ВАДИМ ШТЕПА ⟩ Централизация образования в России – фактор, приближающий конец империи

Вадим Штепа. Фото: Eero Vabamägi

В США лучшие университеты рассредоточены по всей стране, а вот в России «элитные» вузы сконцентрированы в Москве и Петербурге. Вадим Штепа анализирует новый рейтинг самых престижных вузов РФ и утверждает, что построение высшего образования на догматах имперской пропаганды не отвечает реальным образовательным запросам российских регионов.

В начале января был опубликован рейтинг «лучших вузов России». Всего в него вошли 75 высших учебных заведений из 22 регионов. Однако оказалось, что две российские столицы - Москва и Петербург - в сумме обходят всех остальных.

В Москве сосредоточен 31 «лучший вуз», в Петербурге - 13, а на долю всей остальной России с ее десятками регионов и наличием своих университетов в каждом из них пришлась лишь та же «московская» цифра - 31. А в первой десятке рейтинга 8 высших учебных заведений расположены в Москве.

Авторы исследования громко называют вузы-лидеры «кузницей элиты». Но на самом деле - это яркий показатель тотальной централизации российского высшего образования, которая в перспективе ведет к мировоззренческому контрасту между «метрополией» и «колониями», а значит - создает предпосылки для очередного распада империи.

Такую ситуацию невозможно представить, например, в США, где лучшие университеты рассредоточены по всей стране, а вовсе не концентрируются в столице. Аналогично и самые известные британские университеты расположены не в Лондоне, а в Кембридже и Оксфорде. И даже у нас в Эстонии крупнейший и старейший университет работает в Тарту, а не в столичном Таллинне.

Это совершенно нормально для развитых стран мира, которые заинтересованы в развитии всех своих регионов и потому избегают чрезмерной экономической и образовательной централизации. Но в России наблюдается совсем обратная картина.

Страх перед региональным самосознанием

Например, в новейший рейтинг вузов не вошел некогда знаменитый новосибирский Академгородок, созданный в 1950-е годы как флагман научного развития Сибири. Но в постсоветское время он резко утратил свою значимость - многие ученые уехали в ту же Москву или за границу.

Кремлевские власти боялись роста сибирского регионального самосознания, которое обычно развивается в академической среде. Они и поныне рассматривают Сибирь лишь как сырьевую колонию, призванную обеспечивать своими ресурсами московские имперские амбиции.

В 1990-е годы в российских областях, краях и республиках возникал интересный опыт организации Центров регионального развития. В них сотрудничали местные университетские преподаватели, экономисты и творческие деятели. Они разрабатывали программы модернизации территорий, а также уникальные региональные бренды, способные преодолеть повсюду одинаковую серую «провинциальность». Однако со становлением путинской «вертикали власти» этот опыт был свернут.

Теперь все экономические программы для регионов пишутся централизованно, министерскими чиновниками, заседающими в Москве и зачастую совершенно не знакомыми с местной спецификой.

Эта централизация неизбежно будет вызывать протесты региональной общественности. Известный аналитик этнополитических проблем в Евразии Пол Гобл напоминает: в минувшем году Госсовет Татарстана призвал Госдуму внести поправки в российский закон «Об образовании» и предоставить всем субъектам федерации право создавать свои собственные Академии наук. Это весьма смелое требование по нынешним временам, особенно на фоне продолжающейся войны.

Догматы имперской пропаганды

Составители рейтинга «лучших вузов» отмечают: «Интересной тенденцией стало усиление позиций социогуманитарных и классических университетов на фоне некоторого снижения влияния технических вузов». Но что такое нынешнее российское «социогуманитарное» образование? Фактически, оно строится на догматах имперской пропаганды, и поэтому будет все более контрастировать с реальными образовательными запросами жителей разных регионов.

В свое время я тоже был московским студентом, но мне исторически повезло: в 1987 году началась перестроечная эпоха крушения советской пропаганды. И тогдашний журфак МГУ, где учились люди из разных республик, был, в отличие от нынешнего, не «кузницей» пропагандистов, а напротив - рассадником неограниченной гласности.

Это была настоящая мировоззренческая революция. Но любопытно, что, например, в Тартуском университете она почти не требовалась. Этот университет, основанный более чем за век до Московского университета, изначально хранил традиции автономии и свободомыслия. Даже в советскую эпоху именно в Тарту действовала известная семиотическая школа Юрия Лотмана, которая вряд ли была бы возможна в тогдашних московских и ленинградских вузах.

Обрыв связей

Парадокс в том, что сегодня связи российских ученых с их зарубежными коллегами оказались оборваны даже радикальнее, чем в СССР. Если какой-то университетский специалист заключит контракт с зарубежным вузом и поедет туда на стажировку - для властей это будет прямой повод причислить его к «иностранным агентам».

Россия фактически впала в самоизоляцию, объявив все развитые страны «недружественными». И этим нынешняя московская империя кардинально отличается от дореволюционной - тогда цари, начиная с Петра, напротив, охотно отправляли студентов учиться за границу.

Сегодняшний ремейк империи строится на тотальном гиперцентрализме. Его идеологи пока еще выглядят самоуверенно, но в реальности это централистское мышление уже выглядит архаичным в современном мире международных сетевых связей.

В России с некоторых пор стала популярной присказка «можем повторить». И история может действительно повториться. В том же МГУ еще в середине 1991 года (!) некоторые аспиранты защищали диссертации о «перспективах социализма». Ну и кому они стали нужны всего через пару месяцев?