В конце сентября в Таллинне пройдет премьера документального фильма «Прорыв», снятого кинодокументалистом Олегом Бесединым. Фильм это посвящен одной из самых драматичных страниц истории Балтийского флота, самому кровопролитному морскому сражению XX века – прорыву юминдаской минно-артиллерийской позиции 28-29 августа 1941 г.
В многотомной официальной «Истории Великой Отечественной войны» этому событию посвящены три строки. Всего три строки. Два предложения. А в этой морской баталии, в холодных балтийских водах было все: отвага и самопожертвование советских моряков, отчаяние и ужас тысяч гражданских, в том числе женщин и детей, стратегические просчеты Генштаба РККА и интриги ленинградского руководства, реальные и мифические подвиги и скрытые в архивах тайны первого периода Великой Отечественной войны.
До сего дня дожили несколько ветеранов этой морской битвы и всего два корабля из более чем двух сотен участников сражения: подводная лодка Краснознаменного Балтийского флота «Лембит» и ледокол бывшего Эстонского морского пароходства «Суур Тылл». Оба судна сегодня – экспонаты Таллиннского морского музея. А моряки и ветераны, русские и эстонцы собираются 28 августа на берегу Финского залива на оконечности далеко выдающегося в море мыса Юминда. По тихому вечернему морю бежит дорожка от заходящего солнца, меняет цвет, краснеет, багровеет и стынет кровавым отсветом. Как вечером 28 августа 1941 года… И бежит эта кровавая дорожка от эстонского берега, в водах которого и разворачивалось кровавое морское сражение, к берегу финскому, где в безымянных и безвестных братских могилах похоронены свыше 15 000 моряков, солдат, женщин, детей, погибших в юминдаском морском аду.
Прибалтийский «Днепрогэс»
В августе 1939 года Советский Союз, понимая, что начатая Германией война с Польшей, Францией и Англией рано или поздно столкнет Красную армию и Вермахт, надавил на Латвию, Литву и Эстонию, заставив их заключить т.н. «договоры о базах», согласно которым на территорию стран Балтии были введены ограниченные контингенты войск, а также размещены базы ВВС и Краснознаменного Балтийского флота. За коротким словом «базы» скрывались сотни миллионов золотых червонцев, запланированных на строительство береговой обороны КБФ. Советский Генштаб, как умел, учитывал уроки Первой мировой войны. «Красные маршалы» помнили, что немцы в 1917 году, высадив морской десант, захватили острова Моонзундского архипелага и заперли российский флот в Гельсингфорсе и Ревеле, а затем заставили его бежать в Кронштадт.
На сей раз руководство ВМФ и РККА запланировало выстроить мощную, непробиваемую береговую оборону. У пока еще независимых Латвии и Эстонии были арендованы земли. Эстонские и латвийские власти выселили с арендованных земель тысячи хуторян. Только на Сааремаа с отчужденных земель были переселены 600 семей. С маленького острова Осмуссаар посреди Финского залива эстонские власти депортировали всех местных рыбаков-шведов. Все они получали денежную компенсацию за счет СССР. Началось строительство.
В Лиепае, Вентспилсе, на островах Сааремаа, Хийумаа, Осмуссааре стремительно возводились непробиваемые и неуязвимые бетонные позиции дальнобойной морской артиллерии, строились железные дороги, причалы и прочая инфраструктура. Только на Сааремаа на работу были завербованы 6000 эстонцев-строителей. Латыши до сих пор вспоминают, что зарплату «оккупанты» им платили золотыми червонцами (разумеется, в местной валюте, и по курсу). Финансовые объемы строительства были таковы, что к началу войны вложения достигли 500 миллионов рублей золотом в ценах 1939 года. Эта сумма сопоставима с проектом Днепрогэса.
Строительство полностью исходило из боевой задачи, поставленной перед КБФ. На случай войны с Германией и Финляндией КБФ должен был не допустить высадки вражеского десанта на Моонзундских островах, разгромить немецкий флот, если он сунется в Рижский залив, и содействовать РККА в наступлении в южной Финляндии. И ведь, действительно, пока советские моряки и красноармейцы удерживали острова Моонзундского архипелага, немецкий флот даже не совался в восточную Балтику, проводка конвоев в Рижский залив считалась опасным делом, а вход в Финский залив был практически закрыт для финского и немецкого флотов.
Не там и не так
Одно «но»: гитлеровские генералы оказались хитрее той группы советских политических руководителей и военачальников, которые определяли стратегию будущей войны. Немецкое командование атаковало Прибалтику не там, не так, и не теми силами и средствами, что предполагали в Москве. В этом и состоял «фактор внезапности».
Десантов противник не планировал, в Рижский залив не прорывался. Ставка была сделана на авиацию и минную войну. Базы Балтийского флота были атакованы и, несмотря на яростное сопротивление, разгромлены и захвачены с суши. С востока. С тыла. Немецкие генералы хорошо знали: военно-морские базы и береговая оборона не имеют системы и средств отражения наступления с суши, а перед РККА не ставилась стратегическая задача обороны инфраструктуры флота. Лишенный баз флот сам был бы вынужден стягиваться к узкому горлу Финского залива. Если бы пал Ленинград, то морякам-балтийцам КБФ ничего не осталось бы, как открыть кингстоны и затопить корабли. План «Барбаросса» предусматривал быстрое овладение Прибалтикой с находившимися здесь военно-морскими базами, стремительное продвижение к Ленинграду и превращение Балтики во «внутреннее немецкое море».
Группа армий «Север» наступала на Ленинград через Каунас, Даугавпилс, Псков. Немецкие войска уже через неделю после начала войны с боями ворвались в Ригу, захватили Лиепаю, Вентспилс, а через две недели достигли границ Эстонии. Эстонское направление считалось второстепенным, несмотря на то, что в Таллинне располагалась главная база Краснознаменного Балтийского флота, а на Моонзундских островах находилась практически вся советская морская авиация.
Седьмого августа немецкие части вышли на берег Финского залива, окончательно перерезав сухопутное сообщение Таллинна с Ленинградом. 17 августа была сдана немцам и Нарва. Еще одиннадцать дней отчаянно сопротивлялся Таллинн. 27 августа бои шли уже в самом городе. В ночь на 28 августа 1941 года последние защитники советского Таллинна и беженцы погрузились на корабли КБФ и гражданские суда, в том числе и на ледокол «Суур Тылл». Их ждал полный опасностей переход до Кронштадта, самое кровавое в истории Второй мировой войны минно-артиллерийское сражение при мысе Юминда, десятки подорвавшихся на минах и утонувших гражданских судов, тысячи погибших людей.
То, что Таллинн как главную базу КБФ не удастся удерживать бесконечно, стало ясно уже в конце июля. Тем не менее до второй половины августа в Москве даже не ставился вопрос о подготовке планов эвакуации группировки, оказавшейся далеко в тылу противника. Более того, с 30 июля одной из важнейших задач КБФ, возложенных на флот Москвой, стало обеспечение бомбардировок Берлина с аэродромов на острове Сааремаа.
Сквозь намеки и недомолвки
Сталин согласился эвакуировать Таллиннскую базу в Кронштадт 26 августа. В тот же день руководство Северо-западного направления в лице маршала Ворошилова, генерала Захарова и члена Политбюро ЦК ВКП (б) Жданова отдало распоряжение начать подготовку к переходу из Таллинна. Военные историки отмечают, что директива Ворошилова и Жданова была мутная и двусмысленная. В Ленинград предлагалось отправить лишь транспорты с солдатами и эвакуируемыми гражданскими лицами. Про конвой не упоминалось. Вероятно, Ворошилов и Жданов не ждали возвращения в Ленинград боевых кораблей КБФ, так как не исключали сдачи Ленинграда немцам и готовили корабли… к подрыву и затоплению. Конечно, опытным партийным руководителям было предпочтительнее, чтобы «грязную работу» сделал командующий КБФ адмирал Владимир Трибуц. Трибуц сделал вид, что намека не понял.
Уже 27 августа военный совет КБФ отдает боевой приказ на переход флота из Таллинна в Кронштадт. В отряд главных сил были включены крейсер «Киров» (флагман командующего КБФ), эсминцы «Ленинград», «Гордый», «Сметливый», «Яков Свердлов» и другие, подводные лодки, в т.ч. «Калев» и «Лембит», тральщики, буксиры и ледокол «Суур Тылл». Был сформирован отряд прикрытия и боевой арьергард.
По плану предполагалось составить конвой из 33 транспортов, которые должны были принять на борт 22 850 военнослужащих и 2400 гражданских лиц. Среди них были транспорты Ленинградского морского пароходства (такие как «Луга», «Тобол», «Амгунь»), латвийские суда («Атис Кронвальдс», ледокол «Кришьянис Вальдемарс»), эстонские – «Ярвамаа», штабной пароход «Вирония» и пр. В принципе до утра 28 августа все конвои должны были выйти в море и выстроиться в походный порядок.
Естественно, уложиться в запланированные сроки не удалось. Суда были перегружены. На пароход «Вирония» вместе с правительством Эстонской ССР набилось около трех тысяч человек, «Казахстан» вышел из гавани, имея на борту 3,5 тысячи пассажиров, в том числе женщин и детей. В сумятице затерялся и председатель эстонского Совнаркома Йоханнес Лауристин. Принято считать, что он утонул вместе с пароходом «Вирония» или эсминцем «Яков Свердлов». Но есть версия, что еще в порту он был расстрелян чекистами: чтобы не попал в плен.
Cамый дотошный военный историк адмирал Радий Зубков установил, что военных вышло в переход 28 573 человека. Гражданских пассажиров оказалось впятеро больше запланированного – 12 806. Всего отправились в переход 41 992 человека. Львиная доля пассажиров была принята на транспортные суда (88%). Прикрывая посадку войск на суда, в боях на улицах и в пригородах Таллинна погибли почти 8 тысяч красноармейцев. Свыше 11 тысяч бойцов сил прикрытия, измотанные, израненные, отстреливавшиеся до последнего патрона, были взяты немцами в плен.
По сути дела Балтийский флот должен был принять навязанное ему арьергардное морское сражение, отступать, сохраняя порядок и оказывая ожесточенное сопротивление врагу и борясь за жизнь людей и живучесть судов. Победить в сражении означало довести до цели как можно больше кораблей и пассажиров.
Немцы и финны стремились разгромить этот огромный конвой, организовать его поиск и преследование и уничтожить советские корабли, чтобы не допустить переход в Ленинград боевых частей и флота. Средства и вооружения, которыми располагали немцы и финны, и которыми они намеревались добиться полного разгрома противника, включали в себя морские мины, торпедные катера, морскую авиацию и береговую артиллерию. Всего этого было более чем достаточно.
Командование КБФ не могло знать, выбирая маршрут, насколько густо он был усеян минами за считанные дни перед переходом. Флоту предстояло пересечь аж 27 минных заграждений. Немцы и финны как раз напротив мыса Юминда сумели скрытно и в очень сжатые сроки выставить 2804 морские мины разных типов. Особенно постарались финские минные заградители «Руотсинсалми» и «Рийлахти».
Ад в ночи
Движение сил КБФ началось лишь в полдень 28 августа. В пять часов вечера корабли первого конвоя начали форсирование Юминдаской минной позиции. Тут же подорвались санитарный корабль «Элла», ледокол «Кришьянис Вальдемарс» и другие. Суда вынуждены были стать на якоря посреди минных полей и заняться спасательными работами. Тогда же погиб штабной корабль «Вирония». Он оказался посреди минного поля без хода и управления. Дрейфующая «Вирония» дважды подорвалась на минах и около полуночи затонула. Подорвались транспорты «Луга» и «Эверита». 1200 раненых с «Луги» были посреди моря перегружены на транспорт «Скрунда». Подорвался и затонул эсминец «Яков Свердлов» В полной тьме почти две сотни судов вынуждены были прекратить движение и стать на якорь. Подорвавшиеся суда горели, горела нефть, вытекавшая в море, кричали раненые и утопающие. Один взрыв следовал за другим. Тем не менее моряки-балтийцы как могли спасали людей с тонущих судов. Большинство пассажиров, прорвавшихся в Кронштадт, были сняты с тонущих кораблей, спасены из горящего моря, подобраны на скалах островов Финского залива. Были и такие счастливцы, которые за эту длинную августовскую ночь сменили по пять кораблей, погибавших один за другим, но спаслись.
Рано утром, едва рассвело и можно было разглядеть плавающие в протраленной полосе мины, а значит, и увернуться от них, конвои продолжили движение. Тут их ждала немецкая авиация. Авиация КБФ не могла или не сумела помочь конвоям. Радиус действия советских истребителей не позволял прикрывать суда с воздуха, а бомбардировочная авиация так и не была толком задействована для превентивных налетов на аэродромы противника. Более того, даже разведывательные мероприятия на этот счет не были предусмотрены.
Немецкая авиация подожгла транспорт «Казахстан», потопила транспорт «Тобол», повредила «Шауляй». Корабли, сохранившие ход, уклонившиеся от мин, отбившиеся от самолетов, дошли до Кронштадта. Суда, кое-как сохранившие живучесть, достигли Гогланда и высадили там около десяти тысяч спасенных пассажиров. Затем они были переправлены в Кронштадт и Ленинград.
Из Таллинна вышли 225 судов и кораблей, в т.ч. 20 транспортов. Из них 62 корабля (в основном безоружных гражданских транспорта) погибли от мин, бомб, торпед и артиллерийского огня. Погибли сразу или, борясь до последнего, затонули позже. Если из Таллинна, по подсчетам военных историков, эвакуировались 41 992 человека, то погибли в ходе жестокого морского сражения свыше 15 тысяч человек. Из них – 4628 гражданских лиц. Сильный юго-западный ветер, характерный для этого времени года, не давал ни малейшего шанса оказавшемуся в воде человеку выплыть к относительно близкому эстонскому берегу, пусть даже и занятому врагом.
Тела сгоревших заживо, захлебнувшихся или замерзших в холодном осеннем море людей через несколько суток стало выбрасывать на финский берег в районе города Котка. Сначала одного, потом десять, потом сто, тысячу... Финские власти мобилизовали местное население на рытье братских могил, сбор тел и их скорейшее захоронение. На долгие годы ужасная картина тысяч вынесенных морем покойников по ряду причин стала тайной. Молчали обыватели, помалкивало государство. Лишь лет десять назад финские журналисты рассказали об этом кошмаре.
Как можно оценить итоги кровавой ночи? И надо ли? Жертвы громадны, они, наверное, могли быть и меньше, если бы … Что тут гадать. Лучше взглянуть с другой стороны, со стороны противника. Немцы и финны из кожи вон лезли, чтобы не допустить прорыва. Этого требовали и директивы Гитлера. Все-таки в Таллинне находилась половина боевых кораблей КБФ. Но прорыв состоялся. Противник не смог добиться своей цели. Ленинград был усилен опытными, обстрелянными войсками. Флот продолжил обеспечивать коммуникации с воюющими гарнизонами Моонзунда и Ханко и, в конце концов, эвакуировал гарнизон Ханко на «большую землю»
Первого сентября немцы заняли Хаапсалу. 21 сентября закончились бои на Сааремаа на полуострове Сырве. Через месяц пал остров Хийумаа. 2 декабря были эвакуированы в Кронштадт последние защитники крошечного острова Осмуссаар. А далеко на востоке в эти самые дни началось первое советское контрнаступление. Наступление под Москвой.