Наталья Китам: на этаже, где принимаются решения

«Улыбнись в мое „окно“, иль к шутам меня причисли, – не изменишь все равно...» Кажется, что эти цветаевские строки про нее. Фото: Михкель Марипуу

Наталью Китам я знаю всю свою профессиональную жизнь, с тех пор, как 18-летней девочкой-практиканткой, разинув рот, бегала по бесконечным коридорам Дома телевидения за другой девочкой, на несколько лет постарше и года на полтора поопытнее.

Но, тем не менее, увидеть имя Натальи под номером 5 в списке кандидатов в Европейский парламент от социал-демократической партии стало и для меня большой неожиданностью.

– Начнем, пожалуй, разговор о твоем решении баллотироваться в Европарламент с вопроса, состоящего из двух половинок. Первая: зачем это нужно Наталье Китам? Вторая: зачем избирателям нужно, чтобы Наталья Китам прошла в Европарламент?

– Я считаю, что очень здорово и правильно, что баллотируются не только люди, как бы это покорректнее выразиться, коренной национальности. Потому что без этого на том этаже, где принимаются решения, других людей просто не окажется.

На самом деле это было первое предложение принять участие в выборах за мои 20 лет в журналистике и общественной жизни. Выборы Европарламента – это своего рода Олимпиада, куда едет сборная страны. И приглашение в эту сборную Натальи Китам означает приглашение человека, сильного в своем роде деятельности, но совершенно непроверенного в таком виде спорта, как большая политика. А там все очень четко: старт – спринт – и финиш.

Разум мне говорил «не надо», но те самые ценности, которые вынесли меня на улицы в «бронзовую ночь», потому что раз я журналист, то нужно идти, освещать события, те самые ценности, которые заставили меня поехать в Цхинвали в 2008-м, помешали мне сказать: давайте в следующий раз, а пока пусть кто-нибудь другой. Если я считаю, что интеграция – это важно, что сплочение общества – это важно, то выбора нет. Я никогда не отступала и на этот раз не отступлю. Тем более что по большому счету терять мне нечего.

Второе, о чем я подумала, услышав это предложение: я не хочу ни с кем ссориться. Я знаю, что от Центристской партии баллотируется, например, Яна Тоом, которая тоже журналист, мы знакомы, мы общаемся, я знаю, что она мама, и я мама, и я не хочу себе врагов. Но потом я решила: ведь мне не обязательно с кем-то ссориться. Хотя сразу после новостей о включении меня в список кандидатов проявилась определенная часть населения, которая решила, что вот теперь с меня можно спросить за все, что было сначала, с 1917 года, потом с 1991 года, а вчера меня попросили извиниться за то, что социал-демократы сделали в 2007 году. Но что делать, я приняла решение.

В 2009 году старший сын спросил меня: мама я хочу прыгнуть с парашютом, можно? Я сказала: давай сынок, конечно, прыгай, классно! А буквально через две недели мне самой пришло приглашение прыгнуть втроем под куполом, благо мой вес к таким экспериментам очень располагает. Но я поняла, что для меня адреналина в таком риске нет. Для меня адреналин – это создать что-то новое, кому-то помочь. Я из тех деревенских сумасшедших, которые не могут пройти мимо. Вот вчера иду, смотрю – стоит бабушка у дороги. Думаю, вот не буду переводить, ну правда, пусть кто-нибудь другой этим занимается! Потом поняла, что не могу – и вернулась.

Равенство – это выгодно для всех

– Так, с тем, зачем это нужно Наталье Китам, мы разобрались...

– ... А еще мне это нужно потому, что вот если у тебя есть диплом о высшем образовании, ты хороший психолог, то не факт, что из тебя при этом получится хороший репортер «Актуальной камеры», а если ты хороший репортер, совсем не обязательно, что ты будешь хорошим ведущим новостей. А если ты хороший ведущий, то не факт, что у тебя получится руководить редакцией, придумывать свои передачи. А если ты руководишь редакцией, то не факт, что у тебя получится руководить связями с общественностью в Министерстве социальных дел, а если ты в Министерстве социальных дел, то опять же совсем не факт, что у тебя получится на общественных началах создать портал, куда будут входить 300 организаций. Но каждый раз я себе говорила: я не умею, но я попробую. И вот теперь тоже совсем не факт, что у меня получится.

Но что у меня точно получится, это рассказывать людям о Законе о равном обращении, который был принят у нас в 2008 году. Рассказывать о том, что на самом деле бизнесу очень выгодно не дискриминировать людей при приеме на работу, это приносит доход. У нас часто Закон о равном обращении сводят либо к национальности, либо к сексуальной ориентации, ну в крайнем случае вспоминают людей с особыми потребностями... Но на самом деле список признаков, по которым недопустима дискриминация, в Конституции открыт. То есть, например, если вас не берут на работу, потому что вы слишком умный и у вас образование выше, чем у вашего работодателя, то это тоже дискриминация.

И когда меня спросили, что я хочу делать в Европе, я сказала: хочу составлять план по поддержке многообразия в бизнесе. Чтобы это была общеевропейская система поддержки предприятий, которые считают многообразие в обществе важным. А еще я хочу, чтобы европейские фонды считали родившихся здесь неэстонцев целевой группой программы интеграции. Мы можем сколько угодно жонглировать словами, но если мы скажем, что все у нас хорошо, то не будет ничего, ни бесплатных курсов эстонского языка, ничего. В человеческой природе, к сожалению, заложено: надо держаться своих, бояться чужих. И если постоянно не напоминать себе, что нужно и можно общаться с другими, непохожими на тебя, то никакого развития не будет. Вот зачем мне это нужно. А теперь, зачем это нужно избирателю?

– Да.

– Теперь я буду жесткой. (Смеется.) Пусть избиратель посмотрит на состав Европарламента: 751 депутат, из них шестеро от Эстонии. Связь со своими партиями поддерживают два депутата – Ивари Падар, соцдем, и Тунне Келам, IRL. С одной стороны – консерваторы, а с другой – соцдемы. Ни реформисты, ни центристы своих депутатов там по большому счету не имеют. Они их потеряли.

– Реформисты Вилью Сависаар-Тоомаст приобрели.

– Ну не знаю, насколько они ее приобрели... Возвращаюсь к соцдемам, которые входят во вторую по размеру фракцию Европарламента. Все то, что большинству русскоязычных здесь кажется важным – забота о человеке, пенсии достойные, зарплаты достойные – вот это оно, социал-демократия.

Что еще повлияло на мой выбор: когда я услышала, что говорит Сависаар по поводу последних событий на Украине, я поняла, что сотрудничество с Центристской партией на Тоомпеа на себя не возьмет ни одна парламентская партия. При этом решение проблем русскоязычного меньшинства лежит именно на этом этаже. На уровне городском можно только сетовать на то, что не сделано на Тоомпеа.

И не надо недооценивать даже просто присутствие людей другой национальности в правительстве или в Рийгикогу. Мне на днях говорили о том, что «бронзовую ночь» сделала бронзовая коалиция, куда входили и социал-демократы, так вот я думаю, что «бронзовая ночь» случилась потому, что в то время среди принимающих решения членов этих партий не было представителей русскоязычной общины.

О вовремя заданном вопросе

– Журналисты в Эстонии, что бы по этому поводу ни говорили и ни думали наши читатели, люди достаточно независимые. Поэтому, когда ты уходишь в политику и начинаешь зависеть от мнения партии, то поначалу это ломает. А с социал-демократами к тому же как: посмотришь на них, ну такие милые люди, но никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент. Вот если случится так, что точка зрения партии резко разойдется с твоей, что будешь делать – уходить, пытаться разрулить ситуацию в кулуарах, открыто говорить о своем несогласии общественности?

– Если мы не сойдемся в ценностях (а в ценностях мы сходимся, я это вижу), тогда это, конечно, уход из активной политики, потому что иначе все лишено смысла. В чем для меня ценность социал-демократических идей? Это борьба с бедностью, борьба за то, чтобы шанс быть хорошим, самым лучшим не уменьшался из-за недостатка денег. Что касается средств достижения этой цели, то если я потеряю смысл происходящего, то вернусь и буду радостно делать то, что делала до сих пор, мне есть чем заняться. И, наверное, я буду в какой-то степени лакмусовой бумажкой: можно ли в политике делать так, как тебе кажется правильным.

Но я все-таки пришла в эту ситуацию не из журналистики. Я пришла после работы в Министерстве социальных дел и с Министерством культуры. И там я поняла, что есть случаи, когда вовремя заданный вопрос во внутренней дискуссии, без вынесения сора из избы, меняет ситуацию к лучшему более эффективно, чем громкий скандал. Я знаю и по журналистике, какое количество разгромных репортажей так и не увидело эфира, потому что вмешательство журналиста помогло решить вопрос уже на этапе расследования.

И я не верю, что есть ситуации, когда делать что-то для русских избирателей означает делать это во вред эстонцам. Нет таких ситуаций! Есть общие первостепенные задачи, и когда начинаешь их перечислять, оказывается, что все это социал-демократия: права человека, помощь семьям, доступность образования, равные возможности.

– А также консерваторов, либералов и всех прочих. Вопрос только в видении способов, как этого достичь.

– Не скажи, с правами человека у консерваторов малеха не то! А у нас сейчас ни много ни мало 25% трудоспособного населения не работает. В том числе из-за того, что либо возраст, либо национальность не та. Учитывая, что народ уезжает, стареет, это вопрос совершенно не из категории «мягких ценностей». Без его решения можно сколько угодно улучшать инвестиционный климат, бороться с бюрократией... Люди уезжают не только потому, что у нас с финансами что-то не то, они уезжают в том числе потому, что чувствуют себя ненужными.

– Ты правильно сказала, что выборы в Европарламент – это спринт, и остался всего месяц. Ты собираешься опираться на круг людей, которые хорошо тебя знают, или попытаешься каким-то образом выйти к новым избирателям?

– Хороший вопрос. Я даже не успела на него для себя толком ответить. Я патологически не умею преследовать собственные интересы... Если отвечать по порядку, то, как минимум, о том, что я баллотируюсь, должны узнать те, кто меня знает. Убеждать и переубеждать кого-то нет времени. Моя кандидатура – это возможность людей проголосовать за кандидата, которому не нужно рассказывать, как на самом деле дела обстоят. Я это уже знаю. Я в прошлом году участвовала в составлении программы интеграции, и надо мной висит облако мнений 1200 человек.

Выбрать - значит обмануть

– Те, кто тебя не знает, не подозревают о том, что в твоей семье и биографии намешано не меньше, чем в Европейском союзе.

– У меня дома ежедневно звучит русская, эстонская, итальянская, греческая, английская речь. Это наши домашние языки. Если я слышу, как говорит моя мама со своей сестрой – это греческий язык, как говорит мой муж с моим младшим сыном – это итальянский, как говорит мой старший сын с моим мужем – это английский. И мы с мужем Андреа тоже говорим по-английски. Со своим братом я говорю по-эстонски.

У меня папа – эстонец, мама – гречанка. Мама родилась в маленькой греческой деревне на Кавказе. Папа – в маленькой эстонской деревне тоже на Кавказе. У нас в семье с самого начала звучали три языка, но я окончила – это было решение моего папы – русскую школу, потому что он считал, что русский язык раскроет для меня двери в университет. Папа был прав. Я окончила факультет психологии Санкт-Петербургского государственного университета, моя специализация – это юридическая психология. В том числе мы изучали, как принимать такие законы, чтобы их не хотелось нарушать. И вот эти знания мне наконец-то могут пригодиться и в политике, и в Европарламенте.

Мои любимые писатели – это современные русские писатели: Татьяна Толстая, Борис Акунин, Дина Рубина. Как вы могли заметить, в этих людях тоже очень много чего намешано. Я не знаю, является ли Жванецкий русским, но он носитель того искрометного юмора, того отношения к жизни, которое мне очень симпатично. Мне нравятся люди, которые позиционируют себя как европейские русские или русские европейцы. Но когда вопрос ставят таким образом: «Вот ты определись, кто же ты все-таки», – то я всегда отвечаю, что выбрать что-то одно – значит обмануть.

– Как семья отнеслась к твоему решению?

– Здорово. Но единственный человек, чье мнение я успела спросить до того, как согласилась баллотироваться, был мой муж Андреа. На самом деле – это большая тайна – в моей семье уже есть политики. Кузен Андреа – мэр дистрикта под Венецией, отец заседает в местном парламенте. Поэтому Андреа периодически меня дергает: ты почему сидишь дома, ты должна встречаться с людьми! Это неожиданно для меня, потому что я впервые вижу рядом с собой мужчину, который так меня поддерживает в таком странном деле, как политика. В благодарность за это я стараюсь в субботу-воскресенье вечером быть дома, с детьми. Моему младшему сыну три года, и он, естественно, требует внимания мамы.

– Есть ли люди, которые для тебя являются образцом?

– Вячеслав Полунин. Человек, создавший потрясающее «Снежное шоу», которое мне достаточно посмотреть даже по Интернету, чтобы выдохнуть и набраться сил. Это человек, который имеет смелость создавать новое с нуля, но никогда не бросает своего дела и своих друзей – великий и искренний руководитель. А может, это у меня осталось с детства, когда я хотела стать клоуном. Ну или в крайнем случае выйти замуж за клоуна.

Справка «ДД»
Наталья Китам
Родилась: 15 июня 1971 года в Армавире.
1988 год – Кехраская средняя школа.
1996 год – Санкт-Петербургский государственный университет.
1996-2009 – репортер программы новостей ЭТВ «Актуальная камера», ведущая новостей, продюсер программы «Спутник», главный редактор и создатель русскоязычного портала новостей ERR (rus.err.ee), одна из авторов и редактор ток-шоу «Суд присяжных».
2009-2010 – руководитель пресс-службы Министерства социальных дел.
2010-2013 – основатель портала Etnoweb (www.etnoweb.ee)
2012-2013 – специалист по коммуникации и пиару в вопросе новой государственной Программы интеграции Министерства культуры.
Муж Андреа, сыновья Марк и Даниэле Теодор.