/nginx/o/2014/07/11/3193571t1h789c.jpg)
«А вот здесь – святое», – сказала Аврора Владимировна Невмержицкая, развязывая тесемки старенькой картонной папки. В ней – толстая стопка пожелтевших листков с истлевшими краями, исписанных аккуратным, хотя кое-где и трудночитаемым почерком. Это стихи, которые написал ее отец, Владимир Иванович Власов. Сто лет назад.
Ее старшего брата родители назвали Рюриком – именем, вошедшим в историю Древней Руси. Аврора – тоже имя не самое распространенное и тоже позаимствованное в истории России, только другого периода. «С десяти лет, не отказавшись, конечно, в душе от своего имени, для окружающих я надолго стала Ларисой, – рассказала Аврора Владимировна. – Надоело, что все обзывали меня крейсером. Только когда вышла замуж и переехала в Эстонию, вернула себе настоящее имя».
В самом деле, не будешь ведь каждому объяснять, что ее мама, сразу после рождения дочери взглянув на предутреннее небо и увидев вдали одиноко сияющую звезду, решила – пусть дочка будет Авророй. Как героиня романа Данилевского «Сожженная Москва», которая погибла при покушении на ненавистного ей Наполеона.
Рассеяны, но не разобщены!
«Для мамы эта отважная Аврора олицетворяла собой настоящую русскую патриотку, и она надеялась, что ее дочка будет такой же, – говорит Аврора Владимировна. – И я действительно считаю себя патриоткой России и частичкой Русского мира». При этом, следует добавить, она уже более полувека живет в Эстонии. Об этом можно долго рассуждать, но лучше обратиться к ее стихам. Например, к стихотворению, которое открывает изданный в 2012 году в Москве сборник «Связующее слово»: «...Друг друга мы находим по наитью – / Прекрасна эта тайна и тиха... / Звучит соединяющею нитью / Родное слово русского стиха. / И – легче судьбы, и светлее лица. / Стихами прорастаем мы из тьмы. / Нам ни к чему кордоны и границы – / Рассеяны, но не разобщены!»
Да, Аврора Невмержицкая тоже пишет стихи. Начала еще в детстве, вскоре после смерти отца, не зная тогда, что он оставил большое поэтическое наследие. Когда узнала, поняла, что эта преемственность неслучайна. Начинала с произведений вроде таких: «Жил-был дед, / Варил дед обед / И наделал много бед...»
Первое признание ей принесло стихотворение, написанное на смерть Сталина: Аврора сочинила его, чтобы прочитать на траурном митинге в библиотечном техникуме, где тогда училась. Стихотворение произвело фурор, его растиражировали и читали на траурных митингах по всей округе. Правда, никто не мог поверить, что автор – провинциальная 15-летняя девчонка, думали, какой-то московский поэт прислал.
В юности Аврора оказалась на межобластном семинаре под руководством известных советских поэтов Сергея Наровчатова и Владимира Гордейчева. Первый пригласил Аврору для участия в своей телепередаче «В добрый путь», со вторым на долгие годы сложились тесные творческие и дружеские отношения.
Молодая поэтесса много публиковалась. В Эстонии, куда она переехала в связи с замужеством в начале 1960-х, насыщенная литературная жизнь продолжилась.
Как подлинный интеллигент
И вдруг все вокруг померкло: умерла семилетняя дочь-первенец. Жизнь вновь наполнилась смыслом, только когда родились сын и дочь, поздние, и оттого особенно любимые дети. Стихи все это время она продолжала писать, но вне общения с коллегами-поэтами. Только в начале 2000-х годов опять с головой окунулась в литературную жизнь.
Сегодня Аврора Невмержицкая, член Объединения русских литераторов Эстонии (в свое время его возглавлявшая) – автор трех собственных сборников и участница двадцати четырех коллективных, лауреат нескольких поэтических конкурсов.
По институтскому диплому она – библиотечный работник, библиограф и специалист по научно-технической информации. Считает, что реализовала себя в полной мере во всех профессиональных сферах. Библиотека завода «Вольта» не без ее усилий попала в число двадцати лучших в стране. Когда ей предложили принять клуб того же предприятия, бурная жизнь закипела и там.
Невмержицкая работала в Эстонском центре стандартизации и метрологии, когда в конце 80-х разрешили свободу предпринимательства. Она с коллегами по своему отделу учредила первое в системе союзного Госстандарта малое предприятие ИНФОКС, занимавшееся обеспечением эстонских предприятий и ведомств европейскими стандартами. Потом, уже в частной фирме «Аавис», поставляла в Эстонию первые современные весы всех видов – для взвешивания и картошки на рынке, и драгметаллов в лабораториях. Затем увлеклась индийской темой, открыла специализированный магазин...
Не все шло гладко и легко. Такие понятия из лихих 90-х, как рэкет и кидалово, утонченной поэтессе знакомы не понаслышке. Хлебнула всего этого сполна. «В минуты особо невыносимого отчаяния хотелось броситься вниз с девятого этажа, и только мысли о детях заставили отказаться от этого, – призналась Аврора Владимировна. – В те же годы я познала и горечь предательства, и цену настоящей дружбы».
Паспортные 76 лет никак не соответствуют образу этой современной женщины. Она моложава, работоспособна, пишет стихи и прозу, участвует в культурных мероприятиях, ночи напролет проводит на поэтическом портале, активно включаясь в дискуссии.
А еще Аврора Владимировна ежедневно следит за новостями с Украины. И потому, что, как подлинный интеллигент, вообще остро переживает любую беду как свою, и потому, что эта страна – родина ее мужа, а также дедушки и отца, в наследии которого сохранились и стихи об Украине, и переводы с украинского.
Так решил Амур лукавый...
Отцы людей поколения Невмержицкой воевали на Второй мировой. А отец Авроры Владимировны – участник Первой мировой. Да и на ту войну он ушел добровольцем уже зрелым 35-летним мужчиной. «Мой папа на год старше Блока», – вскользь заметила Аврора Владимировна, разыскивая что-то в компьютере.
Она родилась от второго брака отца с женщиной на тридцать лет его моложе. В жизни все бывает: школьный учитель, почтенный муж и заботливый отец четырех детей, полюбил ученицу... Не здесь рассказывать эту романтическую и в то же время полную драматизма историю. Она достойна пера романиста, и Аврора Невмержицкая сейчас пишет об этом роман.
Юная Клавдия родила Владимиру Ивановичу Рюрика и Аврору. Позже в семье появился и младшенький, Женя. История усыновления этого мальчика во время Великой Отечественной войны тянет на отдельную главу в будущем романе. В стихотворных же строках выстраданная любовь Владимира Ивановича и Клавы уже воплощена: «...Но так решил Амур лукавый – и судьбы их перекрестил...» Это из большого «лирическо-биографического», по определению самого автора, стихотворения Авроры Невмержицкой, в котором отражены основные вехи жизни отца. Называется – «Серебряному веку и отцу».
«Какая бы толща времени не отделяла нас от этого блистательного периода русской литературы, Серебряный век всегда со мной, – пояснила Аврора Владимировна. – Я ощущаю его дыхание в отцовских рукописях. Ведь папа был ровесником этого века, который, несомненно, во многом его сформировал: он был в самой его гуще. Особенно в петербургский период своей жизни».
В памяти у нее, конечно, остались обрывочные личные воспоминания, связанные с отцом, но не больше того – ведь папы не стало, когда ей было всего восемь лет. К тому же он тяжело болел в последние годы.
Поэтому Аврора Владимировна подчеркивает: она вправе говорить об отце только то, что подтверждается рассказами мамы, документами и его собственными стихами. «Например, известно, что в Петербурге отец посещал салон Мережковского, – рассказала Аврора Владимировна. – Завсегдатаями этого салона были многие поэты, тот же Блок... Можно только предполагать, что отец дружил с кем-то из них, но сведений об этом нет».
Можно предполагать – опять же, увы, без конкретных имен, – что отец поддерживал близкие отношения и с кем-то из петербургских или московских художников, поскольку был членом профессионального объединения ИЗО. Дело в том, что Владимир Иванович Власов был еще и фотохудожником, как он сам себя называл, одним из немногих на заре этого искусства.
Отцовские стихи – только часть бесценного архива Авроры Невмержицкой. Другая его часть – фотографии, сделанные им же сто и больше лет назад. Портреты, пейзажи... Причем цветные. Действительно – фотохудожник. Его работы были отобраны для Всемирной промышленно-художественной выставки 1914 года, сорванной войной.
Профессия – агроном
На некоторых фотографиях – сам Владимир Иванович. На одной из них он в военной форме, перед уходом на фронт. Рядовым. «Трудно поверить, что отец с его дворянским происхождением и знанием немецкого, французского и польского языков воевал в окопах, но о его участии в войне известно мало, – рассказала Аврора Владимировна. – Был он на австрийском фронте, знаю также, что взял с собой рукопись сборника стихов «Звенья крови», который готовил к изданию, надеясь продолжить над ним работу. Как и многие, был уверен, что война продлится недолго. Но рукопись пропала. Вероятно, в те дни в 1916 году, когда он был тяжело ранен».
Лечился Владимир Иванович в Лосиноостровском госпитале под Москвой. Потом остался в Москве. В конце 1919 года, спасая семью от голода и хаоса, поселился в глубинке Тверской области. Устроился учителем в школе. Туда же, в деревню Званку, из-под Петербурга переехала семья Соломиных с одиннадцатью детьми. Одну из девочек звали Клавой.
Родом же Владимир Иванович Власов из Киева. Его отец, Иван Филиппович Власов, был ученым в области сельского хозяйства, автором учебника «Общее земледелие», другом знаменитого экспериментатора-селекционера Мичурина. А также управляющим у крупного сахарозаводчика и хлебопромышленника Терещенко. Кроме того, Иван Филиппович собирал живопись. На фотографиях из архива Авроры Владимировны видно, что все стены в доме ее дедушки увешаны картинами.
Иван Филиппович отправил сына Владимира в Лейпцигский университет изучать сельскохозяйственные науки. Так что, пронеся через всю жизнь любовь к поэзии и к фотоискусству, по профессии Владимир Иванович был агрономом-селекционером. И был этим делом очень увлечен.
Он перевел с немецкого учебное пособие П.Гизевиуса «Сельскохозяйственное природоведение» (издано в 1909 году и хранится в Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Петербурге), публиковал статьи о своих опытах в специализированных изданиях. Работал и в Абхазии, и в Тамбовской области, на родине своего учителя Мичурина, и в Курской, где родилась его младшая дочка Аврора...
Людям больно!
Можно долго пересказывать жизненный путь Владимира Ивановича Власова. Но лучше обратиться к его стихам. Вот к этой стопке листков в папке с тесемками. Во многих из них отражено его отношение к историческим событиям, современником и участником которых он был. К более ранним, впрочем, тоже. «Сыны России ликовали... / Могучий швед – разбит, бежал! / И царь, и войско пировали – / Трофеев ряд у ног лежал!..» Это из «Памяти Полтавы», написанного в 1909 году, к 200-летию победы русского оружия.
В 1910 году в Петербурге во время авиационного шоу на глазах многочисленной публики трагически погиб один из первых русских авиаторов Лев Макарович Мациевич. Эта история известна. Меньше известно, что последний снимок Мациевича, за полчаса до его гибели, сделал его друг Владимир Иванович Власов. После трагедии он же написал: «Погиб пилот! Погиб ужасно! / Как птица, к небу он летал, / Рискуя жизнью ежечасно... / Взвился – и камнем вниз упал! / Безумной храбростью дышали / Его полеты в небеса: / Ни дождь, ни ветер не мешали / Творить герою чудеса!»
Перед уходом на войну, в августе 1914 года, Владимир Иванович написал стихотворение «К Провидению»: «Если мне суждено быть на бранном пиру – / У тебя я молю, Провидение, / Дай мне стойкость души, чтобы в славном бою / Не терзало мне душу сомнение (…) / За Отечество пасть – нет славнее конца, / Но не каждый на подвиг решится! / Встретить жадную смерть с восхищеньем бойца – / Вот об этом мне надо молиться!»
Саму войну Владимир Иванович описал в ряде стихотворений. Одно так и называется – «Война»: «Треск ружейный. / Визг шрапнели. / Льется кровь рекой. / Град картечи. / Лютой сечи / Дым пороховой / Взрыв снаряда. / Крови надо / Под дождем гранат / Смерть кусает, / Разрывает / На клочки солдат! (…) / Смерть хохочет – / Крови хочет. / В пляске проносясь! / Смерь – довольно, / Людям больно, / Иль ты не сыта?! / В каждом доме / По родному / Плачет сирота! / Плачут жены, / Плач и стоны / Вдов и матерей / Плачут, стонут миллионы / Маленьких детей!» Родные Владимира Ивановича оплакивали его брата Константина, с той войны не вернувшегося.
А вот строки о другом: «В наш век душевного банкротства, / Забвенья нравственных начал / Царят идейные уродства, / Шумит их пестрый карнавал! (…) / Кругом торговля процветает / Торгуют совестью своей...» Современный читатель, не зная авторства, может подумать, что стихотворение «Купля-продажа» написано в июне 2014 года. Но нет – в июне 1914-го...
А вот это, «Ад воцарился», с пометкой, что это перевод с украинского, не в наши ли дни, опять же подумает несведущий современник, написано? Нет, поэт Александр Олесь сочинил его в начале ХХ века...
В 1916 году в стихотворении «Мародеры тыла» Владимир Иванович Власов так описал состояние своей Родины: «Царит хаос внутри России бедной...» А уже через несколько месяцев, 14 марта 1917 года, он взял листок бумаги и вывел аккуратный заголовок – «Гимн России». Ниже написал: «Славься, Россия! Славься, Россия! / Славься, великий свободный народ! / В путь к обновленью, в путь к просвещенью / Смело, Россия – вперед!»