Кэмерон: Евразийский Союз cоздаст проблемы для ЕС

Президент России Владимир Путин. Фото: Reuters/ScanPix

Разногласия не позволяют Евросоюзу говорить с Россией единым фронтом.

Директор расположенного в Брюсселе центра ЕС-Россия Фрейзер Кэмерон полагает, что если Россия желает модернизировать свою экономику, она должна сотрудничать с Евросоюзом, а не с Белоруссией или Казахстаном.

Сейчас взаимоотношения между ЕС и Россией далеки от дружественных и в ближайшее время найти решения основных проблем будет сложно,  заявил Postimees аналитик, побывавший на прошлой неделе в Таллинне на организованном Фондом Открытой Эстонии форуме, посвященному популизму.

Что вы думаете по поводу оценки Гарри Каспарова, что в глазах россиян имидж Европы сейчас исключительно положителен? Если это так, то каким же образом это воздействует на взаимоотношения России и ЕС?

Мне показалось, что он был в этом вопросе слишком оптимистичен, ведь большинство россиян получает информацию о ЕС через государственные СМИ. А государственные СМИ уже много лет представляют ЕС слабым и по сути сотрудничающим с США, чтобы ослабить Россию.

Если они (россияне. — Ред.) никогда не получают о ЕС положительной информации, каким же образом у них может сформироваться положительная установка? Конечно, часть из них путешествует и видит все своими глазами, но если вся информация поступает из государственных СМИ, по телевидению, то эта точка зрения не является положительной.

Каковы вообще сейчас взаимоотношения ЕС и России? Стороннему наблюдателю кажется, что они сводятся к одной-двум в год встречам на высшем уровне, что скорей является поводом для фотоснимков. По сути продвижения нет.

Это соответствует истине. Официальные источники говорят, что сдвиги налицо — у нас сейчас партнерство в сфере модернизации, Россия вступила во Всемирную торговую организацию, заключено стратегическое партнерство… Но все это лишь кусочки бумаги.

Реальность такова, что в торговле имеются большие проблемы — Россия по-прежнему запрещает ввоз скота из ЕС, импорт подержанных автомобилей сопряжен с огромными таможенными сборами...

Имеется множество проблем, хотя Россия только что вступила в WTO, и еврокомиссар по вопросам торговли Карел де Гюхт, видимо, применит по отношению к России механизм разрешения споров, что не свидетельствует о добром начале. В России все еще наблюдается немало протекционизма.

Во-вторых, спрос на российских газ снизился и несколько стран пытается вновь обсудить газовые соглашения. Газпром озабочен не только инициированным Европейской Комиссией расследованием, но также глобальным распространением сланцевого газа и его воздействием на ценообразование.

В-третьих, по-прежнему имеется немало проблем по части прав человека и гражданского общества, а так же в юридических вопросах, например, инциденты с Магницким или Литвиненко.
Таким образом, нельзя считать отношения дружественными, может быть — деловыми (businesslike. — Ред.), с той лишь разницей, что особый бизнес сейчас не ведется.

Что вы думаете относительно комментария Владимира Путина, заявившего, что против Газпрома начато расследование, поскольку Брюссель желает возложить на Москву субсидирование экономики стран ЕС из Восточной Европы?

Это не имеет к делу отношения. У Европейской Комиссии имеется юридическое обязательство выступать против каждого, кто деформирует рынок. Это может быть Microsoft, оштрафованы были Honeywell и McDonell Douglas... Они выступали против крупнейших мировых корпораций и побеждали. Правда, Газпром претендовал на монопольное или олигархическое положение в нескольких странах и это противоречит закону ЕС о конкуренции.

Какой исход расследования по Газпрому вы прогнозируете? Будет ли Газпром оказывать политическое давление на те страны, которые полностью зависят от его газа, как Эстония?

Газпром нуждается в европейском рынке в той же мере, чтобы не сказать больше, что и европейцы нуждаются в Газпроме. Сейчас в мире переизбыток газа, поэтому у европейцев имеются альтернативные поставщики.

75 процентов прибыли Газпрома сейчас поступает от продаж в ЕС, у него нет ни одного альтернативного рынка, который платил бы ту же цену, что и европейцы. Таким образом, они нуждаются в деньгах ЕС, в технологиях и профессиональных данных, если желают модернизировать свои газовые разработки и инфраструктуру. Им следует обновить всю инфраструктуру в Западной Сибири, где располагаются крупнейшие газовые месторождения.

Насколько вероятным вы считаете упрощение визового режима?

Некоторые незначительные упрощения будут, но страны ЕС в ближайшем будущем ни в коем случае не согласятся с полной отменой визового режима с Россией.

Считаете ли вы Россию самой большой внешнеполитической головной болью ЕС, самым противоречивым вопросом?

Отношения с Россией ничуть не более противоречивый вопрос, чем взаимоотношения с Китаем. Нам трудно единым фронтом говорить почти со всеми нашими стратегическими партнерами, поскольку между членами ЕС существуют расхождения и отчасти особые отношения с этими странами.

Поэтому Россия здесь, по-моему, не является каким-то особым случаем. В последние годы мы стали более единодушны и сплоченны в отношении России, отчасти это связано со сменой правительства в Польше — они вернулись обратно в мейнстрим, Nord Stream уже не является тем поводом для расхождений, каковым он был пять лет назад.

Каким образом восточное партнерство подействовало на отношение России к ЕС?

Они считают восточное партнерство опасным. Крупнейшим шоком для них стала оранжевая революция, с этого момента они были озабочены, что европейские ценности утвердятся по соседству от них.

Что вы думаете относительно Евразийского Союза, который Путин сейчас пропагандирует?

Он будет возведен и по ходу процесса создаст проблемы для ЕС за счет сопутствующих этому правил. Но будущее России не может быть связано с Белоруссией и Казахстаном — это же смехотворно. Путин пытается продемонстрировать, что у него имеются для России определенные геополитические и геоэкономические интересы. Однако модернизация России и ее будущее зависят от близких связей с ЕС.

Каковы личные отношения между Путиным, Баррозу и Ван Ромпеем?

Плохие. Они друг другу не нравятся. Это вполне очевидно. Они (Баррозу и Ван Ромпей. — Ред.) были довольно разочарованы тем, что Путин вернулся. У них были относительно приличные отношения с Медведевым, но они преимущественно основывались на надежде.

На самом деле они не верили, что он решает вопросы. Мне кажется, лучше было бы, чтобы в комнате находился человек, который принимает решения, даже если этот человек тебе не нравится, а не марионетка.