/nginx/o/2024/12/26/16564678t1hfc9e.jpg)
За последние полгода центры белорусской общины в Вильнюсе подверглись вандализму шесть раз, среди них музей, ресторан и сувенирная лавка. Литовские СМИ рассуждают о белорусском империализме и попытках восточного соседа присвоить Вильнюс. Некоторых белорусов высылают из страны как угрозу национальной безопасности. Может показаться, что в Литве кипит межэтнический конфликт, о котором еще пять лет назад никто не слышал. Откуда он взялся и существует ли на самом деле?
Утром 28 июля Дмитрий и Ольга Фурмановы, как обычно, пришли открывать свой магазинчик белорусских сувениров на тесной улочке в центре старого Вильнюса.
Место людное, поэтому Ольга не сильно удивилась разбитому окну. «Подумали, это потому что тут баров много, возможно, кто-то пошалил», — говорит она Би-би-си.
Но потом супруги заметили на стене надпись «возвращайтесь домой, белорусские свиньи».
/nginx/o/2024/12/26/16564655t1h5361.jpg)
Теоретически можно было бы предположить, что в стране НАТО в 30 километрах от белорусской границы кто-то из местных не очень рад белорусам из-за подозрений в связях с белорусским режимом.
Но история Дмитрия и Ольги — классический путь политических беженцев.
Они переехали в Вильнюс после выборов 2020 года, на обоих в Беларуси были заведены уголовные дела. Дмитрия задержали в Гродно на Советской площади, когда он собирал подписи за кандидата в президенты Светлану Тихановскую.
Ольга и родители Дмитрия устроили голодовку, десять дней спали на улице прямо у входа в СИЗО. Ольга уехала в Вильнюс в 2020 году, Дмитрий — сразу после выхода из тюрьмы, через полтора года после задержания.
«Я думаю, именно эта акция Оли с родителями повлияла на такой маленький срок», — говорит Дмитрий.
Сейчас пострадавший от вандалов сувенирный магазин в центре Вильнюса — основной источник дохода для семьи с грудным ребенком.
«Именно к Литве, к литовцам претензий нет. Мы думаем, что это не Литва, это, скорее всего, со стороны [Александра] Лукашенко провокация, чтобы поссорить, наоборот, белорусов и литовцев», — говорит Ольга.
С тех пор прошло пять месяцев, в течение которых атакам вандалов подверглись еще пять зданий, связанных с белорусской общиной.
3 сентября были разбиты окна музея Ивана Луцкевича в Вильнюсе. 26 октября в том же здании неизвестные подожгли дверь и облили красной краской белорусский мурал. И снова подозрения пали на местные бары.
«В первый раз подумали [...] ну, мало ли что, знаете, тут такой район, кто угодно может зайти, может, просто кто-то хулиганил. А второй раз [...] тут еще было написано, типа, белорусы, убирайтесь вон. [...] Уже было как бы более понятно», — говорит Евгений Кеппул, волонтер центра.
Кто стоит за этими атаками, Евгений точно не знает, но думает, что это «специально обученные люди», которые «нагнетают обстановку».
/nginx/o/2024/12/26/16564656t1h02e2.jpg)
«Это выгодно Кремлю в первую очередь, — говорит он. — Их цель — общая дестабилизация ситуации в странах Европы и, так сказать, разжигание национальной и межнациональной, межгосударственной розни».
4 сентября неизвестные выстрелили в окна помещения, где проводила службы Белорусская церковь. 5 ноября надпись «Литва для литовцев» появилась на стене соседнего здания, в котором находится белорусский ресторан «Карчма 1863».
5 сентября надпись «белорусским паразитам тут не место» оставили у ворот центра помощи белорусским и украинским беженцам «Дапамога».
«Дапамога» — это трехэтажный особняк площадью 700 квадратных метров на окраине Вильнюса. Вокруг — индустриальные объекты, прохожих почти нет. Забрести сюда случайно вандалы вряд ли могли.
Дом принадлежит семье Натальи Коллеговой, она переехала в Литву из Беларуси 24 года назад. Наталья тоже думает, что за вандализмом стоят режимы соседних стран, которые, вероятно, нанимают кого-то в Литве. Она говорит, что в Беларуси у нее арестовано имущество и давно заведено уголовное дело из-за помощи соотечественникам, бежавшим в ЕС.
/nginx/o/2024/12/26/16564657t1h9a69.jpg)
После выборов 2020 года, когда Литва открыла гуманитарный коридор для политических беженцев, Наталья начала размещать их в пустующих из-за пандемии помещениях семейных отелей. Среди них — особняк, который она называет «белорусским замком».
«Тут на третьем этаже одновременно живут около 20 человек, второй этаж — для мероприятий, внизу склад с гуманитарной помощью и кухня. В любое время можно прийти попить чай, почувствовать какое-то родство», — говорит она.
Наталья показывает помещения с камином и лепниной на потолках, говорит, что дом когда-то принадлежал цыганскому барону. Мы пришли прямо перед моноспектаклем про эмиграцию, такие мероприятия традиционно собирают в «замке» публику.
На кухне кто-то нарезает бутерброды, кто-то раздает конфеты, все по очереди предлагают чай. На втором этаже, в зале с белорусскими флагами и историческими фотографиями, кто-то расставляет стулья для спектакля. В гостиной с камином гости из Варшавы знакомятся с земляками из Бреста.
/nginx/o/2024/12/26/16564658t1h0d05.jpg)
«Это люди, которые пережили тюрьмы», — говорит Наталья. По ее словам, через организацию прошли более двух тысяч человек: кто-то приходит попить чай, кому-то надо где-то ночевать, кому-то нужна помощь с документами. Везет не всем.
Смотритель «замка» — доктор наук, продолжает Наталья, в Беларуси он отсидел 11 лет. Ему разрешили жить в Литве.
Есть парень с особенностями развития, инвалид, отсидел два года в колонии строгого режима за участие в протестах, где «кидал камушки». Он тоже пока живет в Литве.
Была одна девушка из лесбийской пары, которую Литва сочла угрозой национальной безопасности. Ей пришлось уехать в Польшу.
/nginx/o/2024/12/26/16564659t1hdfab.jpg)
«Такой легкой легализации для белорусов, как после 20-го года, не было никогда (...) В 2020-м году литовцы жили белорусами», – говорит Наталья.
Сейчас, спустя почти три года после начала войны и почти четыре после протестов в Беларуси, примерно 30% «клиентов» шелтера получают отказы, говорит она. Основная причина — угроза национальной безопасности.
Самый громкий случай в череде отказов — история Василия Веремейчика, который сейчас находится где-то в белорусской тюрьме и, по словам его супруги Евгении, может получить высшую меру наказания. Другими словами, ему грозит смертная казнь.
«Я на Литву очень зла из-за всей ситуации, из-за того, что они продолжают делать с белорусами, — говорит она. — Смотрите, в РФ ввели клеймо иностранного агента. В Беларуси есть клеймо экстремизма. Литва взяла клеймо — угроза национальной безопасности. И под это подводят самые абсурдные кейсы».
/nginx/o/2024/12/26/16564660t1h47cd.jpg)
Мы встретились с Евгенией у нее дома, в одном из спальных районов Вильнюса. Она живет с дочкой и сибирской кошкой, работает удаленно в IT и мечтает вернуться домой.
С Василием они познакомились еще в школе, потом он поступил в Военную академию, шесть лет отслужил в белорусской армии. Она не возражала.
«Вася всегда был очень патриотичным. И, наверное, в силу возраста как-то романтизировал белорусскую армию. Он верил, что это то, что может помочь нам освободиться от какого-то… не знаю… российского влияния», — рассказывает Евгения.
Потом, по ее словам, Василий разочаровался и понял, что белорусская армия — это «не то место, которое будет где-то кого-то когда-то спасать». После выборов 2020 года Евгения была дважды задержана и получила два административных дела, Василий`— два уголовных дела.
Он успел уехать в Украину, но вскоре началась большая война с Россией.
«Вася очень жалел, что в 14-м году служил в белорусской армии. Не было у него возможности оказаться в Донбассе. Но он всегда говорил, что если они (армия РФ - Би-би-си) дойдут до Киева, он обязательно будет там», — вспоминает Евгения.
Уже в 2022 году, по словам супруги, Василий участвовал в освобождении Киевской области (Буча, Ирпень) в составе полка Кастуся Калиновского, сформированного преимущественно из белорусских добровольцев. Там он был контужен, потом воевал в Николаевской области. А потом внутри полка произошел конфликт.
«Он рассказывал, что спит с гранатой под подушкой, потому что очень боялся руководства полка», — вспоминает Евгения.
Александр Клачко, бывший доброволец полка Калиновского, познакомился с Василием на базе бригады «Азов» в Киеве. «Я участвовал с ним в первом своем боевом выходе. Для меня это было штурм. Оккупация села Лозовая на границе Херсонской и Николаевской областей. И у нас даже фотография совместная есть. Мы там в одном окопе сидим», — говорит он.
Именно во время штурма села Лозовая, по словам Александра, в полку Калиновского начался конфликт: командование полка дало приказ отказаться от участия в операции, а украинское командование рассчитывало на поддержку белорусов. Василий пошел.
За этим эпизодом, по словам Александра, последовали другие, отношения Василия с бывшим руководством полка окончательно испортились. Однако летом этого года руководство полка сменилось, и теперь бывшие сослуживцы активно пытаются помочь Веремейчику.
«Василий Веремейчик считал, что именно этот конфликт с бывшим руководством полка Калиновского сыграл вот эту злую такую шутку с тем, что потом, когда он хотел вернуться в Украину на войну, [ему] было отказано во въезде», — говорит Александр.
О запрете на въезд в Украину Василий узнал уже в Литве, куда приехал к жене и дочке. Там он подал документы на ВНЖ по воссоединению семьи.
«Вася своей жизнью готов был пожертвовать, чтобы остановить эту войну», — говорит Евгения.
Через десять месяцев пришел отказ. Литовские власти посчитали Василия угрозой национальной безопасности из-за службы в белорусской армии. Так он оказался жителем Грузии, Евгения осталась в Литве.
Из Грузии Василий поехал в отпуск на Шри-Ланку, встретился с семьей, а потом решил пожить во Вьетнаме, потому что «туда были дешевые билеты». Во Вьетнаме его задержали местные спецслужбы.
Она говорит, что из Вьетнама Василия перевезли в Москву, оттуда в Беларусь, где полк Калиновского признан террористической организацией. Нанятого семьей адвоката к нему не пускают, статьи, по которым Василия обвиняют, Евгении неизвестны: «Но если говорить языком юриспруденции, то вообще вся эта история подходит под самую высшую меру наказания Беларуси. Это смертная казнь».
«Случай с Василием Веремейчиком показывает [...] ситуацию с белорусскими ветеранами и их семьями, фактически системной поддержки нас нет», — говорит Александр Клачко.
Он сам как раз сейчас ждет документы в Литве и говорит, что в случае возвращения в Беларусь ему грозит около 25 лет тюрьмы по десяти уголовным делам. А в Литве он не имеет права ни на работу, ни на медицинское обслуживание — несмотря на ранения и инвалидность «из-за Бахмута».
Мы говорим на одной из площадей Вильнюса, где белорусы каждую неделю проводят пикеты и пытаются достучаться до местных властей.
/nginx/o/2024/12/26/16564661t1hb808.jpg)
Как раз сейчас в Литве начинает работу новое правительство, глава которого Гинтаутас Палуцкас еще в ночь выборов говорил Би-би-си, что подход к беженцам из Беларуси должен быть пересмотрен.
«Мы как государство, как общество, призываем белорусов, бегущих от режима, приехать в Литву. Не все, кто приехал, являются политическими беженцами. Некоторые — просто экономические мигранты, которые приехали в Литву в поисках возможностей. И это неплохо, потому что они делают вклад в нашу экономику, — говорил Палуцкас. — Одной из ошибок нынешнего (теперь бывшего - Би-би-си) правительства была попытка изменить условия».
По его словам, угроза для национальной безопасности существует, но ее можно было бы устранить за счет более тщательных проверок. Эти проверки и создают проблемы для многих белорусов, однако в Литве считают, что без них страна была бы слишком уязвима для провокаций и саботажей.
/nginx/o/2024/12/26/16564662t1hd3fc.jpg)
Решение в отношении Веремейчика он считает правильным:
«Там, разумеется, много деталей, и они классифицированы. Он (Веремейчик) якобы воевал на стороне Украины против России. Но это тоже, знаете… как бывший разведчик и как любой, кто интересуется этой сферой, а теперь работает в этой сфере в качестве председателя комитета [по нацбезопасности], я бы сказал, что это было бы хорошей маскировкой. Идеальной. [...] Мы должны четко понимать, что... это именно то, что могли бы сделать российские или белорусские агенты, это был бы умный прием».
По данным литовского департамента миграции, в начале 2019 года в Литве жили 58 тысяч иностранцев, в начале 2024 — уже 222 тысячи. Процент людей с не литовским гражданством за пять лет увеличился почти в четыре раза — с 2% до 7,7%. Большинство иностранцев — белорусы, украинцы и россияне.
Согласно проведенному в конце 2023 года соцопросу, лучше всего из этих трех групп литовцы относятся к украинцам, хуже всего — к россиянам. Белорусы посередине. При этом против приема политических беженцев высказались больше опрошенных, чем за — 47% против 44%.
Гедримас Еглинскас говорит, что Литва до сих пор готова протянуть руку помощи тем, кто бежит от тоталитарных режимов: «Мы всегда были маяком демократии».
Однако он признает: такое большое количество иностранцев само по себе является вызовом для любой страны, особенно для маленькой Литвы.
Слишком большая пропорция населения, не говорящая на государственном языке, моментально становится триггером для взаимных подозрений и межэтнических конфликтов.
В августе 2023 года в СМИ появилась история: некий белорусский мигрант в одном из местных баров якобы пытался доказать литовцам, что Вильнюс — город исторически белорусский, а не литовский.
/nginx/o/2024/12/26/16564663t1h18b3.jpg)
Участник диалога с литовской стороны рассказал об этом журналистам, а те выяснили, что такая концепция действительно существует. Она называется литвинизм.
С тех пор это слово не пропадает из повестки литовских и белорусских СМИ, а в русской Википедии появилась даже отдельная статья на эту тему.
Суть теории в том, что Великим княжеством Литовским на самом деле управляли белорусы, они же вроде как основали Вильнюс и они же на самом деле назывались литвинами. А литовцы вроде как назывались жемайтами.
Концепция литвинизма, как говорит Би-би-си историк Вильнюсского университета Эугениюс Савишчевас, появилась еще в XIX веке. Потом, в советское время, вышла самиздатная книга «По следам одного мифа», а в начале 90-х теорию подхватили некоторые белорусские националисты. Теперь с ней заигрывает в том числе Александр Лукашенко.
«Мы никогда не зарились на чужой каравай или клочок земли. Нам своего хватает. Мы не напоминаем сегодня им, что Белосток и Белостокщина — это белорусские земли. Что Вильня — это тоже белорусский город. И земли вокруг. Мы об этом не говорим», — сказал Лукашенко на форуме патриотических сил «Символ единства» в 2021 году.
История у Великого княжества Литовского действительно запутанная. На пике оно занимало территории современной Литвы, Беларуси, Польши, Украины, России и других государств. Смоленск, к примеру, тоже входил в ВКЛ.
/nginx/o/2024/12/26/16564664t1h854f.jpg)
По словам Савишчеваса, жили тут в основном литовцы и русины. Кто такие русины — вопрос открытый. По словам историка, это славяне, но не московские русские.
Предками исключительно белорусов их назвать сложно, потому что русины жили в том числе на территории современного Киева. Некоторые источники утверждают, что русины также жили в Словении, Венгрии и Польше.
Таким образом, разговор о том, к какому современному этносу принадлежал Вильнюс в XV веке, можно вести бесконечно. Но литовцев эти дискуссии не всегда радуют.
«Обывателя литовского это цепляет за душу. Что вы желаете сказать, что Вильнюс, у которого название литовское, становится не литовским городом? — говорит историк. — Никто из литовцев не посягает на территорию Беларуси. А вот с белорусской стороны мы слышим насчет Вильнюса».
Согласно ежегодным отчетам литовской миграционной службы, в 2023 году страна выдала гражданам Беларуси чуть более 35 тысяч ВНЖ и одобрила 306 заявок на статус беженца.
При этом в последние годы растет число белорусов, которым предписано покинуть Литву: от двух в 2020 году до 22 в 2023 году. Также растет количество решение о высылке: от 10 в 2020 году до 61 в 2023 году. Количество виз, выданных белорусам в эти же годы, сократилось с 60 до семи тысяч.
Политолог Витис Юрконис работает с белорусской общиной с 2020 года, помогает с документами, выступает медиатором в диалоге с властями.
Он настаивает на том, что раскол в литовском обществе сильно преувеличен, а число белорусов, которым страна отказала в документах, гораздо меньше числа тех, кто их получил.
На начало 2024 года в Литве официально проживали 62 тысячи граждан Беларуси, примерно в три с половиной раза меньше, чем в начале 2020 года.
/nginx/o/2024/12/26/16564665t1hd0e7.jpg)
Что касается литвинизма и вандализма в отношении объектов белорусской общины, то их Витис Юрконис считает провокациями либо Москвы, либо Минска.
По его словам, тоталитарным соседям очень выгоден раскол внутри Литвы: «Это кажется искусственной попыткой действовать по классическому методу "разделяй и властвуй". Мне кажется, это из такого тоталитарного текстбука, по которому Кремль, действует во всех соседних государствах».
Би-би-си направила в полицию и прокуратуру Литвы вопрос о том, не обнаружены ли во всех этих инцидентах следы восточного влияния. Ответа мы не получили. В белорусском МИДе и посольстве Беларуси в Литве на момент публикации нам также не ответили.
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
