После восстановления независимости в Эстонию перебрались примерно 15 000 человек, однако до сих пор нам не особо приходилось сталкиваться с экономическими переселенцами, беженцами и их интеграцией на рынке труда, – пишет главный аналитик Департамента статистики Сийм Крузелл.
Когда Европейская комиссия огласила план распределить беженцев между странами ЕС, в эстонском обществе развернулись невиданные доселе дебаты. В этих дебатах нечасто встречается аргументированный обмен мнениями, в основном преобладают высказывания, состоящие из полуправды и демагогии. Можно сказать, что оба лагеря, в которые входят те, кто поддерживает план, и те, кто категорически против, ведут друг по другу огонь наугад, вместо того, чтобы заняться обсуждением проблемы на разумной и конструктивной основе.
С одной стороны, создается примитивный портрет т.н. ужасных тюрбаноголовых, для которых единственным мотивом для переезда является стремление приобщиться к щедрым благам социальной системы общества благосостояния, а для разнообразия еще и изнасиловать какую-нибудь местную жительницу.
Недавно я увидел в одном из интернет-комментариев совершенно бредовое заявление о том, что люди, бежавшие из Сирии от ИГИЛ, станут организовывать теракты в тех странах, куда переселились. Конечно, ИГИЛ всегда может внедрить своих агентов в поток беженцев, но это аналогично тому, если бы в 1944 году шведы начали обвинять беженцев, прибывающих на лодках из Эстонии, в намерении совершать там «подвиги» в стиле НКВД.
После восстановления независимости иммиграция в Эстонию шла постоянно. Последняя перепись населения дает довольно хорошее представление о том, какие социально-демографические особенности характеризуют людей, переселившихся в Эстонию после 1991 года, и как они устроились на рынке труда.
Забегая вперед, можно сказать, что до сих пор картина с переселенцами, прибывшими в Эстонию после восстановления независимости, в большей степени казалась позитивной. По данным переписи населения 2011 года, в Эстонии проживало около 15 000 человек трудоспособного возраста, которые прибыли сюда после восстановления независимости. Количество мужчин и женщин среди них было вполне сбалансировано. А вот относительно образования и возраста различия весьма существенные. Число людей трудоспособного возраста, то есть от 30 до 49 лет, среди новоприбывших в процентном соотношении оказалось больше, чем постоянных жителей Эстонии. Большинство из них имеет высшее образование. Относительно страны происхождения переселенцев картина складывалась достаточно пестрая – от России до Пакистана.
Каждая страна и нация имеют собственное лицо, и каждая из них отличается своеобразными культурными, экономическими и географическими особенностями. Вместе с тем страны, из которых к нам прибыли переселенцы, можно разделить по группам, с учетом их нынешнего уровня экономического развития или же продолжительности периода пребывания в едином политическом пространстве. В данном случае различимы три группы стран: в первой находятся члены ЕС и другие развитые страны (например, США, Австралия), в другой группе – бывшие союзные республики СССР (не считая членов ЕС), в третью группу входят остальные страны.
Как же сложилась судьба переселенцев в Эстонию на рынке труда? Вот несколько примеров. Показатели безработицы среди людей трудоспособного возраста иностранного происхождения были в Эстонии несколько выше среднего, однако различия оказались не такими большими. Выходцы из республик бывшего СССР существенно отличались более высоким показателем уровня безработицы, по сравнению с людьми из других стран. В то же время среди выходцев из развитых стран уровень безработицы был более низкий. Если соотнести это с уровнем трудовой занятости, то среди выходцев из других стран этот показатель вновь превысил средний уровень по Эстонии.
Среди приезжих работников из развитых стран свыше половины были высококвалифицированные специалисты. Среди выходцев из бывших республик СССР таковых оказалась лишь одна треть. Всех приезжих из бывшего советского пространства отличает еще и то, что количество простых неквалифицированных рабочих среди них превышает средний процентный показатель по Эстонии. Среди работающих уроженцев других стран количество руководителей и высококвалифицированных специалистов довольно большое (51 процент), однако, в отличие от развитых стран, значителен также удельный вес работников сферы обслуживания и торговли.
Завершая разговор о ситуации на рынке труда, следует отметить и трудовые доходы. Так, доход людей, прибывших из развитых стран и занятых на рынке труда, был значительно выше, чем в среднем по Эстонии, и превышал 1500 евро. Разница со средней зарплатой по Эстонии почти двукратная. Да и средний трудовой доход приезжих из других стран существенно превышал средний показатель по Эстонии. Однако средний трудовой доход людей, прибывших из бывшего Советского Союза, уступал среднему по Эстонии.
Судя по показателям на рынке труда, можно было бы констатировать, что тему можно закрывать и пора распахнуть ворота для иммигрантов, поскольку таким образом можно обеспечить пенсионерам Эстонии лучшую пенсию. Или если обратиться к высказываниям анонимных комментаторов, то можно отметить, что с учетом имеющейся в Эстонии практики нет оснований говорить о тюрбаноголовых, гоняющихся за социальной помощью.
Сейчас, несомненно, нет, однако, на то есть свои причины. Главной причиной, разумеется, остается низкий уровень благосостояния и доходов в Эстонии, по сравнению с теми странами, куда преимущественно устремлены основные миграционные потоки в Европе. Во-вторых, политика в сфере трудовой занятости и в социальной сфере, десятилетиями определявшая ситуацию.
Проще говоря, от всех проживающих в Эстонии людей сейчас и в дальнейшем ожидается увеличение собственного вклада в повышение своего жизненного уровня, будь ты наемный работник или работодатель. Не имея работы и каких либо сбережений, в Эстонии невозможно долго поддерживать приличный уровень жизни. Согласно данным мониторинга рабочей силы, без особого труда у нас сводят концы с концами менее двадцати процентов безработных. Кроме того, Эстония не так просто предоставляет желающим статус беженца, и количество соответствующих ходатайств, которые удовлетворяют в течение года, не дотягивает до сотни.
До сих пор люди, прибывающие в Эстонию, были вынуждены считаться с этими условиями, и это являлось своего рода фильтром, который и сформировал общие черты мигрантов. Поскольку, например, простым рабочим в Эстонии платят не слишком много, мы не видим среди приезжих дворников и уборщиков. Семей, перебравшихся к нам из третьих стран, здесь также можно встретить не слишком часто, поскольку социальные пособия у нас невысокие, а жилищные условия в социальных квартирах зачастую довольно скверные.
Поэтому после восстановления независимости Эстонии нам не доводилось иметь дело с экономическими мигрантами, беженцами и проблемами с их интеграцией на рынке труда. Теории и механизмы, объясняющие этнический раскол на рынке труда, в Эстонии могут быть применены лишь в отношении переселенцев советских времен и их потомков. То есть исследовать факторы, влияющие на более предпочтительные позиции на рынке труда коренных жителей по сравнению с населением иммигрантского происхождения.
В этом плане неважно, прибудут ли в Эстонию в ближайшее время 200 или 400 беженцев, всем им будет необходима интеграция в общество, а также адаптация и поиск работы. Именно активное участие беженцев на рынке труда крайне важно, поскольку это требуется и от жителей Эстонии. По крайней мере стремление к более высоким жизненным стандартам. Если же к беженцам применять более мягкие требования, чем к постоянным жителям Эстонии, со временем это станет причиной возникновения недоверия к государству и правительству. А также появлению действительно неравного обращения с «местными» жителями.
Было бы неверно считать, что беженцы трудоспособного возраста не захотят здесь работать, если это даст им возможность повысить свой жизненный уровень. В первую очередь важно, как они смогут преодолевать сложности, связанные с трудоустройством. Это касается как самих беженцев, так и общества, и государства в целом. Беженцам важно овладеть языком и получить профессиональную переподготовку, а также адаптироваться к новым жизненным условиям и местным обычаям. Для общества и государства необходимы функционирующие институты обучения и готовность работодателя при найме на работу учитывать имеющиеся навыки и знания кандидата, а не его происхождение.
Есть и еще один аспект, который может свести на нет все усилия. Стремление добиться видимой интеграции в обществе и на рынке труда будет совершенно бесполезным и расточительным, если «перемещенный» в Эстонию человек в погоне за длинным рублем будет руководствоваться лишь одним желанием впоследствии перебраться, например, в Скандинавию, а не жить и работать в Эстонии.