Настя Перчёнок ⟩ Кому можно считать себя эстонцем?

Аналитик Балтийского института исследований Настя Перчёнок. Фото: Eesi Raa Oreškin

• В Эстонии стоит учитывать существование множественной идентичности
• Главный вопрос - как сделать общество более сплоченным
• Самоопределение человека имеет значение

Накануне выборов в Эстонии по традиции поднимается вопрос о людях без гражданства. Как правило, обсуждение идет в контексте их лояльности к государству. С одной стороны, отсутствие эстонского гражданства вызывает подозрения: если человек живет здесь, почему он до сих пор не стал гражданином? С другой стороны, настороженность вызывает и национальность - большинство людей без гражданства в Эстонии русские. А поскольку отношения между Эстонией и Россией остаются напряженными, это только усиливает подозрения, пишет аналитик Балтийского института исследований Настя Перчёнок.

Но что мы на самом деле знаем об этой группе населения, кроме того, что у них нет эстонского паспорта и что они русские? И соответствуют ли реальности те значения, которые мы придаем этим двум факторам?

Недавно опубликованная работа Балтийского института исследований позволяет лучше понять взгляды людей без гражданства - не только по вопросу гражданства, но и в целом.

Исследование показывает: вопреки распространенному мнению, большинство людей без гражданства не отказываются от эстонского паспорта по собственному желанию, а сталкиваются с препятствиями при его получении. В этой группе, насчитывающей около 60 000 человек, много разных людей, и причины тоже разные, но главный барьер - сдача экзамена по эстонскому языку на необходимом уровне.

Еще один распространенный стереотип - будто люди без гражданства не хотят получать эстонское подданство, чтобы им было проще ездить в Россию. Однако доля тех, кто руководствуется этим мотивом, составляет всего около 10 процентов. Для многих поездки в Россию связаны с уходом за пожилыми родственниками или с посещением могил предков.

Кроме того, исследование анализирует еще один важный аспект, заслуживающий более широкого обсуждения, - вопрос национальной идентичности и привязанности людей к Эстонии.

В Эстонии существует тенденция приписывать людям определенные взгляды и идеологические установки на основании их национальности. Однако делать подобные предположения бессмысленно - ведь быть эстонцем не означает автоматически голосовать за одну и ту же партию, любить сауну или даже хотеть жить в Эстонии и защищать государство.

Так же и принадлежность к русскому народу вовсе не предполагает лояльности к авторитарным режимам или восприятия России как родины. Нельзя смешивать понятия: любовь к стране не определяется национальностью. В Украине, например, множество русскоязычных добровольцев воюют за свою страну. Но вопрос национальной идентичности имеет и другие нюансы.

В Эстонии мы привыкли воспринимать национальность как происхождение. Однако в социальных науках этническая идентичность рассматривается не только через призму родственных связей и генетики, но и как часть самовосприятия человека,  формирующееся на основе социальных групп, с которыми он себя ассоциирует. Иными словами, важно то, кого человек включает в категорию «мы». Происхождение или родной язык - лишь один из аспектов национального самоопределения.

Долговременное проживание в статусе национального меньшинства в той или иной стране часто приводит к формированию гибридной этнической идентичности. Это значит, что человек ощущает связь как со страной своего - или родительского - происхождения, так и со страной, в которой живет, поскольку идентичность формируется также под влиянием окружающей среды, культуры, языка и множества других факторов.

В ходе исследования респондентам предлагались различные способы описания своей идентичности и групповой принадлежности. Они могли выбрать один из предложенных вариантов или самостоятельно сформулировать свою национальную принадлежность.

Когда самоопределение человека не совпадает с тем, как его воспринимают окружающие, он чувствует себя непонятым

Результаты оказались весьма показательными: 44 процента респондентов определили себя как русскоязычные эстонцы, 18 процентов – как эстоно-русские, 21 процент – как русские, и пять процентов – как эстонцы. Это говорит о том, что когда мы рассматриваем людей без гражданства как отстраненных от Эстонии, мы фактически говорим о них в совершенно ином ключе, чем они воспринимают себя сами.

Термины, которые люди выбирают для самоидентификации - «русскоязычные эстонцы», «эстоно-русские», - указывают на их глубокую связь с Эстонией: более чем в половине случаев - в общей сложности 62 процента).

Это не просто игра слов. Другие результаты исследования - например, частое упоминание Эстонии как родины, эмоциональная привязанность к государственным символам - подтверждают: у этих людей есть сильная эмоциональная связь со страной, которую можно назвать патриотизмом.

Именно поэтому большинство людей без гражданства не стремились получить гражданство другого государства. И, вероятно, это касается не только лиц с неопределенным гражданством, но и многих других русскоязычных жителей Эстонии, чья идентичность гораздо сложнее, чем просто «русский», и отражает их связь со страной.

Разумеется, это не означает, что если кто-то называет себя «русским», он менее лоялен к Эстонии. Напротив, важно, что люди хотят описывать свою идентичность с учетом нюансов, подчеркивающих их принадлежность к Эстонии.

Может возникнуть вопрос: почему это вообще должно кого-то волновать, кроме самих представителей этой группы? Разве эстонцам есть до этого дело?

На самом деле да. Социальная идентичность - это не частное убеждение, а то, что формируется во взаимодействии между людьми. В Эстонии, как в национальном государстве, тема национальной принадлежности десятилетиями занимает центральное место - от государственной политики и научных исследований до общественных дискуссий, СМИ и бытового общения.

Но при этом как государство мы не углублялись в этот вопрос. Даже способ, которым в Эстонии собирается демографическая статистика, создает искаженное представление. 

В Регистр народонаселения, на основе которого строится статистика, человек может внести только одну национальность - будь то эстонец, рутулец или уйгур. И что указывают люди, у которых, например, мать - ингерманландская финка, а отец - литовец?

Точно так же в регистрах можно указать только один родной язык - хотя в реальности для многих людей их несколько.

Социальная идентичность - это не частное убеждение, а то, что формируется во взаимодействии между людьми

Все это влияет на наше общее представление о том, кто живет рядом с нами. Если спросить, сколько русских живет в Эстонии, большинство, скорее всего, ответит: 24 процента. Это будет правильный ответ - в том смысле, что он соответствует официальной статистике.

Но если задуматься, сколько из этих людей выбрали бы сразу несколько идентичностей, у скольких «эстонец» – тоже часть самовосприятия, то демографическая картина уже не выглядит так просто: 70 процентов эстонцев и 24 процента русских - это слишком плоское представление, реальность куда сложнее и многограннее.

Для формирования более сплоченного общества важно, чтобы общество признавало и принимало эти множественные идентичности. Мы не привыкли думать, что национальная идентичность может формироваться не только через гены, и не допускаем, что у людей может быть смешанная идентичность.

Эта непривычность часто приводит к отрицанию идентичности, когда общество отвергает самоопределение человека и ставит под сомнение его принадлежность к значимой для него группе.

Так, человек, для которого «эстонец» - важная часть его идентичности, даже если его родной язык - русский, а предки приехали из России, может услышать, что он не имеет никакого отношения к эстонцам.

Кто-то считает, что он никогда не станет частью эстонского народа, никогда по-настоящему не поймет культуру, а кто-то из-за гражданства или национальности сомневается в его лояльности.

Для людей, которые ощущают сильную связь с Эстонией, такое отношение может быть очень болезненным. Проще говоря, они воспринимают эстонцев как «мы», а эстонцы видят в них «не нас», а «их».

Когда самоопределение человека не совпадает с тем, как его воспринимают окружающие, он чувствует себя непонятым, что может вызывать разочарование, грусть, тревогу, злость или даже ощущение безысходности - каждый реагирует по-своему.

С другой стороны, давайте не будем судить о людях только по их гражданству или национальности 

Исходя из всего сказанного, стоит задуматься: как сделать общество более сплоченным?

Для многих людей без гражданства главным препятствием остается недостаточное знание эстонского языка. А среди многих русскоязычных распространен страх сделать ошибку.

Чтобы помочь людям преодолеть этот барьер, мы можем перестать высмеивать акценты, не зацикливаться на грамматических ошибках. Если кто-то не понимает, можно просто повторить, чуть медленнее и другими словами.

С другой стороны, давайте не будем судить о людях только по их гражданству или национальности. Лучше задуматься: можем ли мы сохранить эстоно-идентичность более открытой?

Это означало бы, что если человек хочет подчеркнуть свою связь с Эстонией, ему не нужно доказывать, что эстонцем можно быть только по крови.

Формирование множественной идентичности само по себе непростой процесс, и окружающая среда может либо помочь, либо усложнить его.

Если мы хотим, чтобы Эстония оставалась сильной, то стоит подумать о том, что все мы вместе составляем народ Эстонии, и о том, что каждый из нас может сделать для большего единства в обществе.