Пограничный пес Томми Иваныч, братья Сакк, Зина и диджей Ярик c острова Пийриссаар

Деликатес – вяленую рыбу – Калью Сакк хранит в бочках при низкой температуре. Фото: Тийт Мытус (3), Вера Копти (1)

Это самый большой из двадцати двух островов, находящихся на Чудском озере. Он плоский, как мелкая тарелка, а бОльшая его часть представляет собой сплошное топкое болото.

Несмотря на то, что встреча с председателем пийриссаареского волостного собрания Федором Коротковым была обещана заранее, на причал встречать паром Koidula, который привез группу журналистов с материка, местный чиновник не пришел. А у старейшины острова Елены Умблея причина не встречаться с прессой вроде бы была уважительной – отпуск. Ну и бог с ними, не хотят – и не надо, подумали журналисты: про чиновников нам люди расскажут, а вот чиновники про людей – вряд ли.

На пристани встретил нас, дружелюбно махая хвостом, большой черный пес. «Его зовут Томми Иваныч, – пояснил местный краевед Леви Сакк (на фото). – Он очень любит колбасу». У нас с собой колбасы не было, пес покрутился около того места, где обычно стоит автолавка, раз в неделю приезжающая на остров из материкового Ряпина, и пошел обнюхивать остальных прибывших с большой земли. Причал гордо именуется портом. «А как же, всем миром строили, камни с материка возили, денег ушло, с европейскими вместе, – 27 миллионов крон!» – гордо восклицает Сакк. Вообще, островитяне, говоря о ценах, с большей охотой ведут счет в любимых эстонских кронах.

Остров в цифрах

Поперек всего острова, площадь которого всего ничего – семь с половиной квадратных километров, – проложен рукотворный канал. По нему медленно вплывает и долго идет вглубь острова красный паромчик, осуществляющий связь с материком, в частности, с портом Лааксааре. Есть и второй канал, но он зарос и обмелел, и о нем позже.

В стародавние времена, а именно после Северной войны, часть острова отошла к Лифляндской, а часть – к Псковской губернии. Именно во время Северной войны остров заселили старообрядцы, пытавшиеся таким образом избежать реформ патриарха Никона и не попасть в регулярную армию. В 1760 году свирепствовала чума, в 1856-м большой урон нанесло наводнение.

Во времена первой Эстонской Республики на острове проживало до 1200 человек, из них около четверти составляли эстонцы, остальные – русские, преимущественно старообрядцы. Население острова постоянно и неуклонно уменьшалось. Сейчас, по словам Леви Сакка, постоянно на острове живут 32 человека.

На острове нет домашних животных – ни коров, ни свиней. Островитяне с сожалением убедились, что купить молоко дешевле, чем содержать корову. Последняя буренка мычала здесь в 1990-м.

Есть на острове свой «Белый дом»: он построен в советское время из силикатного кирпича. Сейчас там заседает правительство островитян и, судя по вывеске, находится почтовое отделение, а в советское время размещалось правление рыболовецкого колхоза Peipsi kalur, и Леви начинает вспоминать: «В колхозе было 150 рыбаков, а в конторе работали четверо: председатель, бухгалтер, кладовщица и грузчик. А после отделения стало 70 бухгалтеров на 120 рыбаков...»

Было время, когда на Пийриссааре было целых две школы – эстонская и русская. Теперь нет ни одной. И детей нет. Вернее, они есть, но привозные, каникулярные.

Ловись, рыбка

Хотя на Пийриссааре имеется десять прудов, в которых водится шесть видов лягушек, добывают на острове все-таки не деликатесы для ресторанов французской кухни, а обычную озерную рыбу.

Рыболовецкий промысел – короста на теле эстонской экономики: квоты меняются как перчатки, запреты на добычу то возникают, то исчезают. То они действуют несколько месяцев, то несколько дней. Скажем прямо, профессиональную рыбную ловлю в Эстонии лихорадит. Выжить, занимаясь только этим, с позволения сказать, бизнесом, невозможно.

Старший брат Леви Калью Сакк кипит праведным гневом: «Мы забыты Эстонской Республикой! Да, мы здесь живем в полтора раза дольше, чем на материке, но и в полтора раза труднее».

Старый рыбак ведет нас на берег такого же старого, как он, обмелевшего, покрытого тиной канала: «Вот наш порт – это заросшая лужа, из которой нет выхода в открытую воду. Когда я работал в колхозе, у нас был план: выловить 2000 тонн рыбы, и ее на всех хватало. Теперь действуют всяческие квоты, разрешения, а рыбы стало меньше. Многие виды напрочь исчезли. Раньше снеток водился в изобилии. А караси какие!»

Что Калью, что Леви – оба обладают истинным островным чувством юмора: островитяне, будь они хоть с нашего гиганта Сааремаа, хоть с крохотного Мохни, шутят одинаково – с подтекстом, двойным смыслом и едва уловимой грустной улыбкой. Например: «Я ловлю рыбу, потому что, кроме рыбы, ничего не ловится». Но вот зато следующая фраза – совсем не шутка: «Мы выращиваем лук, потому что рыбная ловля не в состоянии нас прокормить. Наш канал нужно вычистить и углубить. Мы просим денег, а нам не дают, несмотря на то, что на острове огромные возможности: можно строить базы отдыха, например».

При этом Калью ратует за цивилизованный, интеллигентный туризм: «Вот приезжают из Ида-Вирумаа – тут же рядом. Костры жгут, где хотят, банки и мусор разбрасывают. Вот вы, журналисты, – продолжает старый рыбак, свято верящий в силу печатного слова, – вы связующее звено между народом и правительством. У вас есть власть. Сделайте так, чтобы все знали, как живет наш остров!»

Калью, я постараюсь честно написать о тебе и о Пийриссааре. Но гарантировать, что правительство после моей публикации ринется выделять острову деньги, финансировать проекты и увеличивать бюджет, я не могу.

Министры, самолеты и могилки

Нет, нельзя сказать, что сильные мира сего обходили Пийриссаар стороной. «Когда Арнольд Рюйтель работал в Тарту, то часто приезжал сюда отдыхать. Когда Сависаар был министром экономики, он устраивал для нас круглые столы, чтобы островитяне не приезжали спонтанно и по одному с жалобами друг на друга. Март Лаар любил приезжать сюда с друзьями выпить и закусить на воздухе», – Леви Сакк показывает построенный специально для Лаара дощатый павильон, который так и называют на острове – беседка Лаара.

«А вот тут был аэродром. Самолет из Тарту летал несколько раз в день, и билет стоил полтора рубля. Если вдруг обратно лететь желающих не было, тогда цена вырастала вдвое, и платили уже по три...» Эти «по три» были даже не вчера, а в далекие-далекие годы, которые пожилой мужчина вспоминает... нет, не с трагической ностальгией, не с сожалением, а с улыбкой, подобной той, которая появляется на губах, когда думаешь, например, о школьных годах, когда было много хорошего, несмотря на строгих учителей.

Леви Сакк черпает информацию не только из своей памяти. Он носит с собой огромную иллюстрированную книжищу на двух языках – «Поселения Причудья». Но перлы, которые он порой произносит, гораздо лучше запоминаются, чем исторические факты. Вот, например: «На острове пять холостых мужчин, много змей, но они не ядовитые. А грибов нет, зато много клюквы».

Мы идем по деревне и заходим на кладбище, причем открываем калитку в одной деревне, а выходим из других ворот и оказываемся уже в следующем поселении. Вот такое пограничное кладбище. Старообрядческие погосты очень ухожены. Конечно, потомки умерших стараются ухаживать за могилами, но траву между ними стригут централизованно: этим занимается Ярослав Печенкин, местный диджей и композитор. Вот так вот! Летом он проводит самые настоящие шоу.

Политическая жизнь

Будучи, так сказать, генетическим островитянином, Ярослав родился в Таллинне, а переехал сюда с матерью более десяти лет назад. «В Таллинне делать нечего, – говорит молодой человек. – Он стал стеклянный, безликий, люди в нем черствые...»

Они вернулись на Пийриссаар, когда бабушка и дед Ярослава стали совсем старенькими и справляться с хозяйством самостоятельно были уже не в состоянии. Мать Ярослава, Зина, родилась здесь, окончила на острове восьмилетку, а вот среднюю школу – уже в Кохтла-Ярве.

«Как мы тут живем? – чувствуется, что Зина – большая оптимистка. Она весело смеется, хотя понятно, что островная жизнь в небольшом домике без удобств сопряжена с определенными трудностями. – Хорошо живем. Но раньше лучше жили, дружнее, и никаких конфликтов не было. А сейчас раскол начался. Нет, что вы, не по национальному признаку! Мы с эстонцами всегда дружно жили. Раскол у нас политический!»

Оказалось, что крошечный пийриссаареский электорат разделился аж на три группировки: первая поддерживает и хочет вернуть прежнего лидера – Филимона Кузнецова, вторая – целиком за нынешнюю власть, а третья держит нейтралитет... Интересно живут, однако!

Эх, остаться бы тут на недельку, поговорить с людьми, вникнуть в конфликты... В принципе, это совсем нетрудно сделать, было бы время.

Поездка на остров Пийрисаар была организована Центром по развитию туризма EAS.