Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2012/10/19/1380696t1hdd83.jpg)
Не исчезай во мне ты навек,
Не исчезай на какие-то полчаса.
Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет,
Но все горит твоя свеча…
Андрей Вознесенский
15 августа Микаэлу Таривердиеву исполнился бы 81 год. Композитора уже 16 лет нет с нами, но его пронзительные, узнаваемые с первых тактов мелодии и песни из кинофильмов по-прежнему звучат с кино- и телеэкранов, в концертных залах и на дисках. При этом все время открываются неизвестные ранее широкой публике пласты его музыки.
В этом огромная заслуга Веры Таривердиевой, которая после смерти мужа целиком посвятила себя продолжению его дела. Основала в Калининграде единственный в России Международный конкурс органистов. Выпустила более 20 дисков с малоизвестными сочинениями Таривердиева – от оперы «Граф Калиостро» до «Воспоминаний о Венеции». Дважды издала книгу с его мемуарами «Я просто живу», дополнив второе издание своей «Биографией музыки» о его жизни и творчестве.
В начале августа Вера Таривердиева побывала в Таллинне, выступив в рамках XXVI Международного таллиннского органного фестиваля с лекцией, сопровождавшей показ документального фильма Quo vadis?, в основу которого легла симфония для органа «Чернобыль». А под сводами церкви Нигулисте звучали хоральные прелюдии «Подражание мастерам» и органный концерт «Кассандра» Микаэла Таривердиева.
У нее редкое отчество Гориславовна – и удивительная судьба. В 26 она встретила человека, увенчанного славой и вдвое старше ее, который совпал с ней во всем и который стал ее возлюбленным, другом, учителем, мужем. Они прожили вместе 13 счастливых лет, а после его смерти она целиком посвятила себя, нет, не увековечению его памяти, а продолжению его дела.
«Любовь – это процесс… Процесс сближения, узнавания, постижения и все большего понимания… и он никогда не останавливается. Любовь – это чувство бесконечное», – говорит Вера Таривердиева. Мы сидим на открытой веранде кафе в Старом городе, и она вспоминает, как двадцать с лишним лет назад по заданию редакции газеты «Советская культура», где тогда работала, впервые приехала в Таллинн. «Принимали меня прекрасно, а по Старому городу меня водил Леннарт Мери, замечательный человек, в те годы просто писатель».
Родина нашего романа – Прибалтика
– Как произошла главная встреча в вашей жизни, определившая всю дальнейшую судьбу? Вы в ту пору были очень молоды…
– Мне было 26 лет, и я была замужем. И даже успела побывать в Афганистане – в составе делегации деятелей ЦК ВЛКСМ, проводивших «Дни СССР в Кабуле». Я там находилась больше месяца, и у меня был музыкальный салон, что в тех краях, где женщины ходят в чадрах, воспринималось как большая редкость. Впечатлений было много, и, вернувшись в Москву, я написала об этом статью. Это был 1983 год, как раз год встречи с Микаэлом Леоновичем. Наш роман начался в Вильнюсе, а до этого был мой звонок ему с просьбой написать в «Советскую культуру» о новом произведении Родиона Щедрина. Микаэл Леонович не сразу согласился, но в итоге он написал прекрасную статью, и мы оба оказались на фестивале в Вильнюсе, который проводил Родион Константинович – он в то время строил там дачу и много сотрудничал с Литвой. Так что Прибалтика – родина нашего романа (улыбается).
– Какое впечатление произвел на вас Микаэл Леонович при первом знакомстве? Было ощущение, что перед вами знаменитый композитор?
– Микаэл Леонович обладал редким, просто магнетическим обаянием. Он на всех производил неизгладимое впечатление, причем никогда к этому не стремился, был прост в общении. А в отношениях с женщинами был настоящим джентльменом старинного розлива, будучи при этом современным человеком. Когда утром нас всех собрали в холле гостиницы Lietuva, чтобы затем везти возлагать цветы к памятнику Ленину, я увидела идущего мне навстречу Микаэла Леоновича, который весь сиял: он был очень доволен, что мы опубликовали его статью целиком, и ему уже звонили люди и благодарили.
– Это была любовь с первого взгляда?
– Вы знаете… ведь что такое любовь? Любовь – это процесс. Это процесс сближения, процесс узнавания, постижения, понимания… Понимание не бывает мгновенным. Есть ощущение близости мгновенное – такое у нас было с первой минуты знакомства. А потом был процесс, и он никогда не останавливался. Почти сразу Микаэл Леонович преподал мне главный урок: он обладал четкой жизненной позицией и всегда был ей верен. Иногда о нем говорили как о человеке с трудным характером, неудобном, но на самом деле это не так. Просто у него была своя система взглядов и ценностей, понимание того, к чему он призван.
– Что из его музыки вы тогда знали?
– Ну, конечно, я смотрела «Семнадцать мгновений весны», «Иронию судьбы», знала песни. Но мир музыки Микаэла Леоновича для меня был практически незнакомым. Хотя я помню свои первые детские ощущения. Мне 13 лет, летний день в «Артеке». Я сижу на пригорке одна, из радиоприемника доносится песня «Маленький принц». Я не знала, кто ее написал, но она меня глубоко тронула. Лишь когда я познакомилась с Микаэлом Леоновичем, то узнала, что он ее автор. А первым шагом в мир его музыки стал Первый скрипичный концерт, на репетиции и на премьере которого я присутствовала на «Московской осени», еще до поездки в Вильнюс. И на фестивале в Вильнюсе исполнялся именно этот концерт, его играл Гриша Жислин.
Он был принцем и «изящной нотой в бетонную эпоху»
– Мне кажется, есть нечто символичное в том, что первой песней, с которой началось ваше знакомство с музыкой Таривердиева, был «Маленький принц». Микаэл Леонович ведь и сам был таким принцем, романтиком, рыцарем в среде советских композиторов. Или, как сказал Андрей Вознесенский, он был «изящной нотой в бетонную эпоху».
– Он был принцем, он был королем-оленем, он был аристократом, человеком изысканной культуры. Не только благодаря своему происхождению и воспитанию. Он был одарен Богом необыкновенно тонким восприятием мира. Он писал только ту музыку, которую слышал, которая ему посылалась. А чтобы ее слышать, нужно себя сохранять в чистоте. Микаэл Леонович совершал поступки, которые другим казались безумными, а для него они были естественными. Например, история с Мишей Каликом, его другом и соавтором таких фильмов, как «До свидания, мальчики», «Любить», «Разгром». После фильма «Человек идет за солнцем» оба проснулись знаменитыми, и их пригласили в Париж. Но Мишу не отпустили, так как он сидел в сталинских лагерях, и Микаэл Леонович сказал, что без Миши он не поедет. После этого он 12 лет был невыездным. Мало кто знает об этом, его всегда считали успешным человеком, он имел массу наград, но он был абсолютно несовместим с советской системой. Он всегда делал только то, что хотел, у него трудовой книжки даже не было. Он сумел прожить жизнь совершенно свободным человеком. Это не значит, что он мог себе все позволить, но у него было удивительное ощущение внутренней свободы, своего отдельного мира.
– Как он писал музыку – за инструментом или нет? Быстро или мучительно долго?
– Процесс вынашивания у него был зачастую долгим, а роды – быстрыми (смеется). Музыка на него снисходила, он был как приемник. В какой-то момент что-то в нем щелкало, он садился за инструмент и играл произведение целиком. Это было чудо, потому что весь замысел, от первой до последней ноты, приходил к нему сразу целиком. Он себя, свою игру записывал, а потом садился за стол и писал партитуру, никогда не прибегая к инструменту.
– В общем, произведение являлось целиком, как яблоко на ладони – такое сравнение обычно применяют, когда говорят о чуде рождения музыки Моцарта.
– У Микаэла Леоновича есть такая фраза: «Обидеть Моцарта нельзя. Моцарты всегда побеждают».
– Но рядом с Моцартом всегда стоит Сальери.
– Да, хотя реальный Сальери не убивал Моцарта, но архетип этот жив в среде людей искусства. Микаэл Леонович, безусловно, был человеком моцартианского толка, и ему было не ведомо чувство зависти к коллегам. Любое яркое проявление таланта он воспринимал с восторгом и спешил поделиться радостью, звонил этому человеку, поздравлял. Для него было чрезвычайно важно ощущение, что он не один.
– По-моему, он дружил с Валерием Гаврилиным?
– Нельзя сказать, что это была тесная дружба и общение. Между ними возникла удивительная духовная связь и эмпатия. Для Микаэла Леоновича было неожиданностью получить письмо от Валентина Александровича, в котором тот написал, что Таривердиев всегда был для него примером. Это было большим утешением на фоне того, что он переживал на протяжении всей жизни.
– Наверное, один из самых тяжелых моментов был связан с Никитой Богословским и его диким розыгрышем после выхода на экраны «Семнадцати мгновений весны», когда в адрес Союза композиторов пришла телеграмма, якобы от Фрэнсиса Лея: «Поздравляю с успехом моей музыки в вашем фильме».
– Это было жутко, но это было не самое страшное, что Микаэлу Леоновичу приходилось переживать в жизни. В определенном смысле трагические переживания ему были нужны, так как они потом выливались в музыке. Как человеку крайне ранимому и тонкому, живущему по иным законам, ему было тяжело в этом мире. Хотя в его жизни было и много радостного. Потому что его любили очень многие, а главное – его любила публика. И в историю его внесли на своей любви слушатели.
Симфония-свидетельство и опера-гротеск
– Книга «Я просто живу» иллюстрирована его фотоснимками. Это было его хобби?
– Да, а еще он любил спорт. В юности увлекался и боксом, и верховой ездой, и велосипедом, и мотоциклами, а позже – виндсерфингом и фотографией.
– Как вы проводили отпуск?
– До 1991 года включительно на два летних месяца уезжали в Сухуми. Днем он катался на водных лыжах, а ночью работал. Для него это было самое продуктивное время. Он любил работать по ночам – на море ли в Сухуми, или дома в Москве.
– Вы квартиру сохранили в неприкосновенности – все, как при муже?
– Да, настолько в неприкосновенности, что кое-что уже требует ремонта (смеется).
– Знаю, что у вас дома огромный архив, и вы все время продолжаете открывать новые страницы. Так много неопубликованного?
– А у Микаэла Леоновича почти ничего не было опубликовано. Лишь в последний период, всего в количестве 300 экземпляров, были изданы органные сочинения, вокальные циклы. Мы сейчас выкладываем всё в Интернет. Не все с этим согласны, но я считаю, что музыка должна быть доступна. Сегодня мало кто ее издает: это очень дорогое удовольствие. У Микаэла Леоновича есть даже никогда не исполнявшиеся сочинения. Например, опера «Женитьба Фигаренко», которая пока есть только в клавире. Он не знал, какой театр будет ее исполнять, поэтому не написал партитуры – что для него редкость, обычно он вначале делал партитуру, а потом клавир. Неделю назад я получила из Армении оркестровку оперы, которую сделали два замечательных армянских композитора. Я им очень благодарна и осенью буду встречаться с ними, может, удастся поставить в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко. «Женитьба Фигаренко» – очень смешная опера-гротеск. В 1990 году, когда она была написана, многим было непонятно, про кого она. А она про то, что потом случилось в нашей жизни, когда пришли новые русские. Она актуальна и сейчас.
– Как и симфония для органа «Чернобыль», написанная в 1987 году, которая и сейчас звучит как предупреждение.
– Эта симфония – свидетельство, симфония – призыв. Микаэл Леонович считал ее своим главным сочинением. Она задает всем нам вопрос: «Quo vadis?» («Камо грядеши?»). Тот вопрос, который задал Христос Петру, когда встретил его идущим из Рима: «Quo vadis, Petr?» Петр развернулся и пошел на мученическую смерть.
– Сейчас благодаря вам и возглавляемому вами Фонду целый пласт музыки Таривердиева открывается заново. Но для большинства имя Таривердиева ассоциируется прежде всего с киномузыкой. Не возникало у него чувства сожаления или даже обиды, что многое из написанного им оставалось как бы в тени – я имею в виду замечательные вокальные циклы, инструментальную и симфоническую музыку, балеты, оперы, сочинения для органа?
– Конечно, у Микаэла Леоновича было чувство неудовлетворенности, так как он прекрасно понимал, кто он и что делает. Но это естественный ход вещей: не может органная музыка конкурировать с музыкой из «Семнадцати мгновений весны» или «Иронии судьбы», которые каждый год показывают по телевидению и собирают колоссальную аудиторию. Однако существует некая закономерность: большие величины открываются на расстоянии. Поэтому нужно время для того, чтобы масштаб творческого наследия Микаэла Леоновича был понят и по достоинству оценен. Я много общаюсь с органистами, которые приезжают к нам на конкурс (Международный конкурс органистов имени Таривердиева. – Т.У.) со всего мира, и они начинают свое знакомство с музыкой Таривердиева с органных сочинений и очень удивляются, когда узнают, что он писал музыку к кинофильмам. То есть они начинают с другого конца, и мы идем навстречу друг другу. Настанет момент, когда все мы встретимся, и разные грани творчества Микаэла Леоновича соединятся.
Справка «ДД»:
Вера Таривердиева родилась 15 мая 1957 года в Алма-Ате в семье литераторов (мать – профессор филологии, отец – журналист). Окончила Музыкальный институт имени Гнесиных по специальности музыковедение, защитив диплом на тему «Ранние формы полифонии в музыке XIII-XIV веков во Франции». Работала в газете «Советская культура», писала рецензии и статьи о современной музыке. Автор книги «Биография музыки», президент Благотворительного фонда Микаэла Таривердиева, арт-директор Международного конкурса органистов, который с 1999 года раз в два года проходит в Калининграде, а также в Москве, Астане, Гамбурге и США.