В редакцию «ДД» с просьбой помочь ей в непростой ситуации обратилась довольно молодая женщина. Выслушав ее, мы посоветовали ей обратиться к адвокату. Но через какое-то время наша посетительница объявилась вновь. «Я хочу предать эту историю гласности», – заявила она.
Итак, таллиннка Ольга познакомилась с итальянцем Стефано в 1999 году, и год спустя они поженились. Сначала пара обосновалась в Швейцарии, где – в 2002 году – и родился их старший сын.
«У меня была хорошо оплачиваемая работа, но однажды Стефано пришел и сказал, что мы переезжаем в Гонконг, – рассказывает Ольга. – Там мы прожили три с половиной года, но каждое лето я с ребенком выезжала в Эстонию, к маме, а во время эпидемии атипичной пневмонии мы пробыли в Таллинне восемь месяцев».
В Гонконге Ольга тоже устроилась на работу, но внезапно Стефано уволили, и он решил открыть собственный бизнес в Сингапуре. Так что Ольге вновь было велено собирать чемоданы. А на новом месте у ребенка начались проблемы: в детском саду подросший мальчик столкнулся с языковым барьером. Несмотря на наличие отца-итальянца, свободно владеющего еще и английским, мальчик говорил только по-русски. Учитывая, что языка Пушкина, Толстого и Достоевского Стефано не знает, это кажется странным.
В садике Ольге посоветовали говорить с ребенком только на английском, однако на пользу мальчику это не пошло: он замкнулся и перестал реагировать на какой-либо язык в принципе. Кроме того, бизнес у Стефано не клеился, и свое раздражение, по словам Ольги, он вымещал на ребенке.
«Если мужу что-то не нравилось, он мог оттаскать маленького ребенка за ухо, причем не просто тянул, а именно таскал по всей квартире. Были случаи, когда ребенок, например, ел или играл, и вдруг муж неожиданно начинал кричать «быстро подойди ко мне!», и если сын не успевал подбежать настолько быстро, как хотел Стефано, то муж бил его»,– рассказывает Ольга. Выходит, мальчик все же понимал по-английски.
В 2007 году Ольга вновь забеременела. Ей хотелось верить, что второй малыш сблизит ее с мужем и изменит его отношение к старшему сыну. Но вышло по-другому. В 2007 году Стефано устроился на высокооплачиваемую работу, его доход составлял 5000 евро в месяц.
«У мужа появилась масса свободного времени, однако это не сблизило его с детьми. Он встречался с друзьями, играл в теннис, и младший сын тоже был полностью на мне. Что же касается денег, то тут доходило до смешного. Я опять устроилась на работу, но все поступления шли на счет мужа. При этом Стефано проверял все чеки из магазинов, и если обнаруживал что-то, что он не ест, но нужное детям, например, фрукты или какие-то особые продукты, он приходил в ярость. А однажды был вообще уникальный случай: сыну нужна была новая обувь, в магазине он выбрал кроссовки с изображением любимого мультяшного героя, но Стефано нашел такие же без рисунка: зато на доллар дешевле. Когда ребенок заплакал, он сказал, что надо экономить.
К врачу мы ходили редко, лечились сами – тоже из экономии. У нас была старая кроватка для малыша, но собрать ее руки у мужа так и не дошли, покупать новую – «дорого». И младший ребенок спал в кресле. А еще муж очень «уважал традиции»: в Италии принято ужинать в восемь вечера, и старшему сыну было запрещено перекусывать до ужина, даже если он в садике обедал рано».
Справляться одной было все труднее, и в 2008 году Ольга вызвала на помощь маму, которая, кстати, поддержала дочь и внуков и материально. А теперь снова предоставим слово Ольге.
«Муж в очередной раз вышел из себя и швырнул в меня детской ванночкой. А на руках у меня был младший сын, и ванночка просвистела рядом с его головкой. Следующий случай. Мы пеленали маленького. И вдруг Стефано приказал старшему сыну опять идти в ванную комнату. Ребенок ответил, что хочет помочь переодеть братика и придет через десять минут. И вдруг Стефано ворвался в комнату, схватил сына за волосы, начал таскать по комнате, нецензурно бранясь, потом стал избивать ребенка. Стефано кричал, что всех нас убьет, и мы были вынуждены искать спасения у соседей».
Дальше все было как в кино: переселение в гостиницу, заблокированная кредитка Ольги, полицейская машина, преграждающая дорогу автомобилю Стефано, пытающемуся выследить беглецов... Ольга решила вернуться в Таллинн. Муж явился в аэропорт, и Ольга попросила его выслать ей вещи и книги. Стефано согласился. Посылку весом в 15 килограммов Ольга собственноручно тащила на четвертый этаж. Открыла ее, а там... Полупустые бутылочки шампуней, одежда времен ее первой беременности, чепчики и распашонки для новорожденных и ни одной пригодной к использованию вещи!
В Эстонии Ольга сразу же подала на развод. Суд, с учетом всех обстоятельств и документов из полиции Сингапура, определил место проживания детей: с матерью.
Но Стефано не успокоился. По словам Ольги, в телефонном разговоре с ней он сказал: «Мое единственное желание – чтобы ты искала детей по всему свету. Я тоже подал на развод – в Италии». Необходимо отметить, что суд вынес и постановление о том, что дети должны видеться с отцом на территории Эстонии. Причем когда он заявил, что желает видеться каждый день, его желание было удовлетворено. «И вот я с детьми каждый день в течение нескольких месяцев ходила в удобное мужу время к нему на свидания. Мне приходилось откладывать все свои дела и бежать по первому его зову. При этом на этих свиданиях с детьми он не общался, а просто сидел и смотрел на часы. А я ничего сделать не могла, так как понимала, что если нарушу решение суда, то последствия могут быть самыми печальными», – вспоминает Ольга.
А потом Стефано в судебном порядке начал добиваться, чтобы дети посещали его в Италии. В ноябре 2009 года суд вынес решение: дети два раза в год должны отправляться в Италию: зимой проводить там пять дней, а летом – месяц. Ольге и таллиннской бабушке разрешили детей в этих поездках сопровождать. На высказанные Ольгой опасения, что отец может снова применить физическую силу, ей ответили, что она, являясь опекуном ребенка, обязана детей защищать.
Но даже в Эстонии Стефано не всегда мог смирить свой горячий нрав: в июне 2009-го было возбуждено уголовное дело об избиении им его старшего сына на пляже Штромка. Из показаний мальчика после инцидента: «... мой папа мне не нравится. Папа меня не любит, потому что бьет меня. В последний раз папа ударил меня по щеке рукой (показывает по какой щеке), когда мы гуляли у моря. После того как папа меня ударил, он больше со мной не разговаривал. Мне было очень больно».
Кстати, суд, вынесший решение о том, что дети должны посещать нежного папулю на его исторической родине, был в курсе того, что это дело возбуждено. И, тем не менее…
Зимней поездки детям удалось избежать: по словам Ольги, они заболели. Тем временем Ольга не сидела сложа руки и оспорила решение суда. Не хочется сейчас утомлять читателей подробностями судебных перипетий, скажу только, что ей удалось добиться отсрочки: максимум на год, а минимум неизвестен никому. Такое решение суд вынес в начале июля нынешнего года. И это означает, что в течение года дети не обязаны посещать отца в Италии, если он снова не обратится в суд и тот не решит, что Стефано уже исправился. Да в любом случае год пройдет быстро. И что дальше?
Ольга считает, что такое решение вынесено не только потому, что отец поднял руку на малыша на Штромке, и с учетом его прошлых заслуг, но и в связи с тем, что накануне последнего заседания суда Министерство юстиции сообщило о том, что случаи невозвращения несовершеннолетних детей в Эстонию из-за границы участились. В прошлом году было зарегистрировано девять заявлений по этому поводу. Это ли не киднеппинг, зловредный и сам по себе, и особенно в свете теперешней демографической ситуации?
Кстати, мало кто из юристов верил, что Ольге удастся добиться своего, да и мнение общественности таково, что наша правовая система в этой сфере слишком слаба, да и с Италией ссориться неохота. И в такой точке зрения есть свой резон. Как будут развиваться события – покажет время, а пока несколько слов о другом.
От редакции:
Когда материал был выслан Ольге для ознакомления, начались некоторые странности. «А вот об этом писать не надо, и об этом тоже... Это в интересах детей», – начала разъяснять нам Ольга. «В интересах детей» из материала исчезли весьма пикантные подробности поведения Стефано, о которых Ольга рассказывала журналистам. Кроме того, то, что звучало ранее как рассказанное Ольге ребенком, вдруг стало превращаться в то, что она «видела своими глазами». И у редактора возникло нехорошее подозрение... Какое – догадайтесь сами. Короче, образ Стефано стал казаться менее инфернальным.
Потом Ольга стала требовать, чтобы автор подверг острой критике социальных работников, присяжного адвоката – и обязательно сообщил ее фамилию – какая она бяка... Короче, нас поучили работать и начали ставить условия из области запредельного. В процессе телефонных переговоров Ольга и ее мама объяснили нам, что желали нас использовать исключительно «для разоблачения произвола чиновников». Но скажите на милость, кого разоблачать? Зато стало понятно одно: женщины постоять за себя могут. Да еще как.
Автор планировал окончить этот материал словами: «Русские девушки, перед тем как выходить замуж за иностранцев, думайте головой». Редактор закончил по-другому: «Иностранцы, вам тоже подумать невредно». Кажется, со Стефано мы еще встретимся и выслушаем его более внимательно.
В редакции имеются копии всех материалов, принесенных нам Ольгой.
Cо Стефано мы встретились еще до того, как состоялся последний судебный процесс.
– Действительно ли вы тоже подали на развод, но в Италии?
– Нет, это не так. Однако по закону я в любое время могу подать ходатайство об изменении решения эстонского суда, вынесенного в связи с нашим разводом.
– И когда вы собираетесь это сделать?
– Сейчас дети слишком малы и нуждаются в матери больше, чем во мне. Но в прошлом году я видел детей всего несколько раз, и меня этот факт не может не расстраивать.
– Как вы думаете, прочему ваша бывшая жена стремится оградить детей от вас?
– Я не знаю почему... Думаю, это Ольгина мать настраивает ее и детей против меня.
– А что, с вашей точки зрения, послужило причиной развода?
– Причиной... (некоторое время размышляет) ...Ольга меня разлюбила.
– По ее словам, одной из главных причин было то, что вы агрессивно вели себя по отношению к детям.
– Конечно, она должна была найти себе какое-то оправдание.
– То есть вы не били детей?
– Нет, никогда. А если бы и бил, то неужели в русских семьях родители не шлепают детей по попе или не дают подзатыльников?
– Однако, изучив материалы дела, можно прийти к выводу, что именно после того, как вы избили ребенка в январе 2008 года, Ольга и подала на развод.
– Это был всего лишь повод, который она сама выдумала, чтобы уехать обратно в Эстонию и развестись со мной. В тот раз я не бил его, я всего лишь отвел его под душ. Нет никаких доказательств того, что я его ударил. Нет фотографий, где сын был бы с синяком под глазом.
– На каком языке вы общались с детьми?
– Сейчас я начал учить русский, чтобы общаться с детьми.
– А раньше вы что, не общались?
– В основном на английском. Однако у старшего сына были проблемы с языками.
– Если дети приедут к вам в Италию, не собираетесь ли вы их там удерживать или бить?
– Если бы суд считал меня опасным для моих детей, он не удовлетворил бы мое желание видеться с ними в Италии. Италия –страна с современной демократией, и ничего подобного там случиться не может. У меня нет подобного в планах (смеется), и я не хочу причинить боль своим детям. Достаточно того, что у старшего сына уже есть психологическая травма из-за переезда в Эстонию. Мы жили вместе пять лет, и вот вдруг он оказался в незнакомой стране.