МНЕНИЕ ⟩ Как мы до такого докатились? Количество докторских степеней у эстонских ученых растет, но промышленность нуждается в инженерах

Теперь уже бывший профессор молекулярной системной биологии Тартуского университета уверен, что эстонская наука зашла в тупик. Фото: Postimees / SILLE ANNUK

О происходящем хаосе в науке и гиперинфляции докторских степеней пишет профессор Март Лоог, который недавно подал ректору Тартуского университета заявление об уходе. 

Научная сфера Эстонии уже длительное время пребывает в состоянии хаоса. Если быть точнее, она охвачена неконтролируемой гиперинфляцией. Проблема заключается в том, что научную продуктивность у нас измеряют количеством статей и числом защит докторских степеней. Этот процесс во многом напоминает печатание денег и последующую гиперинфляцию. Больше статей обычно означает больше докторских степеней. Распределение мест в докторантуре основывается на эффективности научных руководителей.

Публикация статей стала легкой задачей, так как количество журналов, готовых быстро провести рецензирование за определенную плату, резко возросло. Это привело к тому, что профессора разработали бизнес-модель для финансирования своих рабочих групп, основанную на серийных публикациях и «конвейерной» защите диссертаций. Подобно тому, как гиперинфляция обесценивает деньги, выпуская их в чрезмерных объемах, академическая среда сталкивается с аналогичным явлением в отношении публикаций и докторских степеней.

Результатом стало перепроизводство докторов наук в областях, которые не востребованы на рынке труда Эстонии. В итоге «покупательная способность» докторской степени на рынке труда снижается. Этот цикл только усиливается, так как больше статей и степеней неизменно приносит больше финансирования от государства.

Почему молодежь подпитывает эту гиперинфляцию?

Что же выбрать молодому человеку в современной Эстонии? Группы специалистов в области естественных наук, которые активно рекламируют себя в СМИ, стали своеобразным магнитом для абитуриентов. Возникает ощущение, что эгоистичная потребность ученых производить как можно больше статей и докторских степеней для поддержания бизнес-модели своих научных групп определяет профиль обучения наших лучших молодых талантов.

Так сложилась ситуация, когда определенные активные, но узкоспециализированные лаборатории, работающие в области зеленой или молекулярной биологии, либо химии, одновременно обучают по 12-16 докторантов. Однако у нас не так много молодых талантов, чтобы растрачивать их впустую. Ежегодно в Эстонии защищается всего около 160 докторских диссертаций в области STEM (Science, Technology, Engineering, Matematics - наука, техника, инженерия и математика) - это те, кто способен защитить докторскую и у кого есть это желание, и эта цифра существенно не меняется.

В то же время мы слышим о серьезной нехватке ведущих инженеров в промышленности, и их вклад в высокотехнологичную индустрию по значимости для образования можно сравнить с докторской степенью.

Кажется, что ученые, эгоистично усиливающие гиперинфляцию, словно забывают, что наша общая цель - развитие Эстонского государства и высокотехнологичной экономики.

Эстонская экономика - жертва успеха Тартуского университета

Если в 1990-х годах успешно реформировали государственный аппарат, проводили экономические реформы, формировали государственные стратегии, то наука развивалась хаотично и самотеком. Во многом это происходило из-за отсутствия четких решений, а научные направления формировались преимущественно случайно - из тем, которыми занимались ученые, получившие возможность уехать за границу в последние годы советской оккупации.

Эти группы начали активно публиковаться в англоязычных журналах и, войдя в состав различных комиссий, смогли склонить модель финансирования в свою пользу. В определенный момент доля финансирования биологических наук составляла 30-50%, что, естественно, было выгодно Тартускому университету. Тарту ассоциируется с бионауками, в то время как Таллиннский технический университет (TalTech) - с инженерией. Однако ученые-инженеры из Таллинна больше занимались прикладными проектами и не смогли сразу включиться в «печатный станок» публикаций.

Тарту захватил инициативу и основные финансовые ресурсы. Сегодня эта модель, подпитывающая гиперинфляцию, привела к тому, что мы готовим молодых биологов и химиков, которые проводят свои лучшие годы в докторантуре, но, выйдя на рынок труда, сталкиваются с разочарованием: рынок в них не нуждается. Ситуацию усугубляет депрессия, часто преследующая молодых ученых во время их учебы в докторантуре.

Сложившаяся ситуация кажется особенно болезненной, когда мы читаем оптимистичные статьи о перспективах экспорта, но пессимистичные - о нехватке инженеров, например, от председателя совета Союза машиностроительной промышленности Вельо Коннимойса.

Инвестиции в промышленность сосредотачиваются вокруг Таллинна: там быстро развивается парк оборонной промышленности, недавно был создан Центр прикладных исследований. Однако мы делаем из наших золотых медалистов и победителей олимпиад преимущественно биологов и химиков, хотя химическая промышленность в Эстонии не играет значительной роли.

Тем временем ощущается серьезная нехватка ведущих инженеров в машиностроении, электронике и оборонной промышленности. Для такой небольшой страны, как Эстония, перепроизводство докторов наук в нерелевантных для рынка труда областях особенно опасно.

Таким образом, можно утверждать, что эстонская экономика стала жертвой успеха Тартуского университета. Чтобы снова поставить экономику на ноги и развить ее до уровня высокотехнологичной, необходимо кардинально изменить распределение ресурсов между Тарту и Таллинном. Это перераспределение должно быть направлено на устранение исторически сложившегося дефицита инженерных специальностей.

Тартуский университет как имперский вуз

Тартуский университет по своей модели до сих пор напоминает образовательное учреждение, созданное во времена Российской империи для подготовки специалистов на всю ее территорию. Тогда выпуск специалистов действительно превышал спрос. Рабочих мест для людей с университетским образованием к концу царской эпохи в Эстонии было крайне мало: поэтому в городах Российской империи можно было встретить эстонских врачей, адвокатов, учителей, которые были обучены в Тарту.

Однако модель такого университета подходит исключительно для больших государств. Сегодня гиперинфляция в науке вновь превращает Тартуский университет в подобие имперского вуза, будто он планирует готовить сотни экологов для заповедников Советского Союза и сотни молекулярных биологов для крупных институтов империи.

Но современный Европейский союз - это, к сожалению, не империя. У нас есть лишь крошечная Эстонская Республика, а наши реальные потребности на протяжении многих лет искусственно раздувались, словно мы часть огромной империи.

На самом деле для Эстонии было бы оптимальнее, если бы критическая масса инженерного образования и науки сосредоточилась в Таллинне. Например, в 1930-х годах химией стали более активно заниматься в Таллинне - Пауль Когерман создал там школу сланцевой химии. Это направление было необходимо для промышленности и должно было развиваться там, где больше промышленного и делового мышления.

Тарту же всегда был больше известен как оплот гуманитарных наук и медицины.

Когда ректор Тоомас Ассер в своей декабрьской юбилейной речи грезил о тысяче дополнительных докторантов для своего университета, у многих коллег это вызвало настоящий страх. Кроме того, большие вопросы вызывает планирование огромного и крайне дорогого (стоимостью не менее ста миллионов евро) здания для молекулярной биологии и химии полимеров в кампусе Маарьявялья.

Планируется строительство трех объединенных корпусов, включая учебный корпус, рассчитанный на более чем тысячу студентов. Но откуда мы возьмем столько генетиков? Лабораторные помещения многократно превышают прогнозируемое к 2030 году число ученых, которые смогут там работать.

Да, несколько этажей будут выделены для инженерных направлений, таких как робототехника и разработка дронов, но это снова хороший пример дублирования и того, как крупный Тартуский университет вторгается на территорию специализации TalTech. При этом разработка дронов и автономных автомобилей уже представлена в созданном в Таллинне Центре прикладных исследований.

Подобная нескоординированная раздробленность и дублирование явно не помогут достичь критической массы, необходимой для развития высокотехнологичной промышленности. Парк оборонной промышленности, TalTech, Центр прикладных исследований и промышленные инвестиции в регионе Харьюмаа вокруг Таллинна должны стать основной базой для практики и учебной среды для большинства новых ведущих специалистов.

Хотим ли мы вообще выбраться из экономической ямы? 

Все описанные негативные процессы значительно усилились из-за бюрократии в науке и управленческого кризиса в университетах. Не хватает ректоров с ясным видением будущего. Наши научные агентства и грантовые центры переполнены чиновниками, которые своими бесконечными регуляциями подавляют свободную мысль и возможности для реформ.

Многие из этих функций, возможно, могли бы быть заменены сервисами, основанными на искусственном интеллекте. Но это уже отдельная тема для обсуждения.

В результате текущая ситуация такова: деньги расходуются то на одно, то на другое, то на третье, но главного ответа так и нет. Какова именно та высокотехнологичная индустрия, которая в обозримом будущем начнет приносить реальную прибыль?