Эксклюзив. Голая правда мировых технологий

Электромобили «Тесла» выставляются на индустриальных мероприятиях не первый год, но водородные заправочные станции для них в Прибалтике начнут строить нескоро. Фото: Михаил Колосок

На промышленной выставке Hannover Messe можно было посмеяться над велосипедом из конопли, погрузиться в мир цветных трехмерных иллюзий и ощутить незримое присутствие Анатолия Чубайса.

У поколения, выросшего на компьютерных играх, предпочтения специфические. Модные ребята смотрят кино исключительно в 3D-очках. А для изготовления макетов промышленных изделий дизайнеры и инженеры будущего собственным рукам предпочтут трехмерный принтер.

Пластмассовый мир победит

Рынок 3D-принтеров совсем еще мал и юн. Программируемые «скульпторы», ваяющие прототипов из пластмассы, гипса и иных неметаллических материалов, до сих пор выпускались малоизвестными компаниями. Объемы продаж исчислялись сотнями. В надежде на значительный рост нового рынка, гигант двухмерной индустрии Hewlett-Packard (НР) первым из крупных производителей традиционных принтеров представил в этом году на ганноверской выставке свой вариант устройства – Designjet 3D.

Designjet 3D извергает пластмассовые гаечные ключи, цепи и шестерни. Ящичек от HP немногим больше классических цветных лазерных принтеров, зато куда дороже. 12 тысяч евро за черно-белую версию, 16 тысяч – за цветную. «Это уровень цен, прежде не существовавший, – уверяли журналистов представители компании. – На рынке сейчас имеются решения, которые по 100 тысяч стоят».

Менеджеры HP лукавят: на самом деле конкурирующая фирма Z Corporation предлагает трехмерные принтеры и за шестьдесят, и за двадцать тысяч. «Хотя наши принтеры сами по себе несколько дороже, они способны ваять крупные модели, при этом себестоимость прототипов ниже – всего 50 центов за кубический сантиметр, – говорит Кристиан Зойберг, отвечающий за продажи Z Corporation в Европе. – Маленький офисный трехмерный принтер тоже будет иметь свою нишу: в ювелирном деле, стоматологии. А наши изделия для некоторых задач подходят больше, чем аналоги от конкурентов, и в HP признают это. Речь идет, например, об архитектурных макетах. Никогда не говори „никогда“, может, и выпустим принтер по столь же низкой цене. Появление на этом рынке НР многим должно открыть глаза».

Эстонию на трехмерном фронте представляла компания 3D Technologies R&D. Наши предприниматели продвигали в Ганновере другой продукт для небольших предприятий, не имеющих собственного подразделения трехмерной графики. Идея в том, чтобы создать удобную и интуитивно понятную интернет-среду, которая объединила бы потенциальных заказчиков и исполнителей трехмерных моделей, на сей раз не пластмассовых, а виртуальных. На выставке 3D Technologies завязывала деловые контакты. Какой степени полезности окажутся налаженные связи, говорить рано.

Дизайн свой, фреза – чужая

«На немецкий рынок без знакомств очень трудно войти, – жалуется Роман Клепиков, член правления IPA, собирающей разного рода технику. – Сегодня тебе посчастливилось получить заказ от Siemens, а следующего контракта может и не быть. Скажут, мол, что и в Германии могут изготовить все необходимые детали». В Ганновере IPA представила блок для ветряных генераторов, который в зависимости от скорости и направления ветра регулирует угол наклона лопастей.

«Ничего нового, но это наш собственный дизайн, – пояснил Клепиков. – Показали, что умеем. Контакты довольно неплохие получили. Концепция общего стенда для эстонских предприятий была на пользу». Помогли и деньги Европейского фонда регионального развития, полученные Фондом развития предпринимательства на организацию участия эстонских компаний в выставке.

96 процентов продукции IPA идет на экспорт, но и самой компании часть услуг приходится заказывать за рубежом. «Фрезеровочные услуги, например, в Эстонии такого низкого качества, что лучше заказать в Финляндии, в два-три раза дешевле выходит, – продолжает Клепиков. – Пытаемся купить какую-то деталь в Эстонии, и производители говорят, что, мол, очень сложно такую сделать. И дорого. А на выставке мы зашли в соседний холл, там машина стоит – запускаешь программу, и через минуту вываливается нужная деталь, идеального качества».

Неудивительно, что организаторы государственных тендеров зачастую отдают предпочтение зарубежным компаниям. «Как бы чего не вышло», – рассуждают чиновники, не верят они в способность местного производителя удовлетворить государственный спрос. Но не будем лишний раз вспоминать о самом инновационном в мире памятнике, построенном чешскими специалистами за сто миллионов. Лучше расскажу вам про белорусcкую микроволновку.

Чудо-трава спасет от нефти

«Это система сушки древесины электромагнитным полем сверхвысокой частоты», – отчеканил помощник профессора Полоцкого государственного университета Александр Адамович. Минуту спустя помощник профессора признается, что, по сути, специалисты университета разработали большую-пребольшую микроволновку. «Только тут вращающуюся тарелку не поставишь, – смеется Адамович. – Поэтому в камере устанавливается волновод». То есть не пища крутится для равномерного облучения, а сами волны обволакивают сырые бревна. Разработка белорусских ученых предназначена для стран с холодным влажным климатом. На Hannover Messe академические умы искали партнеров, чтобы организовать производство «печек». «Одно упоминание того, что проект зародился в Белоруссии, должно заставить конкурентов содрогнуться перед нашими технологиями», – смело предположил Адамович.

Немцы, кстати, тоже далеко не всегда представляли на выставке готовые продукты. Изобретатель-одиночка Йенс-Хаген Вюстефельд пытался найти компаньонов для продвижения идеи легких, но прочных конструкций, состоящих из множества треугольников. Не слишком удачно. Зато глава компании Onyx Composites Николас Майер нашел оригинальный способ привлечь внимание развращенных технологическими излишествами европейцев. Майер с товарищами собрал «ханфбайк», конопляный велосипед.

«Наша идея – предложить альтернативу алюминию в виде натуральных волокон, – объясняет улыбающийся инженер. – Конопляные волокна прочные, как алюминий. Углеволокно, конечно, еще легче и прочнее, но оно производится при помощи нефти, которая в будущем сильно подорожает. Из чего мы будем строить велосипеды через десять, двадцать лет? Человечеству нужен другой материал и другая геометрия». От рождения идеи до сборки первого велосипеда на натуральной конопляной раме прошло всего четыре с половиной недели. «С волокнами не так все просто, но у нас был хороший план», – весело отрапортовал Майер.

Адепты углепластика не спали: ребята из Kaiserslautern Racing Team привезли с собой гоночный автомобильчик. Вечером четвертого дня выставки инженеры всех мастей устроили отвальную с музыкой, танцами и обнаженкой. Драка тоже могла случиться: некто в деструктивном порыве решил окропить экспонат Kaiserslautern Racing Team пивом. Парочка инженеров, секунду назад скакавшая на собственном экспонате, тут же спустилась на землю и едва не превратила крупнейшее индустриальное мероприятие в соревнования по любительскому боксу.

Мне самому удалось избежать смерти на безумной выставке лишь потому, что швейцарский Институт Пауля Шеррера не стал привозить оригинальный нейтронный сканер. Вместо него на стенде института красовался муляж. Настоящее устройство бомбардирует сканируемые объекты нейтронами и на основании полученных данных создает трехмерное изображение. «Это гораздо опаснее рентгена, поток нейтронов очень интенсивный, поэтому живые ткани лучше под аппарат не подставлять», – с ходу сообщил сотрудник института. Любопытство привело бы посетителей выставки в морг, не иначе. Поэтому публике показывали бесполезно мигающий макет сканера и видеозаписи просканированного швейцарцами металлического чайника.

Во всем виноват Чубайс!

Те, кто ожидал от Российской корпорации нанотехнологий «Роснано» похожего развлекательного представления, были явно разочарованы. Корпорация выступала в Ганновере в качестве финансового института, а не компании-разработчика нанотехнологических хитростей. «Для мировой практики „Роснано“ – крайне необычный зверь, – объясняет старший инвестиционный менеджер госкомпании Василий Грудев. – Деньги, взятые из доходов бюджета от продажи нефти и газа, решено было потратить на благое дело, на развитие нанотехнологий. В отличие от похожих компаний других стран, нам разрешено инвестировать исключительно в развитие бизнеса. Мы не даем денег ученым».

Изобретатель/жулик/протеже партии «Единая Россия» (нужное подчеркнуть) Виктор Петрик определенно не имеет ученой степени. Однако когда в прессе появились сообщения о том, что Петрик якобы получил в «Роснано» деньги под очередное «изобретение», госкорпорация эту новость опровергла. «Кто такой Петрик? Оставьте его в покое, мы с вами говорим о бизнесе, – морщится Грудев. – Подход у нас сугубо деловой. Нам все равно, какая у компании страна происхождения. Она может принадлежать эстонцам, малайцам, кому угодно. Но наше непременное условие в том, что „Роснано“ не может владеть более чем 49 процентами акций компании, а производство должно находиться в РФ. А потом хоть всю продукцию вывозите: в Зимбабве, в Эстонию или еще куда».

Другая скандальная история, приключившаяся с «Роснано», связана с непростой личностью Ханса Бодмера. Швейцарца с сомнительной, как оказалось, репутацией, консалтинговая компания PricewaterhouseCoopers порекомендовала госкорпорации на должность зитц-председателя международного инвестфонда Rusnano Capital. Фонд решили зарегистрировать в Швейцарии, а директором компании, зарегистрированной на ее территории, должен быть швейцарский гражданин, для чего в начале года «Роснано» и понадобился Бодмер. Очень скоро Бодмером заинтересовались американские борцы с коррупцией, и россиянам пришлось искать нового директора инвестфонда.

«Назовите успешную компанию, вокруг которой не было скандалов? Мы к этому относимся абсолютно спокойно: если вышел на большую арену, то грех обижаться на желтую прессу, – говорит Грудев. – Если деньги выделены государством, то большое общественное внимание гарантировано. К тому же у нас как у госкомпании нет возможности игнорировать поступающие к нам запросы. А пишут нам все, вплоть до психически больных людей. Например, житель Калужской области прислал письмо на имя генерального директора: здравствуйте, я не понимаю ничего в нанотехнологиях, но вчера у меня на огороде приземлилась летающая тарелка...»

Для западных финансистов игнорирование – способ выражения максимальной степени презрения, но гендиректор «Роснано» строго следит за тем, чтобы на каждое письмо был отправлен вежливый ответ. Сотрудники госкорпорации говорят, что Анатолий Чубайс – демократ только в политике, а в бизнесе он – «продуктивно-жесткий менеджер». Словосочетание «эффективный менеджер», в последние годы прочно ассоциирующееся с товарищем Сталиным, роснановцы употреблять избегали. Чубайс-диктатор на выставке так и не появился, но незримое присутствие отца русской демократии его подчиненными ощущалось: они работали в Ганновере как заведенные, никого не игнорировали и на все вопросы отвечали подчеркнуто вежливо. Гики, фрики и прочие не слишком литературно выражающиеся субъекты находились в другом зале.

Водородная бомба замедленного действия рванет через несколько лет: использование экологичных топливных элементов станет, наконец, экономически оправданным. Городские автобусы уже сейчас во многих странах используют водород, но настоящая революция начнется с... велосипедов.

Промышленная выставка имеет мало общего с автосалоном, но крупнейшие немецкие автопроизводители BMW, Audi, Volkswagen все равно арендовали в Ганновере немаленькие площади – рекламы ради. Сотрудник Audi Феликс Швабе, например, вовсю пропагандировал достоинства новой модели A1. «Единственным крутым автомобилем в этом сегменте был до сих пор Mini от BMW, нам тоже нужен был автомобиль для самых молодых клиентов», – пояснил Швабе. Точнее, для детей богатых родителей, предпочитающих новомодным гибридам и электромобилям традиционные бензиновые и дизельные двигатели.

Не хватает клиентов

Количество всевозможных «экомобилей» на выставке технологических новшеств, конечно, зашкаливало. Не первый год павильоны Ганновера украшают спортивные электромобили Tesla Motors, но возможность их подзарядки до сих пор имеется не во всех крупных европейских городах: муниципальные власти делают ставку на приобретение автобусов, передвигающихся на топливных элементах. Для большинства производителей водородных элементов городские автобусы – пока единственный рынок в транспортной отрасли. «Производить топливные элементы для легковых автомобилей все еще слишком дорого, этим занимается партнерская компания, принадлежащая Daimler,v – говорит менеджер по продажам в Европе канадской компании Ballard Power Systems Джофф Бадд. – Зато на своих рынках – топливных элементов для городских автобусов, резервных электростанций и телекоммуникаций – мы можем уже сегодня работать с прибылью».

Элементы Ballard можно обнаружить в городских автобусах Германии, Канады, Англии, США, Бразилии. Число электробусов на планете удваивается едва ли не каждый год, но в абсолютных цифрах выглядит по-прежнему скромно. «Это тысячи, а не сотни тысяч машин, как нам бы хотелось», – сокрушается Бадд. Компания выживает за счет продаж в другом сегменте – стационарном. Топливные элементы используются в подстанциях стран, электросеть которых ненадежна, – в Индии, например. А еще Ballard строит в Калифорнии первую водородную электростанцию мощностью в один мегаватт. Химическая промышленность производит сотни тысяч тонн водорода в виде отходов, на которых и будет работать новая станция.

Если Ballard входит в Daimler, то другой канадский производитель топливных элементов Hydrogenics принадлежит General Motors. «Мы начали позже Ballard с водородных элементов для небольших автобусов, а сегодня наш модельный ряд гораздо шире», – хвастается сотрудник Hydrogenics Марк Каммерер. И тут же жалуется: цены за восемь лет упали в три раза (стоимость 10-киловаттного элемента снизилась с 90 тысяч евро до 30 тысяч), но производители все еще собирают элементы практически вручную, малыми сериями.

Гикнутый рынок

«Не думаю, что сможем конкурировать с дизельными и бензиновыми двигателями по цене за киловатт энергии до тех пор, пока производим так мало элементов, – говорит Каммерер. – Хотя электромобили и гибриды способны заменить обычные автомобили в городе. В среднем люди тратят на поездки в городе около часа в день, емкости топливных элементов для этого будет достаточно. Однако тем, кто движется по 16 часов подряд, водород не подходит. Должно произойти что-то невероятное, какой-то технологический прорыв, чтобы изменить положение вещей. На зарядку элемента уходит минимум восемь часов, поэтому в городских автобусных парках батареи меняют, у них огромные склады, где скапливаются перезаряжающиеся батареи».

Автомобильный рынок водородных элементов будет оставаться в зачаточном состоянии еще как минимум несколько лет, но моторизованные велосипеды, оснащенные водородной батареей, доступны энтузиастам уже сегодня. Сравните: электромобиль Tesla стоит полтора миллиона крон, тогда как велосипед с аккумулятором и дополнительным водородным элементом обойдется в десять раз дешевле. «Если купить велосипед сейчас, вы получите высокотехнологическую машину. Конечно, это продукт для энтузиастов, – говорит немецкий инженер Йорг Вейгль из Малайзийского технологического университета. – Но знаете, благодаря финансированию со стороны гиков (людей, одержимых технологиями. – М.К.) продукт станет быстрее доступен широким кругам».

Вейгль экспериментирует с топливными элементами более десяти лет: начинал с игрушек, постепенно перешел на велосипеды, потом на мотоциклы, но позже вернулся к велосипедам. «Потому что тут нужен очень маленький топливный элемент, – продолжает Вейгль. – Который, впрочем, не дешев: 5 тысяч евро. Но если купить разом десяток, элементы обойдутся по две тысячи за штуку». Велосипед, который Вейгль собрал в университете и привез в Ганновер, способен разгоняться до 31 километра в час и проехать 200 километров без подзарядки. Даже 240 километров, если велосипедист будет хоть немного крутить педали. Звучит многообещающе, если бы только не большой вес и высокая цена. «Элементы станут более легкими и емкими, и через пару-тройку лет этот рынок станет коммерческим», – уверен инженер.