брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
кожаными углами и вековой обидой...
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Эта «война в стихах», конечно, исключение, но и куда более миролюбивые фантасты границу между национальностями осознавали – и часто ее высмеивали. Вот украинская и весьма дружеская эпиграмма Олега Ладыженского того же 2006 года – «Володимиру Пузію», то есть Владимиру Пузию, издающемуся под псевдонимом «Владимир Аренев»:
Когда начался Майдан, Сергей Лукьяненко вспомнил, как на «Звездных мостах» к нему подходили украинские коллеги (кажется, Андрей Валентинов) и говорили, мол, «москаляку на гиляку» (гиляка – это виселица по-украински) и «москалей на ножи». Да, такое вполне могло быть; любой конвент – прежде всего грандиозная пьянка, случалось всякое, и куда более худшее, а уж шутников в фэндоме всегда хватало. Патриотов – тоже. Половинки Александра Зорича, жившие в Харькове, никогда не скрывали, что считают себя российскими писателями. Яна Боцман позднее говорила: «Родина – это дом языка. А язык – дом бытия (это не я сформулировала, а Мартин Хайдеггер). Соответственно, Родина задает изначальные, априорные координаты развития человека... В бытовом смысле – моя Родина СССР». Патриотам же Украины упоминание СССР было часто как нож острый, особенно если они верили в то, что Россия лелеет «советские амбиции». Фронта еще не было, стороны – уже были.