В современном экономическом мире ориентированность страны на экспорт является нормальным явлением международной кооперации. Однако это предполагает тесную зависимость экономик взаимодействующих стран, пишет профессор Высшей школы предпринимательства «Майнор» Петр Верницкий.
Стремительно приближается к своему завершению 2013 год, фактически остался только четвертый квартал. Чем ближе окончание года, тем скромнее и пессимистичнее выглядят прогнозы банковских аналитиков по отношению к развитию экономики Эстонии.
Темпы роста внутреннего валового продукта (ВВП) по их оценкам постоянно ползут вниз: в начале года — 3,5%, в июне-июле — 3-3,2%, в сентябре уже не более 2,5%. Хотя экономисты страны уже в начале года обсуждали цифры значительно более скромного роста ВВП, большинство считало, что по итогам года темпы роста могут составить не более 2-2,5%.
Еще в марте в своих публикациях я указывал, что темп роста ВВП не может расти так оптимистично, как предсказывали штатные аналитики официальных структур, только по той причине, что эстонская экономика экспортно-ориентирована. Основными торговыми партнерами являются шведские и финские фирмы. Напоминаю, что из общего объема экспорта экспорт в Швецию составляет 17%, а в Финляндию — 15%.
Ориентированность страны на экспорт в современном экономическом мире — это нормальное явление международной кооперации. Но одновременно это предполагает тесную зависимость экономик взаимодействующих стран.
Поэтому рецессия в одной стране не может обойти стороной другие связанные с ней страны. Весь вопрос в том, какое место в кооперационной цепочке занимает та или иная страна. Иными словами, она относится к экспортерам сырья или близкого к нему продукта — это начало цепочки; производит высокотехнологичные продукты конечной готовности —к концу цепочки.
От занимаемого места в кооперационной цепочке зависит уровень самостоятельности экономики той или иной страны. Экономика страны зависит от экономик стран, находящихся на более высоком месте в цепочке.
Эстонский экспорт находится ближе к началу кооперационной цепочки, т.е. это в основном экспорт продуктов промежуточной готовности с высоким уровнем трудоемкости и малой величиной добавленной стоимости. Производство подобных продуктов предполагает низкий уровень оплаты труда — иначе не выгодно и лучше производить в Китае… Величина оплаты труда отражается на ценах, а цены на подобные продукты, как правило, диктует заказчик.
В Финляндии в рамках панъевропейской рецессии наблюдается спад темпов роста экономики, и он более сильный, чем в ведущих странах Евросоюза. Эта рецессия вряд ли закончится в 2014 году, значит, и экономика Эстонии также будет замедлять свое развитие.
С учетом последних данных о росте средней заработной платы на 8% по сравнению с тем же периодом 2012 года прибыльность производства экспортной продукции будет падать, и инвесторы естественным образом будут искать других производителей в других странах, чтобы сохранить или даже увеличить уровень прибыльности. Одновременный рост зарплат и снижение производительности труда — это «ножницы», грозящие возникновению очередного «мыльного пузыря» в нашей экономике.
Правда, статистика фиксирует рост внутреннего потребления. Но учитывая, что Эстония занимает одно из последних мест в Евросоюзе по соотношению ВВП на душу населения и фактического потребления на душу населения (68% и 59% соответственно от среднего показателя по Евросоюзу), то это увеличение очень незначительно и не может служить серьезной основой оживления эстонской экономики.
К примеру, в Греции, по данным Евростата, эти показатели составляют 75% и 84%, в Литве — 70% и 74% соответственно. Также следует учитывать, что на рост внутреннего потребления влияют деньги, привозимые работниками из той же Финляндии, Швеции и т.д. Конкурентное преимущество эстонских экспортеров сводилось к двум факторам: первое — это дешевая электроэнергия, а с открытием рынка этот фактор пропал, второе — относительно низкие зарплаты, и этот фактор может исчезнуть при дальнейшем росте зарплат.
Экспорт Эстонии в Швецию по сравнению с 2012 годом уменьшился в 2013 году на 14%, в Россию — на 13%, а в Финляндию — на 8%. Из общего объема экспорта два основных компонента — это машины и оборудование, уменьшение на 7%, и минеральное топливо — уменьшение на 32%.
С учетом сокращения работников на рынке строительства в Финляндии уповать на рост внутреннего потребления как локомотива подъема эстонской экономики весьма сомнительно.
По примеру финских фирм необходимо усиливать ориентацию экспорта на рынок России. За первое полугодие 2013 года экспорт Финляндии упал на 4% , тогда как товарооборот с Россией вырос на те же 4%. Общая доля экспорта финских товаров в Россию в скором времени достигнет 10-15%. В основе структуры финского экспорта в Россию лежит жилищное и бизнес-строительство, а также потребительские товары, т.е. товары конечной готовности. Во всех этих сферах эстонский бизнес конкурентоспособен с финским бизнесом.
Восстановление экономики Финляндии идет и за счет ее ориентации на российский рынок. Нам такого быстрого поворота ожидать не приходится в силу ряда субъективных причин, значит, рассчитывать на рост ВВП к концу года можно только в пределах 1,8 — 2%. И ни о каком быстром росте экономики Эстонии при данных условиях речи быть не может.
КОММЕНТАРИЙ
Александер Стубб