Демократ Каренин и Вронский-Дантес

rus.postimees.ee
Copy
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Обворожительная и эротичная Анна (Кира Найтли) и порядочный, но жутко занудный Каренин (Джуд Лоу).
Обворожительная и эротичная Анна (Кира Найтли) и порядочный, но жутко занудный Каренин (Джуд Лоу). Фото: collider.com

«Анна Каренина» – одна из самых экранизируемых книг в истории. Киноведы насчитывают около тридцати кино- и телеверсий. Британцы Джо Уайт (режиссер) и Том Стоппард (драматург) создали свою, условно говоря, 31-ю – и абсолютно не похожую на все предыдущие, пишет еженедельник «День за Днем».

Уайт и Стоппард сделали по мотивам толстовского шедевра яркое, захватывающе красивое и, разумеется, очень спорное зрелище. Причем в тандеме режиссера и драматурга ведущая роль принадлежит именно сэру Тому: он придумал дерзкую и необычную форму картины и дал свои – на первый взгляд заметно расходящиеся с толстовскими – трактовки романных образов. Заслуга Уайта – в том, что он сумел снять фильм так, как предложил Стоппард, и в том, что в его распоряжении было такое оружие массового поражения, как красавица Кира Найтли, ранее сыгравшая в его лучших фильмах: «Гордость и предубеждение» и «Искупление».

Остальные персонажи тоже поначалу трудно принять. Каренин (Джуд Лоу), бородатый и в очках в тонкой оправе, больше похож на революционного демократа (Чернышевский / Добролюбов). Стива Облонский (Мэттью Макфадден) с роскошными усами – на Ноздрева. А завитой белокурый красавчик Вронский (Аарон Тэйлор-Джонсон) в белом мундире – на, извините, Дантеса. И только по ходу фильма начинаешь соглашаться с кастингом – в этом пространстве и в этих предлагаемых обстоятельствах такие образы вполне на месте.

Мир толстовского романа – это театр. Именно так – при всем, как известно, ироническом отношении графа Льва Николаевича к сценическому искусству. В высшем свете – как и в театре – очень многое строится на условности, ритуале; одна из ключевых реплик фильма звучит примерно так: «Если бы Анна нарушила закон, она еще была бы принята в обществе, но она нарушила правила». Разница очевидна. Закон: «не прелюбодействуй»; правило: «если прелюбодействуешь, делай это шито-крыто, не бросай вызов обществу открытым нарушением супружеской верности».

Британским авторам картины такая опора на условности, конечно же, понятна. Английское общество очень долго было кастовым – и человек, чей говор указывал на происхождение из низов, вряд ли мог сделать карьеру. Том Стоппард увлечен Россией, он написал гигантского объема пьесу «Берег Утопии», главные персонажи которой – Александр Герцен и Михаил Бакунин, и трагикомедию о диссиденте брежневской эпохи «До-ре-ми-фа-соль-ля-си, ты свободы попроси». Перейдя от темы российского инакомыслия к теме российской элиты, он углубился в роман Толстого (пять раз перечел его, прежде чем писать сценарий) и обнаружил, что российский высший свет – замкнутая каста, где все у всех на виду и где соблюдение ритуала/условностей – непременное условие.

Все пространство фильма – театр. Действие происходит то на сцене и в зрительном зале; то за кулисами или на протянутых над сценой мостиках. В кадре семейного быта Облонских дети поочередно подходят к Долли, поцеловать маму – на фоне рисованного задника с картинками из азбуки. Сцена в канцелярии, которой заведует Стива, – мюзикл без музыки: парадный проход князя Облонского между чиновничьими столами и механистическая работа клерков, в такт с грохотом ставящих печати на бумаги... Потом, когда Стива с Левиным (Домналл Глисон) отправляются обедать, чиновники по-театральному сбрасывают сюртуки, надевают фартуки и превращаются в половых в трактире...

Подробнее о скандальной экранизации великого русского романа читайте в свежем выпуске еженедельника «День за Днем».
 

Комментарии
Copy

Ключевые слова

Наверх