Ирландские реалии на русский лад или размышления после спектакля

Спектакль «Калека с Инишмаана» в постановке пермского театра «У моста» был номинирован на премию «Золотая Маска» в 2010 году как «лучший спектакль малой формы», «лучшая работа режиссера», «лучшая мужская роль» и получил специальную премию жюри. Фото: Театр «У моста»

Должна ли на сцену выбегать собачка?
(риторический вопрос)

На ирландском острове Инишман живёт молодой человек по имени Билли, местные жители называют его не иначе, как калека Билли. Страдая церебральным параличом, тот еле двигается, да и красотой не блещет. Ему ещё повезло - на острове нашлись две по-настоящему христианские души, сёстры Эллин и Кейт, они заботятся о Билли почти с самого его рождения, ведь родителей у бедного парня нет. Вопрос – куда они пропали? – остаётся открытым, у жителей острова разные мнения на этот счёт. Сам калека уверен, что мать с отцом утонули, пытаясь вплавь добраться до Америки, в поисках лучшей доли. То, что произошло с ними на самом деле и есть главная интрига в спектакле по пьесе ирландского драматурга Мартина Макдонаха «Калека с Инишмана».

Постановку осуществил режиссёр Пермского театра «У моста» Сергей Федотов. Спектакль получил поистине триумфальное признание не только зрителей, но и союза театральных деятелей России, став лауреатом престижной театральной премии «Золотая маска» в трёх номинациях. Неделю назад пермский театр «У моста» представил свой спектакль эстонскому зрителю. Слово «триумфальное» я использую не случайно – достаточно забить в поисковик сочетание «Калека с Инишмана» и на вас прольётся золотой дождь хвалебных рецензий. Такое единодушие радует и настораживает одновременно. Завышенные ожидания сложнее оправдать.

Для чего режиссёр театра выбирает пьесу автора другой национальности? Ему интересна сама история, её национальный колорит или он чувствует связь происходящего с местными реалиями. Сергей Федотов, объясняя свой выбор пьесы для постановки, замечает, что: «…здесь на первый план выходит удивительная интонация – ирландских мифов и сказаний, подлинной священной земли. МакДонах сочинил эту историю так, как будто кровавой истории ирландских войн и террора не существует – он сочинил своих героев как Вечных Детей». Разговор явно идёт об очаровании режиссёра ирландскими реалиями. И, если судить по аскетичной сценографии спектакля, грубо сколоченной мебели, глиняной посуде (кстати, привезённой с Инишмана), домотканой одежде героев спектакля, Федотов погружает зрителя в атмосферу быта ирландских островитян, чем я и приготовилась насладиться, но…

Остров Инишман – та ещё дыра, Богом забытая дыра, несмотря на то, что рефреном звучит фраза, видно «Ирландия – не такая уж и дыра, раз…», а дальше перечисляются по очереди те счастливчики, которые стремятся туда попасть. Фраза повторяется многократно, такова, вероятно, задумка автора пьесы, но, вскоре появляется ощущение, что создатели спектакля не уверены в способности зрителя понимать происходящее. Героиня постановки Хелен, по прозвищу «Чума», всё время подчёркивает, что она девушка нервная и с ней – шутки плохи, а для убеждения все средства хороши, начиная от непрерывной ругани, заканчивая банальным рукоприкладством. Своего незадачливого братца она лупит без всякой жалости, без намёка на театральную условность – понятия, для актрисы, исполняющей роль «Чумы», неведомого. Бить – так уж бить, кричать каждые пять минут – «Да ты меня затрахал, козёл!» с интонациями российских братков, - так уж кричать, разбить яйца о голову дурачка-брата так, чтобы брызги долетели до зрителей, сидящих в первых рядах партера, так уж разбить. В свою очередь, тётушки калеки стараются убедить публику, что они любят Билли всем сердцем, рыдая от тоски по нему в объятиях друг друга, чтобы зритель, как человек, лишённый воображения, мог видеть их страдания вживую. Что касается знакового персонажа пьесы – Джоннипатинмайка, то он, почему-то, не считает нужным смотреть в глаза своим партнёрам по сцене, всегда обращается напрямую к залу, сообщая ему ключевую для понимания происходящего информацию, забывая о том что, он, Джонни - житель острова Инишман, отделённый от публики так называемой «четвёртой» невидимой стеной. Ещё один персонаж, Малыш Бобби, моряк, во время диалога с Билли небрежным ударом валит калеку с ног, на которых тот и так держится с трудом и затем равнодушно наблюдает за его конвульсиями в попытке подняться. Вскоре, правда, выясняется, что Бобби – добрый, мягкосердечный человек, он до сих пор любит свою умершую от туберкулёза жену и потому не отказывает Билли, якобы умирающем от туберкулёза, в его последнем желании – отправиться на соседний остров и сняться там в кино. Но я, уже, в лучших традициях школы К.С.Станиславского понимаю, что «НЕ ВЕРЮ». Вместо обещанного, сотканного из антуража, взглядов, жестов, интонаций ИРЛАНДСКОГО колорита, на меня выливают ведро, а то и два российской чернухи. Я не знаю, благодарить ли за это переводчика текста Макдонаха или Сергея Федотова, но кто-то из них явно не удосужился перевести поток нескончаемой ругани словами, имеющими хоть какой-то отзвук культуры той страны, откуда родом автор пьесы.

Нескончаемый надрыв и монотонность актёрских голосов напомнили мне про старую добрую театральную байку об актёре и его собачке. В провинциальном любительском театре один актёр всегда брал с собой на спектакли любимую собаку – не тосковать же ей дома в одиночестве. Правда с животиной был строгий уговор, пока спектакль длится – сидит смирно в зрительном зале, закончился – может выбегать на сцену. Как-то в одну из постановок пригласили знаменитого столичного актёра, как уговорили, история умалчивает, приехал, репетирует и вот – премьера. Собачка в зале, на сцене - действие. Знаменитый актёр появился не сразу, а лишь в середине спектакля, вышел, заговорил и…смирно сидевшая собачка к изумлению присутствующих выбежала на сцену. Почему? Да потому что, в отличие от остальных актёров, столичный профессионал говорил не искажённым, а нормальным человеческим голосом с естественными интонациями, которым все актёры этого театра говорили в обычной жизни. Собака решила, что спектакль закончился…

В пьесе есть свой выстраданный катарсис – Билли и Хелен познают Любовь, которой им так не хватает. И, тогда, один из них на миг становится стройным, красивым и здоровым, другая – нежной и весёлой. Любовь способна сотворить чудо, мгновенное и яркое, как вспышка, и также быстро, как вспышка, проходящее. Через несколько секунд после поцелуя Хелен, Билли захлёбывается кровавым кашлем. По-настоящему заболев туберкулёзом, он обречён. Любовь превращает калеку в полноценного человека, но исцелить его от смертельной болезни она не в силах. Пронзительный момент, настоящий. Мартин Макдонах понимал, о чём он пишет, наполняя отрывистые, угловатые реплики своих героев невероятным количеством подтекстов, понятных его соотечественникам, «Вечным Детям» ирландской земли. Прочитал ли их местный зритель, каждый на этот вопрос ответит сам. Я уже ответила - «не верю».