Московский день сурка

Евгений Чичваркин. Фото: valery sharifulin/ITAR-TASS

Позвольте познакомить вас, уважаемые эстонские читатели, с некоторыми сообщениями из текущей московской мозаики.

Беглый бизнесмен, бывший владелец «Евросети» Евгений Чичваркин, заявил, что не поедет в Россию на похороны своей трагически погибшей матери Людмилы Чичваркиной по причине того, что не хочет садиться в российскую тюрьму.

Мосгорсуд признал законным приговоры трем бывшим сотрудникам ЮКОСА - Алексею Курицыну, Константину Виноградову и Юрию Иванову - осужденными суммарно на троих к 31,5 годам заключения в колониях строго режима за хищение у бывшего работодателя более 49 млн. рублей.

Прокуратура Москвы проводит проверку «Независимой газеты» по запросу депутата от ЛДПР Сергея Абельцева, который отыскал признаки экстремизма в статье Ходорковского «Узаконенное насилие».

Другой депутат Госдумы, уже от партии «Единая Россия», господин Роберт Шлегель внес предложение поправить действующий Закон о печати таким образом, чтобы СМИ были лишены права воспроизводить заявления и высказывания террористов. По времени эта инициатива бывшего пресс-секретаря движения «Наши» почти совпала с обвинениями в пособничестве террористам в адрес газет «Ведомости» и «МК», высказанными Борисом Грызловым и Сергеем Мироновым на встрече с президентом РФ.

Что объединяет все эти на первый взгляд вышеприведенные разрозненные события и высказывания? Ожесточенность, несвобода, злоба к своим же согражданам, недоверие к действующим государственным институтам, отсутствие даже намека на общественное согласие. Такое впечатление, что все публичные персоны играют как заведенные одни и те же роли, выбранные стечением жизненных обстоятельств и личной судьбой.

Террористы не первый год взрывают все, что могут взорвать, и активно используют современные информационные технологии для пропаганды своих бредовых идей и информационной войны с федералами.

СМИ в свою очередь смакуют подробности терактов, подменяя профессионализм плотоядной пляской над еще не остывшими трупами. Чего стоит одно только «оперативное» объявление списков погибших в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Списки оказались старыми, от уже совершенных ранее взрывов.

Бройлерные депутаты от правящих партий делают предсказуемые заявления, пытаясь воспользоваться напряженной обстановкой для новой волны наступления на остатки свободы слова.

Сиделец наш, российский Нельсон Мандела, пишет очередное воззвание из тюремных застенков, а прокуратура тут же ищет юридические зацепки для того, чтобы газеты впредь даже и не помышляли о публикации новых заметок бывшего главы ЮКОСа.

Власть азартно преследует всех более или менее заметных менеджеров ЮКОСа. Исключением стали условно-досрочное освобождение Светланы Бахминой, суетливо-угодническое поведение Алексея Голубовича и судьба еще нескольких сбежавших в Великобританию и Израиль топ-менеджеров, сознательно выбравших побег в противовес сомнительному удовольствию общения с российскими следователями.

Не испытывает никакого доверия к российской судебной системе и Евгений Чичваркин, вспоминая, видимо примечательную историю с конфискацией на таможне партии телефонов «Моторола», объявленных МВД контрафактными. За эту партию телефонов, по словам Чичваркина, вступилась Кондолиза Райз на встрече с Владимиром Путиным. Какие-то телефоны вернули, затем появился злополучный экспедитор Власкин, и теперь Чичваркин может только мысленно попрощаться с матерью, которой, по его же признанию, редко звонил и не успел поздравить с днем рождения.

Вот так мы здесь и живем, когда заранее известно, кто что скажет, потому как принадлежность к тому или иному политическому лагерю обязывает произносить именно ожидаемые и предсказуемые речи. Когда судебные дела растягиваются на долгие годы, фигуранты этих дел демонстрируют презрение к тем, кто их судит, и бегут сломя голову в те места, куда не может до них дотянуться прокурорская лапа. Когда независимых и ярких бизнесменов практически не осталось и появление здесь своего Ричарда Брэнсона принципиально невозможно.

Мы здесь теряем свободу. Свободу без опаски ездить в метро, не быть ни в каком из идеологических лагерей, не заносить кэш кураторам, не принадлежать к правящей партии. Мы уже не можем узнать из теле- и радиопередач, что же на самом деле происходит на улицах города, так как режиссеры согласны круглосуточно показывать нам «Лебединое озеро».

Каждый день мы с кем-то боремся, кого-то гневно обличаем или разоблачаем коварные происки зарубежных недругов. На первый взгляд, наша жизнь тут полна оглушительных событий, но с очередным восходом Солнца наступает День Сурка, и незначительные завоевания личных и общественных свобод вновь и вновь стремительно нивелируются откатами в несвободу, в какое-то оруэлловское общество, заглянуть в которое противно и просто страшно.

Так что цените то, что есть в Эстонии, потому как относительная бедность тут все-таки сочетается с разумно устроенной жизнью, более или менее похожей на демократическую. Я в Москве пока существенного продвижения в сторону демократии не наблюдаю.