ПРЕЗИДЕНТ ФИНЛЯНДИИ ⟩ Мы живем в важнейший исторический момент, но видим в конце тоннеля тьму

Президент Финляндии Александр Стубб. Фото: Kira Hofmann

Президент Финляндии Александр Стубб, защитивший в свое время докторскую диссертацию в Лондонской школе бизнеса, 31 марта выступил в этом вузе с лекцией, в рамках которой открыл перед слушателями свое понимание изменившегося мира. Несколькими днями ранее он провел долгие часы, практикуясь в гольф-дипломатии с президентом США.

Очень приятно вернуться в Лондонскую школу бизнеса, и я должен признать, что за время моего пребывания здесь меня ни разу не приглашали в этот прекрасный зал.

Здесь я пробыл всего два года, с 1997 по 1999 годы, и темой моей докторской диссертации была «дифференцированная интеграция», или «гибкая интеграция». Это происходило на факультете международных отношений, и в работе уделялось большое внимание Европейскому союзу.

Мой главный тезис заключался в том, что в Европейском cоюзе всем государствам-членам не обязательно делать все одновременно. Конечно, у меня также был довольно решительный трехчастевой анализ того, как может выглядеть гибкость.

Когда я смотрю на сегодняшний мир и Европу в частности, когда я смотрю на отношения Соединенного Королевства и Европейского cоюза, когда я смотрю на меняющиеся формы членства, которые мы, кажется, имеем в ЕС, я должен признать, что мы довольно близки к гибкому миру.

Сегодня я собираюсь рассмотреть это немного подробнее.

Я только что закончил рукопись книги, над которой работал четыре года. Я начал писать ее во Флоренции, и эта книга называется «Треугольник власти: балансировка нового мирового порядка». По сути, в книге предпринята попытка понять, что происходит в мире.

В своей выступлении я во многом буду основываться на структуре книги, которая, надеюсь, будет опубликована осенью. Тут есть введение, три части и резюме.

Я начал писать книгу примерно в тот день, когда президент Трамп закончил свой первый срок в 2021 году, и закончил писать примерно в то время, когда он начал свой второй срок в 2025 году, а это значит, что я внес в итоге в конце некоторые изменения.

Прежде чем мы начнем, я хотел бы дать одну рекомендацию всем присутствующим здесь студентам. Я всегда верил в сочетание теории и практики. Я большой поклонник Эдаурда Халетта Карра*, не обязательно даже из-за его теории международных отношений, а из-за его профессиональной карьеры.

Это означает, что если вы находитесь в научном мире, вы получаете очень хорошую теоретическую основу того, как мог бы выглядеть мир, или, в некоторых случаях, даже того, как вы хотели бы, чтобы он выглядел. Но если вы находитесь на государственной службе или занимаетесь международными отношениями в политике, вы почувствуете, каков мир на самом деле.

И совмещать эти две области и перемещаться между ними никогда не бывает вредно - ни ученому, ни дипломату, ни политику. Мне очень повезло в жизни, что я смог делать все из этого.

Дональд Трамп и Александр Стубб 29 марта 2025 года поиграли во Флориде в гольф. Фото: Soome presidendikantselei instagram

Итак, начнем со вступления.

Я думаю, что в истории бывают моменты, когда действительно чувствуешь, что мировой порядок меняется. И я считаю, что мы живем в один из таких моментов. Я бы сказал, что наше или ваше поколение переживает сейчас как будто 1918, 1945 или 1989 годы в истории - момент, когда вы знаете, что старый мировой порядок мертв, но вы еще не знаете, куда идут дела.

И конечно, вы отдает себе отчет, что мы можем либо ошибаться, либо поступать более-менее правильно, либо быть ко всему этому равнодушными.

В 1918 году, и особенно после плана Вильсона по созданию Лиги Наций, мы поняли, что он не работает, что он недостаточно силен, и результатом стала Вторая мировая война.

После Второй мировой войны лидерам того времени более или менее удалось создать Организацию Объединенных Наций, у нас был биполярный мир с Советским Союзом и Соединенными Штатами, но баланс сил существовал, институциональная структура существовала, и до Третьей мировой войны мы не дошли.

В 1989 году, когда я начал учиться, было ощущение, что история закончилась. Было ощущение, что все 200 стран мира движутся к той или иной форме демократии или либеральной демократии, социальной рыночной экономике и глобализации.

Итак, появилось обещание лучшего будущего. Напомним: 200 национальных государств.

Что произошло дальше? Я думаю, мы стали немного вялыми, как идеологически, так и интеллектуально.

Мы думали, что, конечно, все хотят быть демократией, все хотят социальной рыночной экономики и глобализации. Но этого не произошло.

И теперь, когда вы учитесь здесь - будь то бакалавриат, магистратура или докторантура, вы столкнулись с аналогичной ситуацией, пытаясь понять международные отношения. Разница в том, что в 1989 году мы видели свет в конце туннеля, теперь мы видим больше тьмы в конце туннеля.

Но мое послание вам сегодня заключается в том, что вы не можете отделить себя от реальности мировой политики. Вы не можете быть детерминистом и думать, что все будет двигаться только в одном направлении. У вас всех есть свобода выбора. И я советую всем что-то с этим сделать.

Так что же такое мировой порядок или каким он был когда-то?

Что ж, вероятно, после Второй мировой войны стало совершенно ясно, что мир биполярен. Бипролярность была идеологической, а конкуренция - системной. С одной стороны был Советский Союз, который представлял собой коммунизм, коллективизацию и авторитарные режимы, ограничивающие свободу в интересах государства.

А по другую сторону находились Соединенные Штаты, которые представляли либеральную демократию, капитализм и свободу в самых разных формах. Эти два полюса воевали друг с другом, и единственным местом, где они пытались ладить или искать компромиссы, была Организация Объединенных Наций.

Было ощущение, что это сильный международный институт с набором правил, которым более или менее следуют национальные государства.

В то же время можно сказать, что Ялтинская конференция, состоявшаяся ровно 80 лет назад, разделила мир на сферы влияния. Черчилль, Сталин и Рузвельт встретились в Ялте и сказали: вот как будет выглядеть Европа, вот как будет выглядеть мир. И, кстати, у нас будет Совет Безопасности ООН, в котором пять членов будут иметь право вето.

Так что был баланс - таков был порядок того времени.

Когда холодная война закончилась падением Берлинской стены в 1989 году, а затем последовал распад Советского Союза в 1991 году, мы вступили в однополярный мир. Это был однополярный момент, когда Соединенные Штаты, несомненно, были мировой сверхдержавой - экономически, политически, и в более широком смысле - с точки зрения безопасности.

Было ощущение, что теперь у нас есть путеводный свет, который поведет нас в направлении либеральной демократии, капитализма и глобализации. И, конечно же, мы стали свидетелями ряда движений за независимость по всему миру и появления новых национальных государств почти на всех континентах.

Я сам, учившийся в то время, стал убежденным сторонником тезиса Фукуямы о «конце истории». Мне это понравилось - это было захватывающе. Была определенная атмосфера идеализма и оптимизма. Если объединить это с современными технологиями, можно подумать: мы только начинаем видеть, как мир процветает.

Кто вообще захочет жить в авторитарной системе? Почему кто-то должен быть ограничен и скован, когда в мире есть свобода?

Но тогда... мы можем спорить о том, когда началось изменение мирового порядка.

Можно взять 11 сентября, когда многие западные страны во главе с Соединенными Штатами стали больше концентрироваться на интересах и безопасности, то есть борьбе с терроризмом, чем на ценностях и демократии. Возникло ощущение, что страны также можно сделать демократическими и с помощью войн.

В качестве поворотных моментов мы могли бы взять Грузию в 2008 году или крах Lehman Brothers тоже в 2008 году. Кризис евро, провал западной финансовой структуры. В меньшем масштабе мы могли бы взглянуть на европейский миграционный кризис в 2015 году или Брекзит в 2016 году.

Но в целом было ощущение, что мы движемся от однополярного мира к многополярному миру. Конечно, у Европы были свои проблемы, у США были свои проблемы. Во многих демократических странах возникли различные популистские движения.

В то же время мы увидели плоды государственного капитализма в Китае и других странах, показав, что, возможно, существуют альтернативные модели, которые работают.

Но для меня, как для финна, кульминацией конца старого мирового порядка стало 24 февраля 2022 года, когда Россия начала полномасштабное нападение на Украину.

Напомним: Россия напала на Грузию в 2008 году, аннексировала Крымский полуостров в 2014 году, а с 2014 года на востоке Украины шла, по сути, горячая война, с разной степенью интенсивности, вверх и вниз, пока, наконец, не произошло полномасштабное вторжение.

Это был поворотный момент для меня. И это также во многом начало моей книги. Я отправил сообщение министру иностранных дел России - я был в это время во Флоренции и у меня еще был его номер. Через три дня после начала войны я отправил ему такое сообщение:

«Сергей, пожалуйста, прекрати это безумие. Ты единственный, кто может его остановить».

Он ответил: «Кого ты имеешь в виду - Зеленского или Байдена?»

Я имею в виду, что иногда в международных отношениях присутствует цинизм. После примерно восьми или девяти и довольно бесплодных сообщений я решил оставить все как есть.

Но для меня, особенно как для финна, это был момент, когда я осознал, что основы международного порядка - независимость, суверенитет и территориальная целостность - сильно пострадали.

С этого момента одно влекло за собой другое, и мы стали свидетелями изменения мирового порядка. Итак, прямо сейчас я бы сказал, что мы находимся в процессе изменения мирового порядка, где на самом деле существуют два более или менее противоположных направления.

Одним из них является многополярность, которая, как мы видим, имеет тенденцию приводить к хаотическому беспорядку, когда вакуум власти возникает, когда кто-то уходит с арены международной политики и вакуум заполняется кем-то другим - будь то в Судане, на Ближнем Востоке или в Украине.

А с другой стороны, по крайней мере для меня, существует мечта о многостороннем мировом порядке, в котором существуют сильные международные институты и правила, которые соблюдают.

Мой второй тезис сегодня касается баланса, и в своей книге я упростил его до треугольника силы. Я бы сказал, что у нас есть глобальный Запад, глобальный Восток и глобальный Юг.

Глобальный Запад состоит примерно из 50 стран, возглавляемых, по крайней мере, в некоторой степени Соединенными Штатами, хотя я бы сказал, что это лидерство меняется из-за подхода нынешней администрации, который отличается от предыдущего.

Я не выношу оценочного суждения о том, хорошо это или плохо, я просто реалистично заявляю, что все по-другому, а различия необходимо принимать во внимание в международной политике. Эта система - по крайней мере, раньше - хотела сохранить существующий мировой порядок.

На другой стороне находятся около 25 стран, во главе с Китаем на Глобальном Востоке, за которыми, конечно же, следуют такие страны, как Россия, возможно, Иран, Северная Корея и еще 20-21 страна, которые голосуют более или менее одинаково с ними в ООН.

Они хотят изменить этот мировой порядок.

Если вы посмотрите, например, на российскую риторику, она вращается вокруг необходимости изменить мировой порядок, построенный на основе национальных государств и суверенитета, или: построить порядок на основе создания российских сфер влияния. Китай заявляет, что они также хотят многополярного мира, которым не будут руководить Соединенные Штаты.

Я утверждаю, что тот, кто решит форму нового мирового порядка, будет определен Глобальным Югом. Да, несправедливо объединять 125 стран вместе, но есть ключевые страны, которые могут повлиять на то, каким будет новый мировой порядок.

Например: Индия, Индонезия, Саудовская Аравия, Египет, Нигерия, Кения, ЮАР, Аргентина, Бразилия, Мексика.

И это произойдет независимо от того, каким является треугольник сил - Глобальный Запад, Глобальный Восток и Глобальный Юг, или независимо от того, что делают Соединенные Штаты. Я утверждаю, что если Глобальный Запад хочет победить в этой «игре», то есть сохранить хотя бы частично существующий мировой порядок, то он должен повернуться к Глобальному Югу.

И я определил для этого концепцию, которую я называю ценностным реализмом и достойной внешней политикой, то есть способом создания этих отношений.

Вы должны понимать, что остаетесь верны своим ценностям - в нашем случае или, по крайней мере, в моем случае, это: демократия, свобода, защита меньшинств, верховенство закона, равенство, справедливость.

Но вы понимаете, что для решения крупнейших мировых проблем - изменения климата, технологий, пандемий, развития, иммиграции - нельзя заниматься силами людей, которые... ну, просто финны или шведы - вы понимаете, о чем я.

Что мне интересно как политологу и исследователю международных отношений, так это то, что я думал, что мы используем этот ценностный реализм по отношению к Глобальному Югу и Глобальному Востоку. Но теперь, похоже, нам придется использовать это и на Глобальном Западе.

Это изменило правила игры. Поэтому я по-прежнему считаю эту концепцию весьма полезным инструментом.

Мой третий и последний важный пункт, прежде чем я закончу, заключается в том, что да, у нас есть мировой порядок, да, у нас есть баланс, представленный треугольником власти. Но какова динамика?

Здесь я буду краток и скажу прямо по делу. Динамика состоит из трех элементов: конкуренции, конфликта и сотрудничества. Я считаю, что конкуренция хороша, пока есть правила.

Совершенно нормально, если у нас есть геополитическая конкуренция, хорошо, если у нас есть экономическая конкуренция или технологическая конкуренция - потому что это действительно двигает человечество и общество вперед. ​Но проблема возникает тогда, когда не ограничиваешь конкуренцию, когда нет правил, когда все основано на сделках и прибыли. Затем мы переходим к конфликту.

После окончания холодной войны мы в основном видели локальные конфликты - в основном гражданские войны, если хотите. «Настоящие» межгосударственные войны, подобные тем, которые мы видим сейчас, например, на Ближнем Востоке или агрессия России в Украине, происходили очень редко. Не говоря уже о третьем типе - глобальных конфликтах, где все может перекинуться куда угодно.

Я бы сказал, что нам нужно работать вместе. И причина очень проста: собственная выгода.

Если вы хотите решить проблемы, связанные с изменением климата, развитием искусственного интеллекта, иммиграцией, сотрудничеством в целях развития или энергетическим кризисом, вы не сможете сделать это в одиночку. Вы должны сотрудничать.

И теперь, когда мир меняется, я надеюсь, что мы сможем вернуться к такому подходу к сотрудничеству.

Еще раз повторяю - у вас есть способность действовать. Вы не можете отделить себя от реальности, в которой мы живем. Можно только попытаться повлиять на это. В заключение я скажу, что, по моим оценкам, трансформация этого нового мирового порядка займет от 5 до 10 лет.

Конечно, есть разные сценарии. Я освещаю их в аннотации к своей книге, но не буду озвучивать их здесь. Это разные возможности, в каком направлении может двигаться мир.

Но я надеюсь, что мы не ошибемся, как это было после Первой мировой войны. Я надеюсь, что мы не станем вялыми, как это произошло после окончания холодной войны, когда я учился.

Это призыв к вам серьезно отнестись к учебе. И я надеюсь, что мы сможем сделать все более или менее правильно, как это было после Второй мировой войны. Я верю, что новый мировой порядок, который мы создадим в течение следующего десятилетия, действительно определит, каким будет мир в конце века. Это будет момент великих перемен.

И, наконец, если вам нужен мой личный взгляд на этот «треугольник силы» - это может быть треугольник силы между глобальным Западом, Востоком и Югом, это будет похоже на Хельсинкское решение, родившееся в рамках Конференции по безопасности и сотрудинечству в Европе в 1975 году. Или это может быть Ялтинское решение - то есть треугольник сил между Китаем, Россией и Соединенными Штатами.

*) Эдвард Халлетт Карр (1892-1982) был британским историком, дипломатом, журналистом и теоретиком международных отношений, а также критиком эмпиризма в отношении к исторической науке. Карр был наиболее известен своей историей Советской России, 14-томной историей советского государства с 1917 по 1929 год, а также работами по международным отношениям.