КОЛОНКА СОБОЛЕВА ⟩ В мире политических и аполитичных животных: почему люди не смотрят на войну по-человечьи

Последствия российского ракетного удара по Киеву, совершенного два года назад. 2 января 2023 года. Фото: IMAGO/Nicolas Cleuet / Le Pictorium

Уже почти три года длится преступная война России против Украины, однако до сих пор находится немалое количество людей, вроде бы совсем неглупых и ничуть не кровожадных, которые стараются или не замечать ее, или, во всяком случае, не указывать на виновную в ней сторону. О природе такой социально-поведенческой модели размышляет журналист Павел Соболев.

Победители в самых разнообразных номинациях по итогам года, как положительных, так и нейтральных и отрицательных, неизменно называются разными изданиями и учреждениями в последние дни или даже часы декабря. Есть, однако, и такие организации, для которых привычно определять «лицо года», что называется, впрок, то есть в первые январские дни, и закреплять за кем-то статус главного героя уже применительно к году только-только наступившему.

Так, например, только что поступили Эстонское орнитологическое общество, назвавшее птицей 2025 года баклана, и Эстонское териологическое общество, провозгласившее животным наступившего года лося. Разумеется, эти «номинанты» - не вполне себе лауреаты какого-то приза, то есть нельзя сказать так, что им выписали авансом премию за будущие достижения. Речь идет лишь о том, чтобы обозначить представителей животного мира, которых предполагается поместить в фокус разнообразных - часто даже не научных, а, скорее, научно-популярных - исследований.

На этом фоне вдруг подумалось, что как в случае с птицами и животными, наступивший год примерно таким же образом можно было бы посвятить и определенному типу человека. Правда, подвергать человеческий вид таким же классификационным процедурам, что уместны для мира фауны, выглядит в высшей степени неполиткорректно, но зато ведь нет никаких моральных проблем с тем, чтобы разделять людей по типам темперамента.

Год флегматика?

Орнитологическое общество объяснило свой выбор необходимостью развеять возникшие вокруг бакланов в Эстонии опасные ошибочные представления, териологическое свое предпочтение лося другим зверям обосновало нуждой повысить осознанность отношения к ключевому для эстонской фауны животному. Отчасти в русле этой логики так и хочется представить, как, кажется, несуществующее Эстонское антропологическое общество провозглашает человеком 2025 года флегматика.

На первый взгляд, может показаться, что для такой преференции и вообще, и именно сейчас нет никаких особенных оснований. Даже устоявшаяся шутка о «горячих эстонских парнях» словно намекает на то, что сдержанность в эмоциях - настолько очевидная в случае Эстонии «особенность национального характера», что это просто бессмысленно как-то отдельно подчеркивать.

Первое впечатление, однако, меняется, если отделить внешнее спокойствие от внутреннего «сна чувств», который как раз и отличает флегматиков, а также обратить внимание на то, что в текущий исторический момент равнодушие людей к некоторым вещам стало выглядеть практически девиацией или патологией.

Апатичных людей неизменно - среди прочего - отличает и аполитичность, и вот последняя как раз сейчас, в конце третьего года ведущейся не так уж далеко от Эстонии большой войны, кажется ввиду своей парадоксальности самым настоящим феноменом, который представляется достойным каких-то исследовательских изысканий.

Удобная внутренняя спячка

Открытая поддержка российского режима в условиях полномасштабной агрессии против Украины осталась в Эстонии уделом совсем уж - и в математическом, и в социальном смысле - маргинальных групп, однако было бы большой ошибкой думать, что все те местные жители, которые избегают сейчас любых разговоров о войне и не замечают ее (или если замечают, то делают вид, что у нее, как у стихийного бедствия, нет виновника), просто вынужденно маскируют свои пропутинские взгляды.

Куда ближе к истине такое представление, что и внутри у этих людей точно такая же «спячка» в отношении темы войны, что и снаружи, потому что им кажется, что если не задавать самому себе вопросов, то меньше рисков и для рутины устоявшихся бытовых коммуникаций.

Не читать и не смотреть новости о войне из самой Украины достаточно просто, уже несколько сложнее игнорировать объективные воздействия войны на местную жизнь, равно как и на попытки пока что только гибридного вредительства государства-агрессора, напрямую или косвенно затрагивающего Эстонию. Сложнее, но это не значит, что невозможно: все мы ведь встречаем в нашей жизни людей, которые не только непонимающе хлопают глазами, когда при разговоре с ними заходит речь о повреждениях электрокабелей в Финском заливе, атаках на буи на реке Нарве или о глушении сигнала GPS над Тарту, но и не проявляют ни малейшего интереса к тому, чтобы развить эти незнакомые для них темы.

Более того, эти люди даже не слишком мотивированы сейчас к тому, чтобы пожаловаться на новые налоги, на инфляцию или на неуверенность в своих позициях на рынке труда; в мирные времена что угодно из этого стало бы отличным поводом для исступленных проклятий в адрес правительства, но сейчас многие люди отказывают себе и в этом удовольствии, чтобы только не дай бог не услышать рядом с собой лишний раз ссылок именно на войну как на первопричинный источник всех этих бед.

Недоверие к правде

Почему же для людей так важна эта спячка? Если мы ненадолго отвлечемся от Эстонии и посмотрим на общемировую картину, то, наверное, мы сможем говорить о трансграничности такого явления, как «недоверие к правде», или, иными словами, общем скепсисе в отношении того, что доминирующая в крупнейших СМИ и политических элитах точка зрения на какое-то событие является единственно - или даже просто - верной.

Это аксиома, что обеспечение плюрализма мнений - важнейшее завоевание демократического мира, но в то же самое время этот же самый мир начисто исключил этот самый плюрализм при оценках таких вещей, как холокост, педофилия или, например, каннибализм. И это все-таки каждый раз бывает довольно странно, когда российская агрессия против Украины не впускается в этот же самый клуб.

Однако никак нельзя сказать, что то, что мы сейчас наблюдаем в Эстонии, является лишь мини-срезом общемировой тенденции. Такой подход игнорировал бы ту очевидность, что непреклонно различать в России террористическое государство и желать ей безусловного военного поражения многим жителям нашей страны мешает устоявшаяся привычка олицетворять себя с ней - в том числе и через довольно аморфное понятие «исторической родины» - в качестве обладателя соответствующего культурного кода.

Это значит, что людям кажется, что в этом их коде зашиты цитаты из каких-то мультиков или фильмов, и им мнится, что слияние с доминирующей в обществе позицией по теме войны потребовало бы чего-то вроде «отказа от себя». Соответствующее ощущение совсем не обязательно оформляется прямо вот в такую сложную мысль; достаточно может быть и того, чтобы людям просто не хотелось бы лишнего напряжения в коммуникациях с теми родственниками и знакомыми, которые привыкли держаться за этот самый код особенно прочно.

Ну и справедливости ради надо сказать, что до 24 февраля 2022 года в Эстонии можно было наблюдать, как любыми способами уклоняться от осуждения внешней и военной политики РФ стараются не только русскоязычные жители страны. Это ведь было почти что общим местом, что имеющие материальные интересы в России эстонцы, как крупные бизнесмены, так и, например, деятели искусств, жили так, как будто не было ни российского нападения на Грузию в 2008 году, ни аннексии Крыма и вторжения в восточные области Украины в 2014-м.

Аморальность дополнилась абсурдом

Однако сейчас, когда Путин или его министр обороны вещают о подготовке к возможной войне с НАТО в ближайшее десятилетие, подобная «жизнь в себе» (в действительности это, конечно, не «естественная», а навязанная себе людьми флегматичность) стала уже не только аморальной, но и абсурдной, поскольку она вступает в конфликт с инстинктом самосохранения.

Существует устойчивый термин «политическое животное», который чаще всего применяется к людям, имеющим немалый стаж в большой политике и сделавшим в ней серьезную карьеру, но утратившим за годы ведения сложных политических интриг всякую человечность. Однако в иные моменты истории признаком нивелирования человеческого сознания до животного уровня может служить как раз избыточная аполитичность.

Это происходит тогда, когда люди из-за довольно примитивного желания защитить от возмущений свой привычный уклад жизни отказываются называть абсолютное зло злом. И, по всей вероятности, в 2025 году эта социально-поведенческая модель не утратит в нашей стране довольно широкой популярности.