Билли Новик: я бы запретил мат, чтобы люди стали ценить слово

В «Короле Лире» Билли Новик играет мудрого Шута, который ерническими репликами направляет Лира на путь истинный. Фото: архив Санкт-Петербургского ТЮЗа

В апреле в Таллинне вновь побывала российская алкоджаз-банда Billy’s Band, и не только с концертом: бессменный солист и творческий мотор группы Билли Новик сыграл Шута в спектакле питерского ТЮЗа «Король Лир».

После спектакля Билли дал «ДД» интервью, в котором традиционно не разобрать, где он шутит, а где нет. Судите сами.

Никогда не доверяйте актерам

– В прошлый раз мы встречались, когда вы приезжали на Довлатовские дни, говорили о Довлатове. Теперь актуальный повод – Шекспир. Как получилось, что патологоанатом, переквалифицировавшийся в проповедника алкоджаза, стал заодно и театральным актером?

– Это все воля судьбы, я тут как бы и ни при чем. Более того, я уже несколько лет удивляюсь тому, как ведет себя моя судьба – на которую я не жалуюсь, нет, напротив, я ей благодарен... Но, знаете, то, что происходит, – на грани какого-то любящего издевательства. Жизнь заставляет меня заниматься тем, что, как я думал, противоречит моей природе. Например, мне всегда казалось, что я тяжело общаюсь с людьми, что мне очень сложно встать на табуретку и толкнуть речь, прочесть стихи, выступить на конференции патологоанатомов... Дикий стресс! И я всегда восхищался теми, кто делает это легко, и завидовал им. В прошлой жизни, когда я был патологоанатомом, мне приходилось иногда выступать перед публикой – на каких-нибудь общегородских разборах летальных случаев. Мне было очень тяжко. Правда, и желание выступать не исчезало – запретный плод всегда сладок. Карлик мечтает быть высоким, а человек, который не может убедительно вещать, мечтает о том, чтобы из него непринужденно лилась речь...

– Вы мечтали быть актером?

– Нет, я не мечтал быть актером. Больше того, такие ребята, как актеры, вызывали у меня как минимум недоверие, а как максимум раздражение. Актерство я всегда считал лицемерной профессией. Как вообще можно общаться с актером? Как можно верить тому, что говорит актер? Он же с тобой что хочешь может сделать... Я говорил себе, что с актерами в принципе общаться не стоит. Более того, пообщавшись вдосталь с начинающими актерами, у которых их актерства – в худшем смысле слова – льются через край, я решил для себя, что куда-куда, а в актеры не пойду никогда...

– И вот вы здесь.

– И вот я здесь.

– Насколько сильно то, что вы делаете на театральной сцене в роли Шута, отличается от того, что вы делаете на музыкальной сцене в роли Билли Новика – ну или Тома Уэйтса, или кого-то еще?

– Мне кажется, уже ничем не отличается. Шутом я оказался, потому что был Билли Новиком, а потом, побыв Шутом, усилил Билли Новика в два или три раза. Корни-то одни и те же: ерничество, какое-то издевательство, которое вроде и не издевательство... Многие говорили, что все прекрасно, только они не понимают, когда Билли шутит, а когда говорит серьезно. Мне и самому это не нравится, но я чувствую, что подход работает, и не могу его не использовать. Роль Билли Новика – это классическое шутовство. Ничего нового мы не придумываем. Билли и Шут – две стороны одного яблока...

– Из песен, которые вы поете в спектакле, по крайней мере, одна выходила на альбоме «Блошиный рынок». Писали ли вы песни специально для «Короля Лира»?

– Хоть мы и говорим, что у нас есть специальные песни для спектакля, на деле это неправда: готовя «Короля Лира», мы перелопатили весь наш репертуар – и режиссер Адольф Шапиро отобрал то, что хотел. Мы предлагали, он отбирал.

– И как – соединился ваш алкоджаз с Шекспиром?

– Скажем так: для спектакля были отобраны песни, которые не являются традиционным романтическим алкоджазом. Точнее, это его странные, девиантные формы.

– У вас какие-то особые отношения с Вильямом нашим Шекспиром? Такие же, как с Томом Уэйтсом?..

– Шекспира я знаю хуже. Но люблю больше. Известная тенденция: поживешь с кем-то – и разлюбишь...

Алкоджаз! Пойдем скорее выпьем!

– Два года назад вы на интервью задались вопросом, может ли Billy's Band быть репродуктором добра. Судя по спектаклю – вполне может, нет?

– Я много думал на эту тему – и пришел к тому, что все зависит от ответов на два вопроса: как подводить итоги – и когда подводить итоги. Причем оба вопроса подразумевают, что это все не наше дело. Что-то такое само по себе варится – ну и славно. Мы что-то говорим, нас как-то воспринимают. Людям вообще свойственно понимать других людей превратно, причем и в худшую, и в лучшую стороны. Тебя воспримут искаженно вне зависимости от твоего желания быть таким или сяким, с этим надо смириться.

С одной стороны, я иногда думаю, что наше творчество может нанести людям вред. Они мне говорят: «О, Billy’s Band! Круто! Романтический алкоджаз! Пойдем скорее выпьем!» Я говорю: «Я не пью». Они мне: «Ну как же так? У вас же столько песен про алкоголь!» Хотя если буквоедствовать, творчество Billy’s Band есть антипропаганда алкоголя. То есть – пропаганда здорового образа жизни. Однако в сочетании с моим голосом и расслабленной манерой игры, видимо, оно кажется другим, и язык жестов кричит о противоположном...

– Это не говоря о гениальной обложке новейшего альбома, где вы изображены, судя по всему, в глубоком похмелье, закрываете лицо рукой.

– Но там же ни бутылки, ни сигареты! Это же художественное изображение! Эх. Короче, мои сомнения вы поняли. Но, с другой стороны, есть множество непьющих людей, которым мы даем то, чего они не могут испытать, потому что не пьют. Мы приносим им пользу. Так что я особо не рыпаюсь и стараюсь просто не потерять того, что в Billy’s Band уже есть... Надо бы добавить, что я так до сих пор и не пью, но к алкоголю экстремистски не отношусь – и к тем, кто пьет, толерантен и терпим, и могу даже защитить их точку зрения. Алкоголь коварен, он заставляет ошибаться, но часто это такие... ключевые ошибки. Если коротко, алкоголь заставляет колоду обстоятельств тусоваться, и часто это хорошо. По вине алкоголя сделано громадное количество ошибок, но среди них есть и гениальные.

– И опять из предыдущего интервью: «Я думаю, творчества будет все меньше и меньше. Видимого. Умца-песни будут только в виде исключения, очередного компромисса с народом». Судя по альбому «Когда был один», то ли компромисс найден, то ли новый виток начат...

– На этом альбоме, во-первых, реализованы наши джазовые амбиции. А во-вторых, в его песнях вырисовывается направление к следующему альбому.

– И это...

– Электросвинг. Не умца-музыка, но все равно что-то танцевальное. В основе электросвинга – танцевальный бит, как электронный, так и добавочный живой. Это будет легкий, но донельзя нашпигованный джазом альбом. По сути танцевальный, а по интеллекту – джазовый. Честно говоря, я не знаю ни одной российской группы, которая записала электросвинговый альбом, да и на Западе таких групп раз-два и обчелся.

– Если говорить не про музыкальную, а про интеллектуальную составляющую вашего творчества: на альбоме «Когда был один» у вас песни на стихи Бродского («Сначала в бездну свалился стул») и на перевод Бродского («Лили Марлен»). Рок-музыканты Иосифа Александровича освоили давно – и «Сплин», и «Ночные снайперы». Почему вы решили устремиться в ту же степь?

– Про «Лили Марлен» люди давно говорили, что мне ее надо спеть, я ее послушал, она мне не понравилась. И не нравилась до тех пор, пока я не прочел стихотворный перевод Бродского. Восприняв текст отдельно от бравурной маршевой мелодии, я понял, о чем он, и решил записать такую... потустороннюю балладу. Мне представилось, что песню исполняет душа солдата, погибшего на Первой мировой. Эта душа скитается – и случайно натыкается на место, где солдат встречался с возлюбленной. И совершилось чудо: я был так вдохновлен этим ощущением, что мы записали «Лили Марлен» в очень проникновенной обработке.

А про песню «Сначала в бездну свалился стул» я не помню, почему мы ее записали. Просто у Бродского есть такие стихи, что потом писать что-то самому не хочется. О каких поэтических амбициях может идти речь, когда рядом есть суперпоэт, и это не субъективное восприятие – он признан на международном уровне, получил Нобелевскую премию... «Сначала в бездну свалился стул» – это крутой текст, и для меня это главное. Я думаю, текст в принципе важнее музыки.

Билли Новик задолбал своей рекламой!

– Иосиф Бродский был вынужден уехать из страны в том числе потому, что в СССР была цензура. Когда на пресс-коференции Адольфа Яковлевича Шапиро спросили про идеологическую цензуру в современной России, он сказал, что ее почти и нет, и тут вы как-то завздыхали и скорчили гримасу. Как с вашей точки зрения – есть в РФ цензура или нет? И может ли это чем-то грозить Billy's Band?

– Я считаю, что в России вообще нет цензуры. И более того: если бы цензура была и грозила группе Billy's Band, я был бы за. Я бы пожертвовал группой ради общего блага. Потому что нельзя без цензуры жить, нельзя! Есть и другой путь: воспитывать детей так, чтобы они не могли плевать на улице и материться в присутствии женщин. Это путь долгий, потребуется 10-15 лет, зато самый надежный. Речь не о запрете, понимаете? Цензура – это именно запрет, а хорошо было бы, если бы внутри каждого из нас существовала автоцензура. Но на первых этапах, чтобы взрослые воспитывали детей правильно, нужна цензура внешняя.

Я считаю так: власть – это отцы народа. В условиях свободы дети сами по себе хорошими людьми не вырастают – на эту тему было много экспериментов, когда детей помещали в лес, например. От социального окружения все-таки зависит очень многое. На мой субъективный взгляд – процентов шестьдесят. Естественно, репрессивные меры вводить не надо. Я сторонник мягких запретов. «Ты можешь плевать на улице, но я тебе не разрешаю». – «А если я буду плевать, что мне будет?» – «Ничего не будет, но я тебе не разрешаю». Апеллировать в каким-то таким вещам. Конечно, найдутся люди, которые скажут: «Да пошел ты! Кто ты такой?..» Но 80 процентов людей, если им не разрешить, грешат уже без удовольствия. И воспитывают детей соответственным образом. В общем, я за цензуру.

– Что именно, с вашей точки зрения, надо подвергнуть цензуре? Допустима ли, скажем, идеологическая цензура?

– О, это очень круто! Когда возникает некая идеология, ей в противовес компенсаторно всегда возникают идеологии противостояния. Возникает некий градиент, который, я считаю, очень способствует творчеству. Возьмите любой андеграунд, например, – это и есть противовес официозу. Замечу, что речь не про политическую цензуру, идеологическая цензура не связана с политической системой, сменой власти и прочим. Есть некий вектор, указывающий, куда должен, по мнению власти, идти народ. Некоторые страны хотят, чтобы народ процветал и работал как можно меньше. Есть страны, где хотят, чтобы народ не рыпался.

– А вы бы куда повели народ?

– Я бы ограничил свободу, чтобы народ стал ее ценить. Сейчас ведь народ свободу не ценит. Я бы запретил некоторые способы экспрессии, например, мат – не потому, что мат плохой, нет; я бы хотел, чтобы люди начали ценить слово, отношение к слову. К примеру, почему в гуманитарном вузе есть такой предмет, как высшая математика? Она там никому не нужна сама по себе. Зато после нее гуманитарии больше ценят литературу.

– Вы уже год не ведете свой блог на платформе Живого Журнала, зато у вас есть твиттер и инстаграм. Это вам для чего – для промоушена? Твиттер ведь не позволяет общаться с народом...

– У нашего инстаграма функция двоякая, даже троякая. Во-первых, это потребность создавать фотоальбомы, только не аналоговые, а цифровые. Возможность архивировать воспоминания. Далее, это промоушен, потому что если ты подписан на чей-то инстаграм, не посмотреть свежевыложенное фото просто невозможно. Наконец, инстаграм позволяет довольно жестко отсеивать людей, которым не нужен я – и которые не нужны мне. «Слушайте, Билли Новик задолбал своей рекламой! Зачем он выкладывает таллиннские фотографии – какие-то уточки, чайки, – с огромными рекламными текстами? Надоел мне его дрянной инстаграм, отпишусь я от него!» Такие люди нам в коммерческом смысле неинтересны – они никогда не придут на наши концерты. Пусть лучше отписываются.

– И последнее – актуальное. Вы отменили концерт в Киеве...

– Это не мы. Это местные организаторы. Мы бы там сыграли. Революционную обстановку я, правда, не люблю, но и испугаться мы не испугались. Просто... Знаете, главное – чтобы не получилось танца на костях.

Справка «ДД»:

Билли (Вадим Валерьевич) Новик родился 30 октября 1975 года в Ленинграде. Учился в школе с медицинским уклоном, где создал рок-группу «Реанимация». В 1998 году окончил Санкт-Петербургскую государственную педиатрическую медицинскую академию и работал в детской больнице врачом-патологоанатомом.

В 1999 году открыл для себя творчество Тома Уэйтса и попробовал петь его песни. В 2001 году создал группу Billy’s Band, которая играет музыку в стиле алкоджаз, немного напоминающую песни Уэйтса. Billy’s Band записал больше десяти альбомов, включая «Играя в Тома Уэйтса» (2002) и «Чужие 2» (2012) – сборник каверов на песни западных исполнителей.

Играет на контрабасе, пианино, губной гармошке, банджо, бас-гитаре и гитаре. Получил премию «Золотой софит» за лучший дебют (2011) за роль Шута в спектакле «Король Лир» в постановке Адольфа Шапиро.