшенным из жизни - и психика его надломилась.

Есть в фильме такой короткий, но очень важный для дальнейшего развития событий эпизод. Лийв принес в редакцию тартуской газеты патриотические стихи. Редактор Гренстейн (Индрек Саммуль) ласково уговаривает поэта: сейчас не время для таких стихов, публиковать их невозможно, пиши о чем-нибудь другом. (1894 год, эпоха Александра III, русификация Прибалтийских губерний, в школах преподавание на русском языке обязательно, Дерпт/Тарту приказано звать Юрьевым). У поэта отбирают его миссию и его предназначение.

Именно тогда Юхан Лийв писал:

Мой стих, ты подбитый голубь,

Которого настиг

В полете когтистый коршун…

Ты кровоточишь, мой стих.

Мой стих, ты похож на птицу,

На раненого орла,

Которого вдруг настигла

Охотничья стрела.

Пяэру Оя в роли Лийва - не побоюсь сказать это! - феноменален.

Известно, что артист для этой роли похудел на 20 кг и все три недели, что длился съемочный период, страдал от голода и мёрз. Но не думаю, что именно поэтому он так безупречно воплотил характер своего героя. Его Юхан Лийв не безумец, не псих в расхожем смысле, а человек, чья обостренно чувствительная и хрупкая натура не выдерживает постоянного давления безжалостных к нему обстоятельств (Реальную биографию Лийва оставим в стороне, фильм не об этом!) Герой Пяэру Оя - в чем-то сродни князю Мышкину: такая же отрешенность, такое же понимание, что ты - не такой, как все, и этот тяжкий крест приходится нести – никто не снимет его с твоих плеч.

Мужики в корчме. Фото: Кадр из фильма

Глубокая спячка души

Душевнобольной? Ненормальный?

А может быть, драма этого, кинематографического Лийва в том, что у него есть душа, а время таково, что наличие души считается отклонением от нормы? Болезнью? Для этого времени!

Да, конечно, у него сдвиг в сознании, ему кажется, что за ним постоянно следят филёры, он не отрицает, что страдает навязчивыми идеями, слышит голоса, зовущие «Юхан! Юхан!», и чувствует: это призыв к побегу! Бежит он не только из психбольницы - бежит из обернувшегося против него времени туда, где время остановилось: Алатскиви как раз такое место. Но и там он со своей хрупкой душой и гениальностью - посторонний.

Вот еще одно его стихотворение в хорошем переводе:

Вчера я видел Эстонию!

Безлюдные тропы в лесной глуши,

Унынье и сумрак в мертвой тиши,

Глубокую спячку людской души -

Вчера я видел Эстонию!

Вся тональность фильма - раскрытие и продление этих строк.

Народец в Алатскиви, скажем прямо, забитый и, как бы поделикатнее выразиться, несколько звероватый. Мы впервые встречаемся с ним в корчме, где два странствующих атлета, крупные, налитые силой и мясом (Рихо Кютсар и Аго Андерсон) борются на потеху селянам.

Каждая роль сыграна точно, исчерпывающе и убедительно. И в каждой отражаются и быт, и эпоха. И глубокая спячка людской души. Среди действующих лиц очень мало таких, кому можно симпатизировать. Лийв, урядник Пеэтер - ну это понятно; мы всегда на стороне тех, кто ищет преступника, хотя урядник, как и требует детективный жанр, постоянно попадает впросак. Правда, зритель - тоже. Опознать убийцу раньше, чем это сделал главный герой, практически невозможно. Авторы фильма постоянно искусно наводят тебя на ложный след.

Симпатичен Юрка-кузнец (Тармо Тагаметс), чей подарок, опять же согласно законам жанра, в последний миг спасает героя. Симпатичны две женщины: молоденькая Мари (Алисе Сийл) и тяжело больная Юула (Лена Барбара Лухсе), с которой Лийва в прошлом связывали какие-то романтические отношения. А вот самый важный для развития сюжета женский образ, Лийзе, (потрясающая актерская работа Керсти Хейнлоо) - воплощение заскорузлой жадности, которая мешает ей соображать; Лийзе чувствует, что совершает что-то не то, но переступить через свою натуру на в состоянии.

Ее муж Мадьюс (Меэлис Ряммельд), тот самый, что нашел горшок с монетами, очень колоритная фигура, но гибнет он в самом начале - и, честно говоря, пожалеть его трудно. Типичен Корчмарь (Пеэтер Таммеару) - местный авторитет, который, узнав, что Юрка-кузнец арестован (правда, очевидно, что улики против него косвенные и шаткие, но урядник для порядка обязан был кого-то задержать), сразу же заявляет, что Юрка с самом начале был ему подозрителен. Картинка с натуры, вы не находите? Есть еще местный интеллигент, учитель приходской школы Отто (Кароль Кунтсель), которому приходится заставлять детей петь «Боже, царя храни!»; он еще покажет себя!

Сквозь детектив, хоррор и натурализм в показе хуторской реальности, на который, кстати сказать, нужно было решиться: ведь даже в экранизации первого тома «Правды и справедливости» эта жизнь была показана в более щадящих тонах, сквозь все это жанровое многообразие начинает просвечивать важная идея, которую зрителю дано обнаружить самостоятельно, противопоставление «безумия» поэта, которому невыносимо жить в жестоком мире, нравственному помешательству тех персонажей, которые с медицинской точки зрения вроде бы вполне нормальны.

В современной психиатрии этого термина нет, а во время действия фильма нравственное помешательство считалось психическим заболеванием, при котором моральные представления теряют силу и перестают быть мотивом поведения. Человек становится безразличным к добру и злу, хотя на словах различает их и горячо ратует за добро.

Нечто в этом роде вывели на экран создатели «Тени».

Можно гордиться тем, что твой земляк - известный на всю страну поэт, пафосно декламировать его стихи - и быть убийцей. Можно только что схоронить мужа - и чуть ли не над его трупом отдаваться любовнику - и этот сексуальный эпизод снят в фильме так, что никакого соблазна, никакой эротики в нем нет; всё грубо, с механическим напором и без чувства, без наслаждения, словно мужчина и женщина отбывают номер обязательной программы. Можно двум дюжим мужикам зверски избивать поэта, зная, что он не сможет дать сдачи.

Tempora mutantur et nos in illis. Времена меняются, и мы в них (т.е. вместе с ними) говаривали древние римляне. Бывают времена, когда в людях всплывает все самое низкое, грубое, злобное, что таится в глубинах человеческой природы. Естественно, это вызвано социальными причинами, но… вспомните замечательную реплику из «Дракона» Евгения Шварца: «Всех так учили, но почему ты стал первым учеником, скотина ты эдакая?»

Наверно, время действия картины - именно такое.

На вопрос, а наше время каково, вы сами найдете ответ.

Финальные кадры «Тени» кажутся довеском, который тоже возник под влиянием времени - но без него вполне можно было обойтись. Злодей пойман, клад обращен в доход государства, и тут жандармский офицер (Артем Гареев), ознакомившийся со стихами Юхана, подзывает урядника Пеэтера и предупреждает: «С этим Лийвом будьте бдительны, судя по стихам, он террорист». Но террорист - это из того мира, к которому принадлежат и убийца, и другие несимпатичные персонажи. Поэт с этим миром несовместим. Он уходит, повторяя про себя только что рожденные - и прекрасные! - стихи.

P.S. В титрах и афише эстонское название фильма Vari перевели на русский, как «Тень». Но дело в том, что у Юхана Лийва есть повесть Vari, написанная как раз в 1894 году. Действие происходит где-то между 1830 и 1850 годом, герой ее, Виллу, крестьянский юноша, способный тонко чувствовать, понимать природу, поэзию, философию. Несправедливо и жестоко наказанный помещиком, он от унижения теряет рассудок. В русском переводе повесть называется «Завеса», у слова Vari есть и такое значение.