МНЕНИЕ ⟩ Запрещенное пожертвование, или Слишком много Осиновского: что думает по этому поводу комиссия по надзору за финансированием партий

Присяжный адвокат Пауль Керес. Фото: Tairo Lutter

• Рабочая методика оценки размера «неожиданных пожертвований» отсутствует в принципе
• Прежде чем одолжить партии ручку или сделать уборку после собрания, стоит посоветоваться с адвокатом
• Правовая отсебятина просто никуда не годится!

Позвольте мне на этот раз нарушить все правила написания мнения и сразу нырнуть с головой в тему. Вступление я оставлю на десерт, пишет присяжный адвокат Пауль Керес.

На бумаге в Эстонии все супер. Мы гордо заявляем, что у нас разрешено только прозрачное и строго контролируемое финансирование политики. Никаких тайных шушуканий заинтересованных групп или советов со стороны дружественных и, не дай бог, недружественных иностранных государств. Демократия в Эстонии служит народу, ведь ее финансовый кораблик плывет по прозрачной воде, а от всего недопустимого мы надежно защищены.

Так, по крайней мере, это выглядит на бумаге. А на страже этого красивого фасада стоит комиссия по контролю за финансированием политических партий (далее ERJK - прим. ред.). Даже Пенитенциарный кодекс кивает в знак согласия, объявляя запрещенные пожертвования в крупном размере преступлением. Правда, хорошо звучит?

Но стоит разобраться, как эта благородная цель достигается в реальности, и внимательный читатель будет чрезвычайно удивлен. Совсем недавно на примере дела SALK - фонда «Либеральный гражданин» - выяснилось, что при определенных условиях люди могут делать пожертвования, а партии - получать их, даже не подозревая об этом и находясь в состоянии политического лунатизма. Тогда же выяснилось, что у ERJK полностью отсутствует какая-либо рабочая методика оценки размера таких «неожиданных пожертвований». Вместо этого размер пожертвований определяют старинным и почетным методом поднятой руки, то есть коллективным чутьем членов комиссии.

Это коллективное чутье в один прекрасный день может пробормотать «39 999 евро» - и жертвователь и партия могут выдохнуть с облегчением: обвинения в неосознанно совершенном преступлении удается избежать. Но кто знает, на следующий день это же чутье может громко провозгласить «40 001 евро» - и в очередной раз найдутся виноватые, которыми с удовольствием может заняться прокуратура. Потому что, давайте честно: если уж ERJK обнаружил запрещенное пожертвование стоимостью более сорока тысяч евро, прокуратуре проще простого обосновать начало уголовного производства.

Однажды коллективное чутье ERJK может пробормотать «39 999 евро», а на следующий день то же чутье может громко провозгласить «40 001 евро» - и в очередной раз найдутся виноватые, которыми с удовольствием может заняться прокуратура

Как общественно активный гражданин должен заранее понять, является ли его действие пожертвованием? Да никак - только постфактум он это узнает, да и то скорее не из вежливого сообщения ERJK, а, вероятно, из факта вызова на допрос. Или, как в последнее время принято, - из шума, поднятого в прессе.

Но и даже простая попытка разобраться, является ли то или иное действие пожертвованием, – не такая уж легкая задача. Обычный человек, чтобы сориентироваться в юридических нюансах, обращается к закону. Пункт 1 статьи 12³ Закона о политических партиях любезно разъясняет: «Пожертвованием считается имущество, добровольно передающееся гражданином Эстонии, обладателем постоянного вида на жительство или статуса долгосрочного жителя физическим лицом, в пользу партии или ее члена для поддержки деятельности партии, оценивающееся в денежном выражении; в том числе оказанная услуга, за исключением волонтерской работы».

Прекрасно! Статья 12¹ пункт 2 подпункт 3 вроде бы разрешает подобные вещи, что подтверждается также пунктом 2 статьи 12³: если пожертвование не соответствует условиям первого пункта, оно запрещено. Значит, если соответствует, то разрешено? Логично!

То есть, гражданин Эстонии, это самое физическое лицо, довольное тем, что первый пункт позволяет ему оказывать бесплатные услуги партии за его счет, читает дальше. И находит в открытом каталоге запрещенных пожертвований следующий перл: «Прежде всего запрещается передача или предоставление партии товаров, услуг или имущественных прав на условиях, недоступных другим лицам». В этот момент кажется, что ты попал в юридический зеркальный лабиринт. Один пункт как бы разрешает предоставлять услуги, а следующий сразу же затягивает петлю на шее.

Смущенный читатель тянется за разъяснениями к пояснительной записке к закону и узнает еще более шокирующую новость: запрещено предоставление услуг как бесплатно, так и за плату! То есть прежде чем одолжить партии авторучку или навести порядок в зале после собрания, стоит проконсультироваться с адвокатом. Особенно учитывая, что записка, этот образец юридической прозы, полна всяких других лукавых тавтологических пояснений вроде: если факт оказания услуги установлен, – значит, имело место оказание услуги. Это не дословная цитата, а просто характеристика ясности мысли, царящей внутри документа.

Рейнсалу и Осиновский в поле зрения ERJK

Из новостей узнаем, что сейчас в разработке у ERJK - партия «Отечество» и Урмас Рейнсалу, потому что последний ведет на портале Postimees передачу «Теневое правительство». ERR пишет, что коллективное чутье ERJK проголосовало за то, что возможность вести авторскую передачу для Рейнсалу является пожертвованием, элегантно приравняв это к «видеопродакшену в формате нативной рекламы», хотя передачи пользуются популярностью и Postimees заинтересован в размещении рейтинговых программ для своих подписчиков.

Из той же статьи следует, что реклама, приглашавшая на хоккей, содержала в себе «слишком много Осиновского». Откуда они это знают? Чутье подсказывает. То есть запретное действие признано состоявшимся на основании того, что так показалось. Ну просто внутренний голос правового государства!

То, что происходит у нас на глазах, без всякого стыда и самокритики, - это фактически проект удушения демократических процессов силами госорганов

Особенно гротескно на этом фоне выглядит информация о том, что ERJK пока даже не знает, какова стоимость пожертвования, потому что «ее должен рассчитать технический сотрудник комиссии». Как фокусник, который вместо кролика вынимает из шляпы цифры. Но что важнее - пока что методом поднятой руки установлен только факт правонарушения. А если технический сотрудник в результате расчетов решит, что 14 получасовых передач, минута которых стоит по паре сотен евро, превышают магическую границу 40 000 евро - это уже все признаки состава преступления? Тогда ответственность возникнет и у Postimees, предоставившего это «пожертвование», и у самого Рейнсалу - получателя, который, возможно, как вышеупомянутый лунатик, об этом даже не догадывался.

То, что происходит у нас на глазах, без всякого стыда и самокритики - это фактически проект удушения демократических процессов силами госорганов. А чтобы добавить к этому немного контекста, перейду наконец к обещанному вступлению.

Что такое правовое государство?

В Эстонии модно повторять, что мы - правовое государство. Само словосочетание звучит гордо, ведь Финляндию, Швецию, Германию и другие образцовые страны тоже считают правовыми государствами. Быть таким же – почетно. А Эстония всегда любила хорошо выглядеть, даже если в реальности для этого приходится где-то поступаться принципами.

Но что же такое на самом деле правовое государство? Его принято разделять на материальное и формальное. Формальное правовое государство - это государство, где есть законы и они, в общем, исполняются. Само по себе это не предполагает ни содержания норм по защите прав человека, ни серьезного баланса властей или независимого суда - достаточно, что законы соблюдаются. И здесь Эстония – мировой лидер: законов у нас много!

Материальное правовое государство - вещь гораздо более тонкая и требует усилий. Законы в нем должны обладать определенным качеством - сознательно приниматься для защиты основных прав человека. Помимо этого, в стране должны работать независимые суды, которые выносят решения, используя эти же критерии.

В итоге правовое государство характеризуется так: власть ограничена индивидуальными свободами, обеспечено разделение и баланс властей, действует принцип правовой определенности, публичное управление осуществляется по закону, законы обнародованы и понятны, и у каждого есть право на защиту в независимом суде. Кстати, говоря о правовых государствах наподобие Финляндии, Швеции и Германии, подразумевают именно материальное правовое государство.

У каждого должна быть возможность удостовериться, соответствует его поведение закону или нет. А уж если нарушение может повлечь за собой наказание, соответствующие нормы должны быть кристально ясными

Требование, чтобы законы были опубликованы и чтобы не было тайных норм, неразрывно связано, на мой взгляд, с принципами правовой определенности и предсказуемости. Каждый должен иметь возможность проверить, соответствует его поступок закону или нарушает его. А особенно - в случае, если нарушение грозит наказанием, тут применяемые нормы должны быть предельно четками. Все просто: задача государства - создавать условия для благополучия граждан, а не обращаться с ними как с объектами, которыми можно жертвовать ради политической целесообразности или выплясывая под дудку чьего-то «чутья».

Рийгикогу пора наконец прислушаться к настойчивым требованиям канцлера юстиции и привести закон в соответствие с Конституцией. Такая «юриспруденция по чутью» и правовой хаос уже не годятся. Пора заменить чутье ясным законом и здравым смыслом.