РЕПОРТАЖ ⟩ Война в Украине: Международный Красный Крест ищет иголки в стогах сена по обе стороны фронта

Трудно вообразить, какую боль испытывает человек, который неделями, месяцами или даже годами ничего не слышал о брате или отце, ушедших на фронт, или о бабушке, потерявшей связь с внешним миром, спасаясь от бомб. В начале полномасштабной войны, которую Россия развязала в Украине, свои двери открыло бюро Центрального агентства Международного комитета Красного Креста (МККК) по розыску пропавших без вести: там пытаются узнать, что произошло с десятками тысяч пропавших  без вести по обе стороны линии фронта.

В начале развязанной Россией войны телефоны в офисе в Версуа, пригороде Женевы, разрывались от звонков людей, отчаянно ищущих своих близких. Диспетчеры колл-центра принимали звонки и просили предоставить необходимую информацию: личные данные пропавшего, когда последний раз выходил на связь, где его могли задержать и все контактные данные на случай поступления новой информации.

Бывший диспетчер колл-центра, а ныне руководитель команды по поиску пропавших без вести в бюро, Наталья Новик рассказала Postimees, что в соответствии с Женевскими конвенциями сотрудники обязаны выслушивать позвонивших нуждающихся и не имеют права прекращать разговор. Часто им приходилось общаться с разгневанными людьми, которые были разочарованы, что их близких до сих пор не удалось найти в хаосе войны.

«Было много недовольства, некоторые говорили, что больше никому не могут доверять», - признается Новик. В день поступало около ста звонков, а иногда их было в несколько раз больше, например, 29 июля первого года войны, когда российские войска взорвали казарму с военнопленными возле Оленовки. «Это было безумие. Многие семьи уже знали наш номер, поскольку раньше обращались к нам. Нужно было собирать информацию, чтобы хоть что-то им сказать, ведь никто не знал, погиб их близкий в результате взрыва или нет», - добавляет бывший диспетчер.

Наталья Новик, которая раньше работала диспетчером, говорит, что работа с множеством звонков от людей, ищущих близких, была очень тяжелой психологически. Фото: Маргус Паалисте

По состоянию на конец декабря прошлого года, с 24 февраля 2022 года в бюро поступило более 297 000 обращений. Однако это не означает, что столько людей пропало без вести в ходе войны. В настоящее время ведется работа по 43 000 открытым делам: в основном это военные, но среди пропавших есть и гражданские лица. Из Эстонии поступило 12 запросов. На данный момент около 10 800 семей в Украине, России и других странах получили информацию о своих пропавших близких.

Колл-центр в Версуа закрылся в конце 2023 года, но люди, нуждающиеся в помощи, никуда не исчезли: теперь их поддерживают диспетчеры, работающие в Киеве и Москве. Но есть ли разница в подходе к звонкам из Украины и России? «Честно говоря, у них одна и та же трагедия, они сталкиваются с одинаковыми проблемами. На другом конце провода плачет мать, потерявшая связь с сыном, братом или мужем», - отвечает Новик.

Справляться с тяжелой работой, где каждый день приходится слушать душераздирающие истории с поля боя, помогает чувство долга и желание помочь людям. «Я до сих пор помню одного мужчину, который каждый день залезал на крышу своего дома, чтобы позвонить. Он боялся пропустить наш звонок с новой информацией», - рассказывает руководитель команды бюро.

Однажды ее коллеге позвонила женщина, рядом с которой был маленький ребенок. Услышав голос диспетчера-мужчины, ребенок решил, что это его отец, пропавший на фронте. «Мама старалась объяснить ребенку, что это не его папа, а человек, который пытается его найти. Но ребенок попросил: "Если встретишь моего папу, скажи ему, что я больше не обижаюсь за то, что он не пришел на мой день рождения. Я просто хочу, чтобы он вернулся домой"», - вспоминает Новик.

Каждая крупица информации имеет значение

Военнопленные, пропавшие без вести и погибшие находятся под особой защитой международного гуманитарного права. Бюро собирает данные обо всех людях, относящихся к этим трем категориям. Записывается каждая мельчайшая деталь, которая может помочь в поиске человека, будь он жив или погиб.

Согласно Женевской конвенции, стороны вооруженного конфликта создают информационные бюро, чтобы на месте обмениваться информацией о военнослужащих противника и гражданских лицах, попавших к противнику. Украинское правительство приняло соответствующее решение в середине марта 2022 года, тогда как Россия до сих пор этого не сделала. С российской стороны информация собирается в основном путем посещения мест содержания под стражей. При любой возможности также организуется обмен сообщениями между военнопленными и их семьями: к декабрю такие сообщения между пленными и их семьями передавались более 21 400 раз. Однако Международный комитет Красного Креста не сообщает, сколько украинских пленных удалось посетить в России.

В женевском бюро хранятся копии анкет с данными о задержанных. Хотя полной уверенности в честности предоставляемой информации нет, это все равно необходимо делать, чтобы дать родственникам хоть какую-то надежду и возможность узнать, где могут находиться их близкие.

Сотрудники IT-отдела бюро Центрального агентства по розыску пытаются с помощью алгоритмов установить личности пропавших без вести. Фото: Маргус Паалисте

Параллельно ведется работа и с открытыми источниками. По словам Жерома Кассу, руководителя отдела данных бюро Центрального агентства МККК по розыску, в войне между Россией и Украиной большую роль играют каналы популярной мессенджер-платформы Telegram.

«Мы можем найти на некоторых каналах информацию, которая уже есть у нас. Важно понять, насколько она надежна. Если мы видим, что определенные каналы могут быть полезны, мы скачиваем всю доступную информацию, особенно видео», - говорит Кассу.

Информацию о погибших получают также при обмене телами между сторонами конфликта, когда присутствуют нейтральные представители Красного Креста. Однако многие тела не были идентифицированы ранее, что значительно усложняет работу, отмечает руководитель отдела данных бюро МККК.

В настоящее время ведется работа по 43 000 открытым делам: в основном это военные, но среди пропавших есть и гражданские лица. Из Эстонии поступило 12 запросов

«Например, мы можем получить 500 новых имен за десять минут. С помощью алгоритмов мы проверяем, есть ли кто-то из них в списках военнопленных или пропавших без вести. Если находим совпадение и визуально подтверждаем, что информация верна, мы сообщаем об этом отделу, который работает с этим запросом, чтобы они могли уведомить семью, что их пропавший близкий, например, был взят в плен: его судьба известна», - объясняет Кассу.

Большую головную боль вызывают различия в алфавитах украинского и русского языков: украинское информационное бюро передает имена российских военнопленных, транскрибированные на украинский, и наоборот. «К концу дня это может оказаться (именем - прим. пер.) совсем другого человека. Это серьезная проблема, потому что мы можем сообщить семье задержанного, что нашли его, а на самом деле это не так. Возможно, он даже уже мертв. Поэтому мы должны быть очень осторожны и на сто процентов уверены в информации, прежде чем сообщать ее семье», - отмечает он.

Работа кажется бесконечной, ведь число пропавших без вести продолжает расти. Даже если бы удалось прекратить огонь за 24 часа, Центральному агентству по розыску все равно предстоит работать еще годы и даже десятилетия. С этой целью также ведется работа по выявлению возможных мест захоронения останков, чтобы в мирное время их можно было найти и вернуть родственникам.

В архиве бюро Центрального агентства по розыску хранятся дела пропавших без вести. Фото: Маргус Паалисте

Может случиться так, что близкие сами найдут пропавшего человека, но рассчитывать на это не стоит. «Существует еще много нераскрытых дел о пропавших без вести, которые накапливались в течение долгого времени. Одна из задач МККК - попытаться во что бы то ни стало разрешить их в сотрудничестве с властями», - подчеркивает Кассу, приводя в пример Ливанскую гражданскую войну 1975-1990 годов, дела по которой до сих пор не раскрыты.

Поскольку информацию сложно найти и связать между собой, ее сохраняют не только в базах данных, но и в архиве на месте. По словам администратора данных Асии Давлетжановой, необходимо хранить информацию как можно точнее и систематичнее: от карт задержания военнопленных до фотографий.

«Большая часть дел здесь касается украинцев и россиян, но есть также люди из третьих стран. 90 процентов из них - это военнослужащие. Это, конечно, делает работу еще более сложной и деликатной, поскольку в некоторых странах участие в боевых действиях на стороне иностранной армии карается, и мы не хотим ставить людей в опасность», - рассказывает Давлетжанова, которая работает в бюро с момента его открытия. Изначально все работали в одном помещении, карты и дела задержанных были разложены на полу. Число пропавших без вести значительно возросло за время войны. Частично из-за нехватки места бюро пришлось переехать в более крупное здание рядом с главным офисом Красного Креста в центре Женевы.

Штаб-квартира Международного Красного Креста в Женеве. Фото: Маргус Паалисте

Общее стремление украинцев и россиян

В женевском бюро бюро Центрального агентства по розыску работает 60 человек из 27 разных стран: почти половина команды состоит из украинцев и россиян. «Я горжусь тем, что мы одна из немногих организаций в мире, где россияне и украинцы работают вместе. А этого нелегко добиться», - отмечает Вуяшанин.

«У большинства наших сотрудников есть семьи в Украине или России. И, вероятно, сегодня не очень политкорректно, чтобы украинец обедал с коллегой-русским, - говорит руководитель бюро. - Я горжусь тем, что Красный Крест стоит на позиции нейтралитета. У нас нет украинских коллег, которые бы заботились только о пропавших украинцах, и коллег-россиян, которые бы волновались только о своих соотечественниках».

Руководитель бюро Центрального агентства по розыску Душан Вуяшанин. Фото: Маргус Паалисте

Как и в случае с Международным комитетом Красного Креста, сотрудники Центрального агентства по розыску не должны публично демонстрировать, на чью сторону они встали в конфликте.

«Мы категорически не принимаем никакого ненейтрального поведения или политических высказываний. Мы не запрещаем никому быть проукраинским, но это должно оставаться в рамках личной жизни. Нельзя приходить сюда в футболке с украинским или российским флагом. Нельзя говорить, что ты нейтрален с восьми до пяти, а потом выкладывать в Instagram фото с символикой Z», - поясняет Вуяшанин.

С начала российской военной агрессии против Украины бюро обвиняли в том, что оно не осудило действия кремлёвского режима в Украине. Вуяшанин отметил, что это было бы не полезно, прежде всего, для пропавших без вести: «Нам было бы очень легко быть проукраинскими, как и большинству международных организаций. Но это была бы краткосрочная победа, потому что мы получили бы похвалу от украинцев и союзников, таких как Эстония, Латвия, Литва, но в долгосрочной перспективе это привело бы к большому поражению. Кто тогда сообщил бы десяткам тысяч украинских семей новости о их близких? Кто бы посещал тюрьмы и обменивался письмами? У международного сообщества просто нет другого механизма».

Три года войны в Украине показали и другим европейским странам, что в случае необходимости нужно быть готовыми к гораздо большему конфликту. Правительства должны подумать о том, как организовать содержание военнопленных, как собирать информацию о своих гражданах с другой стороны фронта и что делать с погибшими солдатами, перечисляет Вуяшанин. Чтобы эффективнее искать пропавших без вести на войне, - словно иголки в стоге сена, - нужно начать с самого простого: запомнить номера телефонов своих близких.

Расходы журналиста на командировку были оплачены бюро Центрального агентства Международного Красного Креста.

Украина обвиняет организацию в неспособности помочь военнопленным

Министр иностранных дел России Сергей Лавров принял в Москве тогдашнего президента Международного комитета Красного Креста Петера Маурера через месяц после начала войны в Украине. Фото: Kirill Kudrjavtsev/Pool/Reuters/Scanpix

С начала российской военной агрессии против Украины Международный комитет Красного Креста (МККК) подвергся сильной критике. Президент Украины Владимир Зеленский недавно заявил, что ни от Красного Креста, ни от ООН не было много помощи в вопросе возвращения украинцев, находящихся в плену в России.

«Получаем ли мы помощь от таких организаций, как ООН или Красный Крест, в защите украинских военнопленных в России и их возвращении? На самом деле, нет», - сказал Зеленский. Он добавил, что мир слабо реагирует на то, что Россия делает с украинскими пленными, сославшись на многочисленные разоблачения пыток и убийств украинских военнопленных, совершенных Россией.

Уполномоченный по правам человека Украины Дмитрий Лубинец заявил в ноябре, что Международный комитет Красного Креста игнорирует факт использования Российским Красным Крестом имущества, которое ранее принадлежало Украинскому Красному Кресту, на оккупированном Крыму.

«Каждый месяц украинские военнопленные имеют право на общение, на отправку посылок, на медицинскую помощь. Раненые и тяжелобольные должны быть безоговорочно отправлены обратно в Украину. Но ничего подобного не происходит», - заявил Лубинец, отметив, что организация должна признать, что Россия, в отличие от Украины, не выполняет своих обязательств перед военнопленными.

Также международное расследование, проведенное в феврале прошлого года, выявило, что Кремль напрямую финансирует Российский Красный Крест, сотрудники которого участвовали в организации военно-патриотической подготовки для детей. Ранее также высказывались утверждения, что путинский режим использует организацию для депортации украинских детей. Для расследования деятельности организации МККК создал отдельный комитет, результаты расследования которого были опубликованы в конце сентября. Комиссия не усмотрела нарушений в деятельности организации.

МККК придерживается политики не давать публичных комментариев по отдельным случаям. Об этом Postimees сообщила специалист по связям с общественностью организации Дженнифер Спаркс.

«Нам не выгодно публично говорить о том, что мы слышим с той или иной стороны, потому что это может привести к обвинениям в недоверии. Для нас важно поддерживать диалог на всех уровнях и с украинскими, и с российскими властями. Если диалог прекратится, мы утратим возможность помогать тем, кто в этом нуждается», - сказала Спаркс.

По ее словам, организация привыкла к постоянным обвинениям в том, что не предпринимает ничего для спасения военнопленных: «Общественность должна понять, что мы не можем просто подойти к месту содержания и требовать, чтобы нас впустили. У нас нет ключей. Все зависит от доброй воли властей, а этого невозможно достичь без диалога, который, в свою очередь, требует времени».

«Было много критики в адрес того, что мы не занимаемся обеспечением соблюдения международного гуманитарного права, но как МККК должен это делать? Мы бы с радостью это сделали, но как именно? У нас нет оружия, мы не можем подписывать договоры, у нас нет армии, мы не являемся государством, и не можем обеспечивать соблюдение МГП, хотя бы этого очень хотели», - признала специалист по связям с общественностью.

Ужасы битвы при Сольферино положили начало созданию крупнейшей в мире гуманитарной организации

Основатели Международного комитета Красного Креста: Луи Аппиа, Гийом-Анри Дюфур, Анри Дюнан, Теодор Монуар и Гюстав Муанье. Фото: Международный комитет Красного Креста/Wikimedia Commons

Если бы не бизнесмен Жан Анри Дюнан из Женевы, не было бы ни Международного Красного Креста, ни современного понимания международного гуманитарного права.

Разочарованный во французском правительстве, Дюнан решил найти Наполеона III, чтобы разрешить возникший из-за бизнес-интересов конфликт. Наполеон III в это время был в Ломбардии, помогая Сардинии в борьбе с Австрией во время второй итальянской войны за независимость.

24 июня 1859 года Дюнан добрался до маленького городка Кастильоне-делле-Стивьере, неподалеку от которого завершилась девятичасовая бойня, ставшая известной как битва при Сольферино. В результате сражения обе стороны потеряли более шести тысяч солдат, а почти 40 000 были ранены.

Шокированный последствиями сражения, Дюнан оставил попытки разрешить бизнес-споры и занялся помощью женщинам из окрестных деревень, ухаживавшим за ранеными солдатами. Три года спустя он опубликовал книгу «Воспоминание о битве при Сольферино», в которой описал пережитое на месте событий и выдвинул идею создания гуманитарных организаций, которые бы оказывали помощь раненым во время войны, привлекая для этого волонтеров с необходимыми навыками.

В 1863 году Женевское общество народной пользы (Société genevoise d’utilité publique) под руководством юриста Гюстава Муанье создало объединение для помощи раненым солдатам, которое должно было реализовать предложения, изложенные Дюнаном в книге. Помимо Дюнана и Муанье, в объединение вошли генерал швейцарской армии Гийом-Анри Дюфур, ставший впоследствии первым президентом Комитета Красного Креста, и два известных врача - Луи Аппиа и Теодор Монуар.

В октябре того же года члены объединения собрали представителей 16 европейских стран на международную конференцию и предложили создать добровольные подразделения для помощи больным и раненым во время войны. В течение следующего года были основаны соответствующие организации в девяти странах, а два года спустя такие общества уже действовали в 18 странах. С 1875 года организация из пяти членов официально стала называться Международным комитетом Красного Креста.

В августе следующего года в Женеве по приглашению швейцарского правительства состоялась еще одна международная дипломатическая встреча, на которой представители 12 стран сформулировали и подписали первую Женевскую конвенцию об улучшении участи раненых членов вооруженных сил, обещавшую, в частности, избегать излишней жестокости, облегчать тяготы, неизбежно сопутствующие войне, и заботиться о раненых солдатах независимо от их национальности; она также ввела красный крест на белом фоне в качестве международного отличительного знака медицинского персонала на поле боя. Это был первый международный договор, регулирующий защиту жертв войны в мирное время. Последующие Женевские конвенции были приняты в 1906 и 1929 годах.

В 1949 году, после Второй мировой войны, в Женеве состоялась очередная дипломатическая конференция, на которой под эгидой МККК было решено разработать четыре конвенции, регулирующие обращение с ранеными и больными бойцами на суше и на море, а также обращение с военнопленными и защиту гражданских лиц в условиях вооруженного конфликта. Два дополнительных протокола были добавлены в 1977 году и один - в 2005 году.

Конвенции ратифицировали 196 стран, включая все страны-члены ООН и два наблюдателя - Святой Престол и Палестину. Протоколы были приняты 174, 169 и 79 государствами соответственно. Эстония присоединилась к Женевским конвенциям и их протоколам в 1993 году.