Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2024/10/18/16427047t1h820e.png)
/nginx/o/2013/07/12/1891962t1hc250.jpg)
Читая роман Карла Ристикиви «Остров чудес», который вышел в издательстве «КПД» в переводе редактора Николая Караева, вспоминаешь предупреждение, оставленное Николаем Бердяевым: «Утопии выглядят гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе: как избежать их окончательного осуществления?» – пишет еженедельник «День за Днем».
Карл Ристикиви (1912-1977) последние 33 года своей жизни провел в эмиграции, в Швеции, но называть его эстонским эмигрантским писателем несправедливо. Изгнанник пишет о потерянной родине; из-под его пера выходят проникновенные и пронизанные тоской по утраченному жизненному укладу произведения. С Ристикиви все иначе. Его интеллектуальная проза далека от ностальгии и не помечена т.н. национальной самобытностью. Ристикиви в Швеции стал европейским писателем, пишущим на эстонском языке. Парадокс в том, что его проза большой формы, сравнимая с романами Томаса Манна и Умберто Эко, и новеллы, напоминающие историческую новеллистику Брехта и Чапека, так и не стали общеевропейским достоянием: никто не удосужился перевести его на один из четырех распространеннейших в западном мире языков – иначе быть ему в числе кандидатов на Нобелевскую премию.
Любопытно, что «Остров чудес» выходил и в Эстонской ССР – в середине 1960-х роман показался идеологическим начальникам безвредным. Подумаешь, (анти)утопия, описывающая государство Аллотрия, построенное на вульгарно понятой философии Платона (как СССР был построен на вульгаризованной и искаженной теории Маркса – но такое сравнение партфункционерам в голову не пришло), да еще это государство увидено глазами молодого человека – современника Боккаччо. В XIV веке никто не удосужился проникнуться учением, которое «всесильно потому, что верно», так что героя книги Никколо Казарману не упрекнешь за незрелые суждения.
«Остров чудес» – отчасти мистификация: Ристикиви в предисловии утверждает, что подлинный текст Казарманы пока не найден, так что пришлось восстанавливать его по фрагментам и пересказам. А в послесловии «развенчивает» Казарману, доказывая, что его книга «Аллотрия, или Остров чудес» – это вымысел, ранний образчик развлекательной литературы, сочиненный для князя Спалато и Рагузы Лоренцо ди Шарра, который сам – один из персонажей романа, наиболее привлекательный. (Такого властелина не было; Казармана, то есть Ристикиви, придает князю лучшие черты Лоренцо Великолепного: интеллект, волю, благожелательность к талантливым людям.) Лоренцо ди Шарра мечтает добраться до Атлантиды, его ведет религиозно-мифологическая идея о Земле Обетованной, о месте, которого нет, то есть Утопии; эта идея стала модной в эпоху Ренессанса, правда, чуть позже времени действия романа, и вдохновила Томаса Мора, Томмазо Кампанеллу и Фрэнсиса Бэкона.
Ристикиви стилизовал рукопись под итальянскую прозу времен Ренессанса. Начавшись как классическая утопия, роман постепенно оборачивается дистопией – разновидностью антиутопии, не пугающей читателя с первых страниц ужасами тоталитаризма, при котором человеческая личность стерта и имена заменены номерами («Мы» Замятина), а прошлое государства непредсказуемо, поскольку Министерство правды корректирует вчерашний день в угоду социальному заказу сегодняшнего («1984» Оруэлла). Нет, дистопия рисует общество, на первый взгляд идеальное или близкое к идеалу; общество, в котором разум одержал полную победу над добром.
Полную версию статьи читайте в еженедельнике «День за Днем» от 12 июля. Подписаться на газету можно по телефону 666 2503 или при помощи кнопки «Закажи газету» в верхнем правом углу сайта www.dzd.ee.