Из суда на паперть

Евро. Иллюстративное фото. Фото: Тоомас Хуйк

Лишившийся работы учитель русского языка пытался доказать, что его дискриминировали в эстонской школе, но единственным результатом его усилий оказались долги, в которых он увяз по уши.

Юрий, педагог по образованию, обратился в «День за Днем» с просьбой помочь ему в сборе денег на оплату издержек по делу, проигранному им в суде. В подобных просьбах мы, как правило, отказываем: одно дело пытаться собрать средства на лечение, когда речь идет о жизни и здоровье человека, совсем другое пускать - шапку по кругу, чтобы оплатить счета, возникшие, скажем так, на гражданско-бытовом уровне.

Однако углубившись в суть истории, героем которой стал учитель Юрий, мы сочли возможным поделиться ею с читателем. Во-первых, для того, чтобы показать, как решимость доказать собственные убеждения в судебных инстанциях может загнать человека в долговую яму. А во-вторых, для того, чтобы о горе человека, имеющего, как он сам говорит, 25-летний педагогический стаж, узнали его знакомые и бывшие ученики. Вдруг кто-то и в самом деле поможет ему решить возникшую проблему.

Дело о часах

Дело, которое проиграл Юрий и которое рассматривал Тартуский уездный суд, касалось ни много ни мало дискриминации. Русский учитель обвинил администрацию эстонской Тарвастуской гимназии (и владельца гимназии – Тарвастускую волостную управу) в том, что причиной лишения его части часов, а после и работы стало притеснение по национальному признаку. Нужно отметить, что обратиться к служителям Фемиды с такими громкими заявлениями он решил не просто так. То, что основания говорить о нарушении равного обращения в его истории имеются, усмотрела и уполномоченный по гендерному равноправию и равному обращению Маргит Сарв.

А началось все с того, что в 2006 году Юрий выиграл конкурс на замещение вакансии учителя русского языка в Тарвастуской гимназии. Победитель получил полную ставку и нагрузку в 22 часа. До 2009 года все, как отмечал в своем обращении к уполномоченному герой этой истории, было хорошо. Пока однажды, в самом конце очередного учебного года, директор школы Май Талу не вызвала его к себе и не сообщила, что по причине сокращения количества учеников ему предлагается изменить трудовой договор: уменьшается нагрузка, а соответственно, и ставка.

Делать нечего, детей и в самом деле становится меньше, и это беда не только данного населенного пункта, но и всей Эстонии. Учитель согласился, подписал изменения к договору, а по осени узнал, что в школе появился еще один учитель русского языка.

В общей сложности на 2008/09 учебный год администрация должна была обеспечить педагогами 28 уроков русского языка. Прежде часов было 31, и с этим справлялись двое: Юрий, имевший 22 часа, и Ыйэ Нурк, у которой было девять часов. Теперь же к преподаванию решено было привлечь еще и школьного психолога Аве Рохтла-Альп, поделив между всеми часы – 12, 7 и 9 соответственно. Тут-то и возник вопрос у Юрия: о каком сокращении часов может идти речь, если его прежняя коллега Ыйэ Нурк потеряла всего два часа, а от его нагрузки откусили десять, при этом девять часов отдав школьному психологу? А общее количество часов в школе сократилось всего на три часа.

Он предположил, что с ним поступили несправедливо, и причиной тому стало не предложенное директором объяснение, а то, что он русский в эстонском коллективе. Количество детей-то сокращается, однако, судя по общему числу необходимых для выполнения программы часов русского языка, его этот прискорбный факт не должен был коснуться вообще. Ну, или почти не коснуться: было 31, стало 28. Зато по кому на самом деле ситуация с меньшим числом школьников могла пребольно ударить, считает жалобщик, так это по психологу. По его мнению, тут-то и решили, за счет кого можно спасти эстонского коллегу. За счет него, единственного русского.

Все это он изложил уполномоченному по равному обращению, которая обратилась в школу за разъяснениями и в итоге пришла к выводу: «Тарвастуская гимназия нарушила принципы равного обращения, решив реорганизовать работу по обучению русскому языку таким образом, чтобы рабочая нагрузка такого-то уменьшилась, в то время как у его коллеги увеличилась».

Такого вывода оказалось достаточно для того, чтобы Юрий решил подать иск в суд, тем более что вскоре после его обращения к Маргит Сарв он расторг трудовой договор со школой, так как счел невозможным работать дальше в сложившейся обстановке.

Дело о травле

Юрий рассказал суду, что мысли о дискриминации у него возникли не теперь и не случайно. С самого начала своей работы в этой школе он постоянно подвергался насмешкам, издевательствам и притеснениям.

Прежде всего, со стороны учеников седьмых классов, которые в 2007 году отрывались на русском учителе, как могли. Писали оскорбительные надписи на доске, не слушались. Обо всем этом он постоянно докладывал как директору, так и социальному работнику школы, но никакой реакции на его слова не следовало.

Однажды вообще произошел вопиющий случай. У него был свободный урок, во время которого он хотел проверить тетрадки. Но те лежали в классе, где проходило другое занятие. Услышав шум в кабинете, он все же решил зайти и стал свидетелем картины, когда школьники хулиганили в присутствии другого педагога, а тот никак не мог их успокоить. Взяв свои тетради, он пытался уйти, и тут один из учеников бросил ему в лицо снежок.

Последовавшее тут же разбирательство у директора ни к чему не привело. Вернее, не так: мальчика попросили извиниться перед учителем, тот отказался, и в итоге ситуация была вывернута так, что чуть ли не извиняться пришлось ему самому. А потом – долго служить предметом насмешек со стороны школьников.

Вот в конце того самого учебного года ему и предложили подписать изменения к договору. А после обращения к уполномоченному по равному обращению, как говорит учитель, на него было оказано давление, чтобы он забрал свое ходатайство. Пытались и заставить его подписать заявление об уходе по соглашению сторон, грозя, что в противном случае он не найдет работы ни в одной школе Эстонии. Он категорически отказался. В результате на его уроки стали приходить проверяющие, выносившие неудовлетворительные оценки. Скрупулезно засекали время: на сколько минут опоздал, как рано закончил урок. Двух выговоров оказалось достаточно, чтобы педагог оказался безработным.

В суде Юрий рассказал, как часто на уроки опаздывают другие учителя школы, но им за это никаких нареканий не делают. Подводя итог своему иску, он попросил не только вынести решение, в котором будет сказано, что его дискриминировали по национальному признаку, но и выплатить ему компенсацию материального и морального ущерба и недополученную по причине сокращения часов зарплату.

Дело о нерадивом работнике

Суд обязан выслушивать не только аргументы жалобщика, но и тех, кого обвиняют, поэтому Тарвастуская гимназия получила возможность подробно рассказать о своих отношениях с бывшим работником, объяснить причины сокращения у него часов и последовавшего за этим увольнения.

Ясно, что прежде всего администрация гимназии постаралась опровергнуть обвинения в дискриминации. По словам представителей школы, его действительно взяли на работу в результате конкурса. По специальности он является учителем истории и немецкого языка, однако, рассудив, что носитель русского с академическим образованием и навыками преподавания языка сможет работать и не совсем по своему профилю, а учителя, особенно мужского пола, в дефиците, школа подписала с ним трудовой договор. Но…

О том, что результаты работы учителя были не самыми блестящими, говорят не только представители администрации, но и уровневые тесты, которые писали ученики в конце учебного года: русский язык в их головах не задерживался. Кроме того, администрация школы уверяет, что от родителей постоянно поступали жалобы. Не удавалось решить и вопрос с дисциплиной в классах: учитель не мог урезонить подростков, бесновавшихся во время занятий.

Представители гимназии говорят, что постоянно общались с педагогом, просили его внести изменения в методику преподавания. Но ничего не менялось, а результаты становились все хуже. Тогда и было решено провести реорганизацию, в результате которой он потерял почти половину своих часов.

Работающий в школе психолог по первому образованию является учителем русского языка, и до получения второй профессии она его и преподавала. Опровергая слова Юрия, который уверяет, что психологу дали часы русского языка, чтобы не лишать ее заработка, волостная управа представила справку о том, что никаких планов сокращать трудовую нагрузку школьного специалиста в связи с уменьшением количества учеников у нее как собственника школы не было. В гимназии как была полная ставка психолога, так и остается.

Но к Аве Рохтла-Альп обратились с просьбой забрать себе младших учеников Юрия. Во-первых, потому, что на этом этапе нужно давать более академические знания, которых прежний учитель в силу своей специальности дать не мог, а во-вторых, чтобы избавить его от необходимости искать общий язык с шустрыми подростками. Его же собирались перекинуть на девятые и гимназические классы, где и уровень знаний повыше, и с дисциплиной значительно лучше.

В суде говорили, что психолог сначала не хотела принимать этого предложения – работа учителя более хлопотная и напряженная, – но в итоге сдалась. Именно потому, что нужно было помочь школе, в обязанность которой входит обеспечение выполнения программы, а найти нового учителя, да еще и в провинции, почти невозможно.

Так прошел год, в течение которого, как уверяет администрация школы, к ней не раз обращались родители и ученики, жаловавшиеся ни низкое качество работы учителя, к тому же результаты годовой уровневой работы оказались неудовлетворительными. В итоге возникло желание окончательно расторгнуть с ним трудовые отношения. Представитель ответчика уточнил, что одних показателей работы уже было достаточно, чтобы уволить педагога, но узнав, что в дело вмешался уполномоченный по равному обращению, чтобы не усугублять ситуацию, учителю было предложено расторгнуть договор по соглашению сторон.

Впрочем, из школы он все равно ушел. Но школа за собой вины не чувствует, и вот почему. Во-первых, как заверяют представители ответчика, никакой дискриминации тут не было, поскольку все эти годы к нему относились с симпатией и дружелюбием. Часы были отобраны не только у него, но и у Ыйэ Нурк, которая, несмотря на свои имя и фамилию, по национальности русская, о чем есть отметки в ее личном деле, да и сама педагог этого не скрывает. Причинами же реорганизации, а после и увольнения является элементарное желание руководства школы повысить уровень владения школьников русским языком – то есть давать детям знания, чего тот сделать не мог.

А во-вторых, школа и волость сочли неправильным заставлять их платить ему компенсации, поскольку соглашение на уменьшение нагрузки он подписал добровольно, а уволили его по закону и выплатили пособие по увольнению в размере трех средних окладов – на тот момент более 20 тысяч крон.

Дело о просьбе

Юрий уверяет, что сказанное школой – это фантазии и ерунда. Он – квалифицированный педагог. Причем то, что учитель он хороший, доказывают различные «благодарственные письма» и грамоты, выданные в том числе и самим старейшиной Тарвастуской волости Аларом Кару 4 июня 2008 года (за год до увольнения). Копия благодарности в редакции есть, и тут его действительно благодарят за успешную работу с учениками.

Вынося свое решение, суд сообщил, что установить факты издевательств со стороны школьников, на которые не реагировало руководство школы, сегодня невозможно. Принимать грамоты и письма как доказательство того, что работал он хорошо, а администрация вводит своими аргументами суд в заблуждение, не имеет смысла, поскольку есть и другие доказательства, к примеру, официальные результаты годовых работ школьников, которых он учил.

Суд решил, что в иске нужно отказать. Так он проиграл. Но дело на этом не закончилось, поскольку – «пусть проигравший платит». В данном случае он должен возместить затраты ответчика на адвокатов, которых пришлось привлекать, чтобы доказывать свою правоту в суде. И сумма получилась приличная – почти 2500 евро. Учитель пытался оспорить и ее, но безуспешно. Долг повис на нем мертвым грузом.

«Для меня это нереальная сумма, – написал в письме в редакцию Юрий. – Я работаю дворником и получаю пенсию по нетрудоспособности. Общий доход в месяц – 400 евро. Как у большинства людей, у меня нет накоплений. Я был 25 лет учителем, и меня знают многие русскоязычные жители. Возможно, кто-то их них захочет помочь своему старому учителю.

От газеты я не жду, что мое обращение изменит решение суда. За три года судебных тяжб мне дали ясно понять, что в Эстонии нет и не может быть дискриминации по национальному признаку. Но, может быть, опубликованная в газете история как-то спасет меня от долговой ямы, в которой я оказался».