Очистки совести. Школа в страхе, звезды в шоке

Директор Таллиннской Кесклиннаской русской гимназии Сергей Теплов. Фото: Сергей Трофимов

В редакцию поступил ряд жалоб на стиль руководства, а точнее, на грубость и авторитарность нового директора Таллиннской Кесклиннаской русской гимназии Сергея Теплова.

В силу ряда обстоятельств мне было трудно выстроить композицию этого материала. После долгих размышлений я решила начать с задержанной экспозиции, то есть с середины. Итак, на вопросы «ДД» отвечает директор ТКРГ Сергей Теплов, бывший директор Русской гимназии Хааберсти (приведено с незначительными сокращениями).

И ничего, кроме правды

– Родители детей, обучающихся в нулевом классе, обеспокоены тем, что с 1 сентября 2010 года большая часть предметов в школе переводится на эстонский язык. Так ли это?

– Вопрос находится в стадии рассмотрения. До 18 апреля проводится опрос родителей, потом состоится педсовет, свое слово скажут ученическое самоуправление и попечительский совет школы. И только тогда будет вынесено окончательное решение. Мы планируем взять за основу двуязычное образование, когда русский и математика преподаются на русском, часть предметов – на русском с введением терминов на эстонском языке и прикладные предметы – только на эстонском.

- Родители «подготовишек» не понимают, почему узнали об этом только сейчас. Некоторые говорят, что если бы их предупредили перед началом учебного года, они не отдали бы детей к вам.

– Мы подготавливаем детей не только для нашей школы, но и на весь район. Мы рады всем детям, однако у родителей есть выбор – они могут отдать ребенка в другую школу.

– Выступая на собрании перед теми же родителями, вы якобы сказали, что дети и в школе, и дома должны быть приучены к термину «оккупация Эстонии». Соответствует ли это действительности?

– На родительских собраниях мы не говорим о политике. Вопросы терминологии обсуждаются на уроках истории и обществоведения, и, мне кажется, что всем нам надо найти общее понимание истории Эстонии.

– Сколько человек было уволено из школы с того момента, как вы стали директором?

– Я работаю директором ТКРГ с 20.07.2009 года, и с этого момента уволились семь человек.

– Давайте поименно. Почему ушел завуч Дмитрий Норден?

– По собственному желанию.

– Почему у него возникло такое желание?

– Это вопрос конфиденциального характера, и вы должны спросить у него самого.

– Говорят, что вы пришли со «своим» завучем...

– Это неправда. Мне непонятен термин «свой» завуч. В школе работает заместитель директора по развитию, которая также исполняет обязанности заместителя директора по учебной работе. По моему мнению, новая администрация имеет право проводить свою независимую кадровую политику.

– Почему уволилась географ Валентина Кравченко?

– По собственному желанию.

– Почему такое желание возникло у нее в разгар учебного года?

– Валентина Кравченко уволилась после первой четверти 2010 года, так как она по образованию не была учителем.

– А биолог и географ Марина Киселева?

– По сокращению. У нее было всего четыре часа учебной нагрузки.

– Почему так мало?

– Это вопрос договоренности сторон: у нее маленький ребенок.

– Физкультурник Павел Стрелин?

– Сокращен в связи с сокращением нагрузки.

– Гардеробщица Мария Кривогуз?

– Она ушла на пенсию.

– Она утверждает, что ушла после того, как вы на нее накричали.

– У меня нет манеры кричать на своих работников, тем более что она не являлась моим непосредственным подчиненным. Вопросы взаимоотношения работников и администрации – это вопрос корпоративной этики и выясняется между ними. Подобные обвинения должны иметь доказательства, но г-жа Кривогуз до сих пор не высказывала претензий к администрации гимназии.

– Секретарь Шакти Роос?

– Она была временным работником, принятым на время декретного отпуска основного работника, но так как ее ребенок пошел в первый класс гимназии Паэ, то и она перешла туда на работу.

– Учителя жалуются, что вы грубо разговариваете с ними, кричите. Это правда?

– Это неправда. У людей разное восприятие действительности, и я не понимаю, почему мы должны обсуждать этот вопрос с вами. Работник и работодатель должны договариваться между собой, используя юридические возможности.

– Утверждают, что вы кричали на ребенка, довели его до слез, так что успокаивать мальчика пришлось медсестре и психологу.

– Я не считаю достойными обсуждения эти сплетни. Если у родителей ребенка есть претензии к руководству школы, они могут направить жалобу в Департамент образования для выяснения конфликтной ситуации.

– Правда ли, что вы, имея и юридическое образование, предлагали юридические услуги своим подчиненным по цене 800 ЕЕК в час плюс НДС?

– Неправда. Я не могу предлагать работникам юридические услуги, так как у меня нет на это лицензии и это опять-таки вопрос корпоративной этики.

– Правда ли, что вы иронически называете учителей «звёздами»?

– Учительский коллектив по преимуществу женский, и каждая женщина хочет быть замеченной и оцененной.

Бунт в «авгиевых конюшнях»

А теперь предоставим слово другой стороне. Разъяснений от географа Кравченко я ждала просто затаив дыхание. Бывает же такое! Человек 14 лет проработал в университете, 18 лет – в школе, и вдруг – на 19-м году – как раз посреди первой четверти, задался вопросом: «А учитель ли я?» Размышлял долго и мучительно, в итоге отважился заглянуть в собственный диплом. Заглянул и прочитал – «преподаватель». А поскольку это явно «не учитель», то, исполненный раскаяния, бросился писать заявление об увольнении. Приблизительно это я ожидала услышать, но услышала нечто иное.

Валентина Кравченко, учитель географии:

«Поскольку на педсовете в конце августа 2009 года директор сообщил о возможных массовых увольнениях, я сразу же спросила его, не уволиться ли мне самой. На что г-н Теплов ответил, что слышал обо мне как о хорошем специалисте, и в результате был подписан новый трудовой договор.

В начале октября о том, что меня хотят уволить, я узнала от... учеников. Я не восприняла эту информацию всерьез, но за три дня до окончания четверти г-н Теплов сказал мне, что от моих коллег поступило письмо, в котором они просят увеличить им нагрузку за счет моих 12 часов. Поэтому директор предложил мне уволиться по собственному желанию.

Я сказала, что приму решение после беседы с коллегами, а г-н Теплов стал требовать, чтобы я написала заявление немедленно. Я хотела выйти из канцелярии, но директор схватил меня за руку и пытался удержать силой. Мне удалось вырваться и поговорить с коллегами, которые категорически отрицали, что обращались к директору с подобной просьбой. Я сказала директору, что он непорядочный человек, и написала заявление, потому что понимала, что все равно он мне не даст спокойно работать. Позже я узнала, что мои часы получили не „нуждающиеся в них коллеги“, а новый учитель географии: из Русской гимназии Хааберсти».

Последовали разъяснения и других уволенных.

Дмитрий Норден, бывший заместитель директора по учебной работе:

«Я был вынужден написать заявление по собственному желанию. Вернулся из отпуска и тут же услышал, что ничего не сделано и все надо сделать „вчера“, причем одновременно три дела и без письменных приказов. А поскольку в трех местах сразу оказаться невозможно, то со стороны директора были сплошные претензии, причем в невежливой форме. А потом он мне сказал: „Или ты работаешь, или пишешь заявление“. Поскольку Теплов пришел в школу со своим заместителем по развитию, мне все стало понятно».

Марина Киселева, учитель биологии и географии:

«После распределения нагрузки у меня было 18 часов. Новый директор сократил их до... четырех. Я спросила г-на Теплова, в чем дело. Он ничего по существу не ответил, но сказал: „Я бы на вашем месте уволился“. Считая, что когда он меня узнает, ситуация переменится, я увольняться не стала и согласилась на четыре часа. В октябре В.Кравченко спросила меня, писали ли мы письмо директору о том, что нам нужны ее часы. Мы ничего подобного не делали. Согласитесь, это странно: зная, что директор не хочет увеличивать мне нагрузку, требовать, чтобы часы отобрали у человека, которому он сам нагрузку назначил.

Но когда Кравченко уволили, нам ее часы не предложили. А в середине второй четверти г-н Теплов вызвал меня и сказал: „У вас маленькая нагрузка и маленький ребенок. Я ничего против вас не имею, но у вас есть два варианта. Первый – вы работаете до конца учебного года, и я увольняю вас по предписанию Языковой инспекции. Или вы уверены, что сдадите язык?“ Я надеялась сдать экзамен, но стопроцентной гарантии дать ему не могла, о чем и сообщила. А директор продолжил: „Второй вариант – вы уходите после окончания второй четверти, а я выплачиваю вам зарплату за четыре-пять месяцев в том размере, в котором вы получали ее в прошлом году. Плюс – то, что полагается по сокращению“.

У меня болел ребенок и не осталось сил сопротивляться, поэтому я сказала, что согласна на сокращение. Я надеялась, что он сдержит обещание, иначе мне не было смысла уходить по сокращению. Но выплатил он мне только за три месяца и по состоянию на этот учебный год, то есть за мои четыре часа. Когда же я напомнила ему о его обещании, он ответил: „Я вам так сказать не мог“. Он попросту выжил меня из школы, а потом обманул».

Павел Стрелин, учитель физкультуры:

«Раньше школа арендовала спортзал (своего нет, равно как и нормального стадиона), но г-н Теплов отказался от аренды, и нам пришлось заниматься или в актовом зале, или в заставленном машинами дворе, или в парке.

В этих условиях было страшно за непослушных и психологически неподготовленных к школе первоклассников, а у меня таких было два: на замечания они реагировали неадекватно, пытались убегать. Я попросил завуча г-жу Шмиголь принять меры, провести с детьми соответствующую работу. Она мне: „Напишите“. Я написал – толку ноль. Я обращался к социальному работнику, психологу, классному руководителю, и все мне опять – „напишите“. И никакого результата. Тогда я написал, что отказываюсь от этих детей.

Вскоре ко мне подошла коллега со словами, что ей дают мой первый класс. Я обратился в администрацию и получил ответ: „Вы сами отказались“. Но я отказывался не от класса, а от двух детей, чью безопасность не мог гарантировать в тех условиях, в которых приходилось проводить уроки физкультуры.

А 22 декабря мне была вручена копия приказа о моем сокращении. Директор объяснил, что у меня мало уроков, так как девятые классы вместо физкультуры теперь занимаются... английским. Я обратился к юристу (не Теплову) и написал заявление в Комиссию по рассмотрению трудовых споров».

Мария Кривогуз, гардеробщица:

«После того, как я выразила сомнение в целесообразности установки в гардеробе телевизора, меня вызвали в кабинет к директору и г-н Теплов начал на меня кричать. Мне стало плохо. Когда я пришла в себя, то написала заявление об увольнении. Но самое ужасное, что он так же кричит на детей. Привожу пример. Раньше расписание висело на стене, а потом его сняли. И в начале учебного года ребенок не мог найти свой класс. Директор так на него кричал, что мальчик заплакал, начал заикаться. Подошедшая завуч отвела его к медсестре».

Имя ребенка редакции известно, школьная медсестра подтвердила, что к ней приводили этого мальчика. Она не смогла его успокоить и передала психологу. Родители ученика также подтвердили вышеописанный факт. Правда, они считают, что это дело прошлое и претензий к администрации не имеют. Да, не в США мы живем.

От бывшего секретаря мы получили письмо следующего содержания:

«Я отказываюсь комментировать причины своего увольнения из Таллиннской Кесклиннаской русской гимназии. Также не даю своего согласия на использование в статье моего имени, фамилии, информации частного характера и информации, сказанной от моего имени со стороны третьих лиц».

Как можно написать в газете, что человек отказывается от комментариев, и при этом не назвать его имя? Но нам это удалось. Правда, возник вопрос: если увольнение действительно произошло по указанной директором невинной причине, то почему такая таинственность?

Шестой подвиг Геракла

Итак, видение произошедшего у сторон разное. Неужели бывшие работники школы обманывают? Допустим, в уволенных по сокращению говорит обида. Но зачем клевещут на хорошего человека те, кто уволился по собственному желанию? Зачем они утверждают, что уволены не семь человек, а больше, в том числе и организатор внеклассной работы, учитель истории, учитель эстонского языка, библиотекарь, уборщица... Нами записаны и другие «показания», но, к сожалению, все они в статью не вмещаются. Но мы не можем не сказать то, о чем говорят практически все обратившиеся в редакцию. Для краткости излагаю своими словами (запись рассказов работников школы в редакции имеется).

Утверждается, что директор Теплов на педсовете потрясал буквально перед носами изумленной публики документацией, которая, по его словам, была оформлена неправильно, и кричал, что может всех уволить; регулярно общался с подчиненными в недопустимо грубой форме: в частности, кричал на учительницу в присутствии первоклассников; все время повторял, что чистит авгиевы конюшни.

Рассказывается, что г-н Теплов угрожал – если узнает, что кто-то обсуждает его персону, и если что-то, происходящее в школе, станет достоянием гласности, то он моментально уволит «разносчика слухов». И тогда пусть уволенный обращается к юристам, а лучше – к самому г-ну Теплову, поскольку он тоже юрист. А консультация у него стоит 800 ЕЕК в час плюс НДС. Теплов заявлял, что жаловаться на него бесполезно, поскольку он знаком с доброй половиной членов парламента и может дать подчиненным их телефоны, в том числе и телефон министра образования Тыниса Лукаса.

Можно, конечно, было бы посчитать это местью со стороны уволенных, но в редакцию обратились и действующие педагоги ТКРГ.

Маргарита Чаусская, учитель химии:

«Директор ведет себя по отношению к педагогическому коллективу непозволительно: практически никогда не здоровается, разговаривает в грубой форме, повышает голос, угрожает.

В конце февраля я узнала от г-на Теплова, что в выпускной журнал 12-х классов не проставлены оценки по нескольким предметам за прошлые годы. Контролировать выпускной журнал может только администрация школы, а классный руководитель, которым я являюсь, доступа к этим документам не имеет.

Директор сказал, что при сложившейся ситуации 12-е классы не смогут окончить школу в этом году, если не сдадут экзамены еще раз. Г-н Теплов обвинил в сложившейся ситуации меня, предложил мне взять ответственность за непроставленные оценки на себя и уволиться по собственному желанию. Когда я отказалась, он созвал педсовет, целью которого было меня обвинить, но педсовет директора не поддержал. На собрании он выступил: „Я возьму менее «звездного человека», но такого, с которым мне будет легче работать“. Как выяснилось позднее, выставить недостающие оценки было минутным делом, с чем успешно и справилась администрация школы.

Но г-н Теплов вызвал меня и сказал, что если я не напишу заявление, он „заставит меня уйти“. Еще он сообщил, что два ученика из моего класса, выбравшие в качестве госэкзамена обществоведение, получат „двойки“ за год, так как не ходят к г-ну Теплову на дополнительные занятия. „Вы же знаете, что я смогу прицепиться, если захочу“, – сказал мне директор».

В беседе с журналистом комментировать эту ситуацию «под запись» директор школы отказался. Маргарите Ароновне до пенсии меньше года. О том, чтобы доработать до этого срока, она и не мечтает: дали бы класс выпустить. Обратиться в редакцию ее побудила тревога не за себя, а за своих учеников.

Людмила Чубенко, учитель эстонского языка и эстонской литературы:

«В воскресенье, 28.03.10, я получила от директора электронное письмо, которое содержало приказ к 1 апреля представить проект для Фонда интеграции. Сделать за три дня это было невозможно. Конкурс проектов был объявлен еще 4 марта, но, видимо, директор то ли сам только что о нем узнал, то ли забыл нас вовремя предупредить. В понедельник, 29 марта, секретарь попросила меня подписать приказ, но на нем стояла дата 22 марта. Я подписала, отметив, что ознакомилась с приказом только 29 марта.

Над проектом можно было работать только вечерами и ночами, и 1 апреля я сообщила директору, что мы не успеваем. После этого получила письменное предупреждение о том, что повторное нарушение рабочих обязанностей повлечет за собой расторжение трудового договора, инициированное работодателем (копия прилагается).

Затем директор сообщил мне, что на меня поступила жалоба от учеников 12 А класса, но отказался показать мне ее. Ученики категорически отрицают, что жаловались. Было и другое. Я поняла, что директор организует травлю: это его стиль руководства, и я видела на примере своих бывших коллег, как он с ними расправляется. Правда, сейчас он слегка отвлекся от моей персоны и „вплотную занялся“ математиками.

Коллектив запуган. На работу мы ходим со страхом: все время ждешь, к чему придерется г-н Теплов. Нормально он не разговаривает – груб, высокомерен, были случаи, когда он кричал на учителей при детях. Сначала мы считали, что это реакция „новичка“, который пытается самоутвердиться, и скоро это пройдет, но стало только хуже. Его действительно боятся, и я тоже, но невозможность работать в гнетущей атмосфере разрушения пересилила мой страх».

О «нормальных» в кавычках

К сожалению, слово «страх» часто является ключевым, когда мы говорим об учителях школы с обучением на русском языке. Крики о помощи из ТКРГ доносились и раньше, но обращавшиеся в редакцию категорически не желали, чтобы их имена были названы в газете: что вы, директор – лучший друг министра образования, да и в Департаменте у него «все свои». Но плотину прорвало. Бывшие работники ТКРГ доставили в редакцию циркуляры из общешкольной электронной рассылки. И разобраться в том, кто говорит правду – директор или учителя – нам помогут выдержки из этих циркуляров (сохранено правописание оригинала).

Читатели имеют возможность сравнить письма г-на Теплова с его же ответами автору статьи.

«Кто любит свою работу, тот добивается результатов без дополнительного «стимулирования»! Опыт некоторым «звездам»!» (На неслучайно заданный вопрос о «звездах» мы получили уклончивый ответ – мол, женщинам нравится. Но сами «женщины» утверждают, что для них из уст директора это – хуже прямого оскорбления.)

«Что-то не все впорядке в «Датском королевстве». В письме использую аллегории, так как «эмоции» переполняют меня! ... Если работники не выполняют распоряжения работодателя, то иногда стоит освежить в памяти Закон о трудовом договоре».

«НАПОМИНАЮ, ЧТО ВСЕ ИНСТРУКЦИИ ЗАПРЕЩЕНЫ К ПЕРЕДАЧЕ ДРУГИМ ЛИЦАМ! ВСЕ ПРАВА ПРИНАДЛЕЖАТ ТКВГ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ РАБОТАТЬ НА ВЕСЬ ТАЛЛИНН, А ТАЛЛИНН МАЛЕНЬКИЙ И ВСЕ ИЗВЕСТНО СТАНОВИТСЯ СРАЗУ!»

«Не надо обращаться к незнакомым юристам, подойдите и спросите у директора или секретаря...» (А это уже к вопросу о юристах...)

«Запрещаю, обсуждать условия отпуска и ОСОБЕННО УСЛОВИЙ БОНУСОВ с посторонними людьми, если узнаю – виновный будет уволен день в день, потом можете судиться, если денег хватит!!!» (К вопросу о вежливости и договоре «с использованием юридических возможностей»: это ли не вершина этики и не апогей торжества юриспруденции – предложение судиться с намеком на небольшие учительские зарплаты?)

А что это за бонусы такие, да еще и с условиями? Мы с ними ознакомились и пришли к выводу, что действительно не всякий посторонний человек поймет, если с ним начнут это обсуждать. Поэтому побережем нервы читателей и процитируем совсем чуть-чуть:

«При наборе в 1 класс «нормальных» 90 учеников ... – 1 неделя к отпуску или компенсация При наборе в 10 класс «нормальных» 60 учеников ... – 1 неделя к отпуску или компенсация За ребенка, внука, племянника, который учится в нашей школе – 1.5 недели к отпуску или компенсация». (Что есть нормальный ученик? И что есть «нормальный» ученик в кавычках? Как это прикажете понимать: в ТКРГ учатся ненормальные дети и требуется хоть как-то это уравновесить, или, учитывая наличие кавычек, дела обстоят с точностью до наоборот?)

Настораживает в данном контексте и термин «компенсация» (в начале циркуляра она позиционируется как «компенсация в денежном эквиваленте»): разве что в поисках «нормальных» учеников учителя понесут немалый урон. На вопрос о законности такой системы поощрений предстоит ответить Таллиннскому департаменту образования. А уж о чем говорит обилие восклицательных знаков, необоснованных кавычек и заглавных букв – судить не ему и уж тем более не нам.

«Я прозондировал почву в департаменте, они «хотят скандал» или «крови» ... Администрация не будет брать на себя ответсвенность ... Если родители поднимут скандал, это будет их право, но они ничего не добьются кроме скандала. Скандал, в современных условиях нашей школе «очень нужен!» (Это о ситуации с непроставленными оценками, а на вопрос, насколько он «кровожаден», ответит уже сам Таллиннский департамент образования).

Господа, все это происходит в XXI веке в столице европейского государства.

Молодой и перспективный

В поисках учителей, имеющих о директоре иное мнение, я отправилась по школе. К чести г-на Теплова надо отметить, что он отказался меня сопровождать и предоставил полную свободу действий. Я зашла в семь произвольно выбранных классов на разных этажах школы и обратилась к учителям с просьбой сказать о директоре что-нибудь хорошее.

В одном случае мне пообещали, что непременно хорошее расскажут, но не сейчас, а «когда-нибудь потом», в трех случаях моя просьба была вежливо отклонена – «сожалею, но ничего хорошего сказать не могу», и еще в трех – удовлетворена. Так что счет получился ничейный. Но приведем слова учителей.

Алина Сихт:

«Очень хороший администратор, прекрасно организует людей, умеет конкретизировать задания на определенный период времени».

Асмик Григорян:

«Он все видит в перспективе и направляет учителей. Вносит много новых идей».

Елена Гуляева:

«Молодой, перспективный».

Кстати, административные таланты директора отмечают очень многие, в том числе и те, кто недоволен его стилем руководства. В школе порядок, началось обучение испанскому и китайскому языкам, проводится много мероприятий. Это нравится и родителям. Кто-то из них неплохо относится и к введению «двуязычного» образования, но кто-то озабочен тем, что нарушается конституционное право детей на получение основного образования на родном языке. Одним словом, сплошной плюрализм мнений. Надеемся, что на основе вышеизложенного читатели составят свое. А вот им для размышлений еще немножечко «нижеизложенного».

7 апреля автор статьи получил письмо от Сергея Теплова, написанное на негосударственном языке:

«Ув. г-жа Марианна Тарасенко!

Спасибо, за то, что вы прислали текст нашего интервью мне на визирование. Это делает Вам честь и говорит о вашем высоком профессионализме. В приложенном файле исправленный текст интервью, при публикации прошу использовать текст с моими коррективами. Исправления связаны с дополнениями в контекст ответов. Исправления отмечены красным цветом. Перед публикацией прошу прислать мне текст статьи.

С наилучшими пожеланиями».

А 14 апреля на имя главного редактора «ДД» пришло заявление от Сергея Теплова, написанное на государственном языке. Публикуем его перевод:

«09.04.2010 редактор газеты «День за Днем» Марианна Тарасенко (поскольку у редакции сделалось головокружение от беспрецедентно частого повторения имени и фамилии инфернального редактора, в дальнейшем он будет именоваться просто М.Т. – Прим. ред.) распространила через «Раэпресс» (пресс-служба Таллиннской мэрии. – Прим. ред.) выдержки из внутришкольной неофициальной рассылки ТКРГ. М.Т. незаконно получила эти выдержки, и в связи с этим вашей газете и М.Т. не разрешено эти материалы использовать и распространять.

06.04.2010 М.Т. взяла у меня интервью, которое желает опубликовать в вашей газете. Интервью содержало вопросы о бывших работниках гимназии. 07 – 09. 04. 2010 ко мне обратились лица, имена которых упомянуты в интервью, с требованием эти имена не упоминать, и предоставлена переписка между М.Т. и этими лицами (честное слово, это точный перевод, а что хотел сказать заявитель – бог весть: уж вставил бы фразу по-русски, глядишь, мы бы и поняли. – Прим. ред.)

Поскольку М.Т. распространяет ложную информацию о ТКРГ и использует незаконные методы сбора информации и, поскольку мне кажется, что М.Т. не соблюдает кодекс журналистской этики и порочит своими действиями мое доброе имя, я не разрешаю публиковать интервью со мной на страницах «ДД» и распространять его в других изданиях.

Обращаю Ваше внимание на то, что предоставлять читателям ложную информацию и порочить мое доброе имя – противозаконно, а журналист должен быть беспристрастным.

В случае если газета «День за Днем» или редактор М.Т. продолжат глумиться над моим именем или ТКРГ или опубликуют незаконную информацию, буду вынужден обратиться в органы защиты».

В ответ редакция «ДД» официально заявляет:

Ни газета, ни Марианна Тарасенко лично не использовали при сборе информации противозаконных средств и методов, а также не распространяли информацию о г-не Теплове, его добром имени и ТРКГ: ни через «Раэпресс», ни каким-либо иным способом. Упомянутые «выдержки» были получены от людей, добровольно принесших их в редакцию, а услугами пресс-службы мэрии «ДД» воспользовался для пересылки запроса в Таллиннский департамент образования. Это обычная практика.

Осмеливаемся предположить, что запрос из департамента был перенаправлен г-ну Теплову для ознакомления «форвардом», и, увидев в графе «отправитель» слово «Раэпресс», г-н Теплов не разобрался в чем дело.

Нам стало известно, что г-н Теплов распространяет электронные письма, по содержанию аналогичные тому, которое получил от него главный редактор «ДД». Сообщаем, что голословные утверждения г-на Теплова о наших «незаконных методах» мы будем расценивать как клевету и диффамацию, и в случае повторения подобного тоже будем вынуждены обратиться в «органы защиты».

Как нам сообщили в пресс-службе мэрии, Таллиннский департамент образования внимательно изучает наш запрос и обязательно ответит на него в следующем номере газеты.

P.S. Сравнение деятельности директора школы с расчисткой Авгиевых конюшен – не самое удачное, поскольку этот подвиг Геракла не был зачтен ему царем Еврисфеем... Наверное, в некоторых случаях лучше говорить о похищении пояса Ипполиты или, например, поимке Керинейской лани...