/nginx/o/2010/03/12/330627t1h595a.jpg)
Татьяна Юмашева, дочь Бориса Ельцина, в своем
пишет, что множество разговоров ходило вокруг того, что решения первого россйского президента были импульсивны, спонтанны, эмоциональны. Она такие заявления опровергает.
Юмашева: Решения Ельцина не были спонтанны
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
«Я работала в Кремле с 96-го по конец 99-го и могу твердо сказать о том, что видела своими глазами. Решения обдумывались, их последствия президентская команда пыталась предсказать и просчитать. И президент, лишь после анализа всех этих «за» и «против», принимал окончательное решение», - пишет Юмашева.
Она рассказывает, что в совещаниях в Кремле, которые проводил глава администрации президента, участвовали заместители главы администрации, помощники президента, иногда руководители управлений, а также кто-то из федеральных руководителей, представители МИДа или сотрудники профильных министреств - в зависимости от обсуждаемого вопроса. Перед главой президентской администрации стояла задача «выработать единую позицию президентской команды, и эта позиция затем доводилась до президента в виде докладной записки или устного доклада».
«В записке формулировались аргументы, почему президенту рекомендуются такие-то действия. Естественно на совещании высказывались самые разные мнения, часто шли споры, и спорящие так до конца и оставались на своих позициях, аргументы друг друга не принимали. Когда становилось понятно, что общую позицию не выработать, совещание могло перенестись на другой день, чтобы люди слегка пришли в себя, остыли, и могли обдумать еще раз свое мнение. И если на следующей встрече опять единой позиции выработано не было, тогда глава администрации объявлял, что принимает такое-то решение, президенту будет предложен такой-то алгоритм действий. И дальше в записке на имя президента, или в устном докладе, сообщал, что позиции разделились, такой-то помощник и такой-то зам главы администрации были за такое-то решение, они приводили такие-то аргументы, но в силу таких и таких аргументов президенту рекомендуется, ну, например, отклонить закон, проголосованный Думой», - продолжает Юмашева.
В качестве примера она приводит следующую историю. В январе 1998 года государственная правительственная комиссия по идентификации останков последнего русского императора Николая Второго и членов его семьи приняла решение - считать останки, найденные под Екатеринбургом, подлинными. Было решено провести их захоронение в Санкт-Петербурге.
«2 марта папа утвердил это решение и согласился с рекомендацией государственной комиссии о захоронении останков последнего русского императора в кафедральном соборе Св.Петра и Павла в Санкт-Петербурге, где находится фамильный склеп семьи Романовых. И тут началось. Некоторые наши политики, культурные деятели, историки считали, что данные ученых неверны, что исследование по ДНК пока еще недостаточно совершенны. К тому же существовали другие исторические данные, говорящие о том, что останки последнего русского царя и его семьи были тайно перевезены белогвардейцами за границу. Неожиданно активно выступила Русская православная церковь. Патриарх Алексий Второй сделал несколько публичных заявлений, затем написал письмо папе, в котором попросил не проводить захоронение в Санкт-Петербурге, поскольку нет достаточных данных, подтверждающих, что это останки Николая Второго. Священный Синод предложил захоронить останки во временном склепе.
Тем не менее, позиция светской власти под этим давлением не менялась, дата намеченных на 17 июля 1998 года похорон оставалась прежней. Давление тех, кто не признавал решение госкомиссии, нарастало. И вот уже ближе к этой дате, на совещании в Кремле стали обсуждать, ехать папе в Санкт-Петербург или не ехать. Я помню эти горячие споры на совещаниях у главы администрации. Аргументы и противников участия президента, и сторонников были одинаково весомыми. Не ездить - плохо и неправильно. Поехать - испортить близкие и добрые отношения с патриархом Алексием Вторым. Ю.Лужков поддержал позицию церкви. В администрации считали, что незачем по такому поводу с Юрием Михайловичем ссориться. Эдуард Россель, губернатор Екатеринбурга, потребовал провести захоронение там, где была убита царская семья. На совещании в Кремле стали склоняться к позиции - зачем президенту влезать в эти споры, он должен стоять над этими дискуссиями. В конце концов, записка за подписью главы администрации с рекомендацией - не ехать - ушла к президенту, и как обычно, в ней также были перечислены аргументы и тех, кто высказался за его поездку.
Папа сам тоже мучился. Он считал, что должен ехать, отдать человеческий долг последнему русскому императору. Но и аргументация его команды тоже ему была понятна. Папа переживал, размышлял до последнего дня. Вечером, накануне поездки, он позвонил академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву, они проговорили почти полчаса, и после этого папа позвонил главе администрации В.Юмашеву и сказал, что принял решение ехать в Санкт-Петербург. И никогда об этом решении он не сожалел», - пишет Юмашева.
По ее словам, совещания, проходившие в Кремле, на которых вырабатывались предложения для президента, «были содержательными, острыми, открытыми, никто не обращал внимания на должности, на то, кто тут главнее», и самым главным было «точно просчитать все последствия, дать правильную рекомендацию президенту».