Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2013/06/22/1847914t1h2c3b.jpg)
21 мая в США вспоминали одно из самых громких и кошмарных убийств прошлого века: в 1924 году два студента из Чикаго убили 14-летнего подростка. Убили просто так, чтобы доказать себе, что они – сверхлюди. Как говорил персонаж Достоевского: «Тварь я дрожащая или право имею...»
В 1920-е об этом преступлении говорил весь мир. Владимир Маяковский, несколько искажая факты, писал в «Моем открытии Америки»: «Сынки чикагских миллионеров убивают детей (дело Лоеба и компании) из любопытства, суд находит их ненормальными, сохраняет их драгоценную жизнь, и „ненормальные“ живут заведующими тюремных библиотек, восхищая сотюремников изящными философскими сочинениями».
Для драматурга Патрика Гамильтона зловещие события стали источником вдохновения: в 1929 году он сочинил пьесу «Веревка», по которой Альфред Хичкок поставил знаменитый триллер 1948 года. После Второй мировой сюжет заиграл новыми красками – теперь это была история о фашизме, о том, как люди, считающие себя сверхсуществами, убивают «дрожащих тварей».
Труп в дренажной трубе
21 мая 1924 года около пяти часов дня школьник Бобби Фрэнкс, сын богатых родителей, шел домой из школы. Рядом с ним притормозил зеленый автомобиль «уиллис-найт». Бобби, чуть поколебавшись, сел в машину, и больше никто и никогда не видел его живым. Вечером неизвестный, назвавшийся Джорджем Джонсоном, сообщил миссис Фрэнкс по телефону: ее сын похищен, он цел и невредим – и будет возвращен родителям за выкуп, о котором похитители вскоре напишут. Утром 22 мая родители Бобби получили письмо, где называлась сумма – 10 тысяч долларов.
В три часа дня Джордж Джонсон позвонил мистеру Фрэнксу, велел тому сесть в такси, которое вот-вот подъедет, и отвезти деньги к некой аптеке в Южном Чикаго. Не успел мистер Фрэнкс выйти из дома, как ему позвонили вновь – на этот раз из полиции: нашли тело Бобби Фрэнкса. На задворках Чикаго рабочий, проходивший мимо болота, увидел торчащую из дренажной трубы детскую пятку. Труп был раздет догола и завернут в старый халат, лицо мальчика залили соляной кислотой – видимо, чтобы сложнее было его опознать. Смерть наступила от многочисленных ударов тупым предметом по голове.
Полиции дело казалось «тухлым», но тут, как сказал прокурор на процессе, вмешалась «длань Господня»: возле тела нашли очки – дорогие, в черепаховой оправе, с необычными стеклами. Чикагский оптометрист показал, что изготовил всего три пары таких очков. Две хранились у хозяев, а третья – та, которую нашли полицейские, – принадлежала 19-летнему студенту Натану Леопольду. Тот заявил, что потерял очки, когда прогуливался за городом, наблюдая за птицами. Леопольда попросили продемонстрировать, как именно тот потерял очки; следственный эксперимент вышел неубедительным. Леопольд показал также, что 21 мая вместе с другим студентом, Ричардом Лёбом, ездил развлекаться со знакомыми девушками в парк Линкольна. Лёб подтвердил алиби друга – и попал под подозрение сам. Ко всему прочему в доме Леопольда нашли неотправленное письмо, заставлявшее предположить, что эти двое были любовниками.
Всего этого было недостаточно, но благодаря дотошным журналистам всплыло еще одно обстоятельство: курсовые Леопольда и письмо о выкупе были напечатаны на одной и той же пишущей машинке. Наконец, шофер семьи Леопольд сообщил, что машина, на которой тот якобы ездил в парк Линкольна, в день убийства не покидала гараж. Полиция окончательно укрепилась в мысли, что студенты виновны. Первым в убийстве сознался Лёб. Их с Леопольдом показания отличались лишь в том, кто именно убил Бобби Фрэнкса.
Идеальное преступление
Ричард Лёб и Натан Леопольд были отпрысками богатейших еврейских семей Чикаго, красивыми и умными молодыми людьми: Лёб стал самым юным выпускником Мичиганского университета, Леопольд считался вундеркиндом и утверждал, что говорит на 27 языках. Никто не сомневался в том, что этих двоих ждет прекрасное будущее. Беда в том, что Леопольду наряду с орнитологией, философией и языками был интересен Лёб – как объект самой настоящей страсти. А Лёбу были интересны убийства. Он считал себя сверхчеловеком по Ницше, читал почти исключительно детективные романы, планировал преступления и совершал их «из любви к искусству», а также для того, чтобы утвердиться в собственной вседозволенности. До 1924 года это были в основном мелкие кражи.
Леопольд тоже любил Ницше, но Лёба он любил еще больше. Так сложился «жуткий и почти невозможный» (по словам адвоката) тандем. Точный мотив установлен не был: Лёб то ли был согласен стать любовником Леопольда, если тот поможет ему совершить идеальное преступление, то ли, наоборот, подговорил друга на убийство, чтобы в случае чего его шантажировать. В любом случае запретная страсть Леопольда каким-то образом совпала с тайным желанием Лёба, и они решили вместе убить знакомого мальчика, обставить убийство как похищение, попросив смехотворные 10 тысяч долларов (их отцы владели миллионами), – и жить, наслаждаясь своей сверхчеловечностью.
К убийству Лёб и Леопольд готовились несколько месяцев. Заранее напечатав письмо с требованием выкупа, они разобрали пишущую машинку и раскидали ее части по водоемам. Накануне Лёб открыл счет на выдуманное имя, куда намеревался положить десять тысяч. Бобби Фрэнкса заманили в машину; убил мальчика, скорее всего, Лёб, забив его стамеской. Заталкивая тело в дренажную трубу, Леопольд потерял очки и не заметил, что нога трупа осталась снаружи. Одежду убитого американские Раскольниковы сожгли в подвале.
Речь длиной 12 часов
Внешний вид Кларенса Дэрроу, которому семьи Лёба и Леопольда доверили защиту своих детей, не внушал доверия: растрепанные волосы, мятый пиджак, заляпанная рубашка, кривой галстук. Однако именно Дэрроу спас убийц от электрического стула. Речь, которую он на протяжении двенадцати часов произносил перед судьей, считается одной из лучших в истории американского судопроизводства. Дэрроу цитировал стихи Омара Хайяма о том, что один только Бог властен над жизнями других людей, говорил о ненависти к кровопролитию и любви к человеку, призывал учесть пагубное влияние на подзащитных гнилой философии Ницше...
Свою речь Дэрроу произносил именно перед судьей – Лёба и Леопольда судили не судом присяжных. То была первая победа адвоката: он велел студентам сознаться в преступлении и просить не помилования, а замены смертной казни пожизненным заключением. В этом случае решение принимала не коллегия присяжных (которая наверняка приговорила бы убийц к смерти), а лично судья. Когда Дэрроу умолк, судья плакал. Невзирая на циничную речь прокурора, он две недели спустя огласил приговор: тюрьма.
Ричарду Лёбу это помогло не слишком: в 1936 году он погиб, когда сокамерник нанес ему 56 ударов бритвой – якобы потому, что Лёб к нему приставал. Натан Леопольд жил долго и, пока сидел в тюрьме, зря времени не терял: читал, учил языки, организовал работу тюремной библиотеки, добровольно участвовал в эксперименте по испытанию антималярийной вакцины, разработал проект тюремного образования. В 1958 году он за примерное поведение вышел на свободу и эмигрировал в Пуэрто-Рико, где получил степень магистра, написал книгу о птицах, женился. До конца жизни он не мог забыть ни Лёба, ни Бобби Фрэнкса. Умер Леопольд в 1971 году.