Златорук из Таллинна

Андрей Зайцев однажды решил, что можно совместить сварку и творчество и стал мастером художественной ковки. Фото: Сандер Ильвест

Случается, что из второгодников вырастают художники и мастера своего дела.

С Андреем Зайцевым мы не виделись добрых лет двадцать. Когда-то учились в одном классе. Все годы нашего знакомства он сидел один, прямо за моей спиной.

Сколько мы проучились вместе? Года три.  Одноклассников у меня было много, поскольку в те времена ротация в школах была значительной: часто к нам на год-два попадали дети военных, а то и дипломатов. Но именно Андрей застрял в памяти. Кстати, он-то как раз никуда не переезжал. Просто попал к нам в класс… оставшись на второй год. Бестолковый? Отнюдь! В этом, как мне казалось тогда, очень взрослом парне всегда чувствовалась какая-то глубина.

Он жил в своем мире, мало похожем на наш. Очень симпатичный, бойкий, задиристый, сохранявший со всеми хорошие отношения, но постоянно державшийся в стороне, не примыкавший ни к какой группировке. После окончания основной школы наши пути разошлись, и с тех пор до меня долетали только слухи: Зайцев все такой же симпатяга, Зайцев обратился к Богу и скоро будет священником, Зайцев стал художником  и давно уехал из Эстонии…

И хотя Андрей никуда не уехал,  все слухи о нем, как оказалось, имели под собой некоторое основание. Слегка хулиганистый и интересный во всех отношениях второгодник стал мастером художественной ковки  и единственным в Таллинне дипломированным церковным звонарем.

Бесконечное движение вперед

Кузница Андрея Зайцева находится в одном из ангаров таллиннского района Мустамяэ. Находясь снаружи, и не подумаешь, что тут работает кузнец.

«Ковка – это моя жизнь, но она же, скорее, мое хобби. Мое и отца, – говорит Андрей. –  Сделать ее основной профессией, а уж тем более поставить дело на рельсы предпринимательства, у нас очень непросто. Я дважды пытался начать работать как частный предприниматель, но вытянуть налоговую нагрузку в стране, где практически нет олигархов, а художественная ковка –  не самое дешевое удовольствие, оказалось делом непосильным.

Государство хочет иметь прибыль, что значительно увеличивает стоимость заказа, и людям это кажется слишком дорогим удовольствием. В результате найти клиента почти невозможно. А платить налоги все равно нужно, а кроме этого – покупать металл, оплачивать аренду мастерской и пр. Поэтому я решил отделить творчество от работы и занимаюсь ковкой из любви к искусству, иногда приносящему, скажем так, определенные плоды. У меня нет фирмы, я не даю рекламу, люди, которым интересны мои идеи и мои возможности, находят меня сами. Есть частные заказы, которые я выполняю для души и от души».

Как выяснилось, с металлом Андрей познакомился сразу после школы: поступил в таллиннский 42-й профтех и получил специальность сварщика. Практически в то же время в его жизнь вошла церковь, в общем-то, случайно. Был друг, который впоследствии стал священником – отец Евгений (Старцев). Он и позвал Андрея и его приятелей в храм  принять участие в реставрационных работах.

Андрей всегда хорошо рисовал, а общение с реставраторами и художниками подтолкнуло его к развитию собственного таланта. Нашел возможность изучать живопись в частной художественной школе. Навыки росли, вера крепла. Жизнь свела с людьми, которые познакомили его с иконописью. Андрей сам написал две иконы и подарил их знакомым:

«Я мог идти дальше по “реставрационной колее“, но однажды понял, что это не совсем мое: меня тянуло создавать собственные работы. На осмысление ушло еще какое-то время, когда я работал сварщиком и занимался всякими интересными проектами на заводах. И тут пришло озарение: сварку и творчество можно соединить в одном деле – кузнечном. Бросился искать кузнецов, придумывать что-то свое: розочки, маленькие скульптуры... Круг общения рос, и жизнь свела с Владимиром Крысиным, который и познакомил меня с азами ковки».

 «Ты помнишь свою первую работу?»  – спрашиваю у Андрея, разглядывая причудливые загогулины из металла, из которых совсем скоро сложится изысканная решетка для перил – с птичками, цветочками и бабочками.

«Конечно, помню: это был медальон. Тогда я только пробовал, изучал, как металл поддается обработке, как он ведет себя в разогретом состоянии. Было очень интересно, появился азарт. Это было 11 лет назад, но азарт не утихает до сих пор, потому что ковка - очень объемная в плане получения и расширения знаний профессия, этот процесс нескончаем. Совершенствоваться можно всю жизнь и все равно не достигнешь потолка. Такое вот бесконечное движение вперед».

Кузнецы – это целый мир

Каким видится кузнец в фантазиях дилетанта? Потный мускулистый мужик с огромным молотом в здоровенных ручищах. Однако кузнечное дело – это не только игра мышцами, но и постоянная работа мысли. Причем для того, чтобы  придумать что-то новое, эдакое заковыристо-изящное, одного творческого потенциала мало: нужны глубокие знания в области физики, химии, архитектуры. «Думать нужно постоянно. А направление часто подбрасывают единомышленники или знакомые, которые просят что-то сделать. С этого момента включается мысль, которая не оставляет тебя ни днем, ни ночью. Ты не уснешь, пока не придумаешь, как можно соединить, казалось бы, несоединимое, пока не найдешь ход, который приведет тебя к конечному результату. В раздумьях ты пребываешь до тех пор, пока не сформируется идея. А за ней приходит новая, и ты уже идешь за ней»,  – рассказал Андрей.

Приемов ковки не очень много, в это же понятие входят чеканка, ювелирное дело. Но все начинается с кузнеца, которого Андрей называет отцом всех профессий, и благодаря которому и появились все известные и неизвестные нам виды работы с металлом. Есть кузнецы-инструментальщики, производственники, ножовщики, которые делают только ножи… Андрей  понял, что ему нравится художественная ковка.

В понимании обывателя кузнец – это профессия из далекого прошлого. Но сообщество кузнецов в современном мире настолько велико, что на перечисление одних только городов, где ежегодно проходят масштабные фестивали мастеров кузнечного дела, потребовалась бы добрая половина газетной площади.

«Интернет здорово облегчил наше общение, – рассказывает Андрей. – В одном только Facebook у меня около 800 контактов с людьми, увлекающимися кузнечным делом. Есть кузнечные форумы, где мы делимся опытом и наработками. Помимо кузнецов, есть еще дизайнеры по металлу, скульпторы, которые также занимаются металлом. И самое главное наше отличие от представителей других профессий –  никто своих секретов не прячет. Даже мастер-классы проводятся он-лайн».

Когда Андрей еще пытался сделать свое призвание бизнесом, он успел создать несколько масштабных работ, увидеть которые может каждый желающий. К примеру, в баре Labor особое место занимает его любимая скульптура: «Этот бывший ночной клуб уже сменил свое название и владельцев, но там до сих пор стоит, назовем его так, самогонный аппарат, который я сделал в духе «стим-панк». Это очень модное в Европе направление, которое у нас, к сожалению, не сильно востребовано. Но вещи получаются очень интересные». Андрей полностью оформил ресторан Сaravan House: перила, поручни, решетки на дверях, все кованые столы – это дело рук и фантазии моего одноклассника.  На эту работу у него ушел целый год.

Больше всего Андрею нравится ковать интерьерные вещи, что, в общем, понятно, поскольку внешние работы требуют времени и вложений. Тем не менее, в числе его работ есть и большие кованые ворота с шикарным медведем, гербы и стильные номера, которые  можно найти на частных домах в Таллинне.

«Я очень много читаю. Поднатаскался в истории искусств, стилизации интерьеров, в истории каждого стиля. Все это помогает в придумывании и воплощении идей, если кто-то из знакомых просит добавить что-то от себя в общем стиле дома. Я иду на место, изучаю общие идеи строения, говорю с хозяином жилища, пытаюсь понять, к чему он сам расположен внутренне. Бывает, что у человека уже есть своя какая-то мысль, которую мы вместе дорабатываем. Но чаще я сам придумываю, рисую».

Рассматриваю работы Андрея: лестничные решетки, балконные ограждения, консоли, рамы для картин, столики, скульптуры, подсвечники –  чего тут только нет. Кстати, работы Андрея живут и во Франции, в Бельгии, России,  Новой Зеландии, Финляндии, Швеции, Америке.

Прихожанин, отец, муж

Говорили мы не только о ковке. Не секрет, что за каждым талантливым мужчиной обязательно стоит женщина, которая дает ему силы, обеспечивает тылы, помогает не пасть духом в случае неудач. У Андрея таких женщин три:  жена и две дочки. С женой Еленой Андрей венчан. «Я получаю от нее такую поддержку! Вот и свое фирменное клеймо придумал благодаря ей. Она говорит, что у ее мужа, у меня то есть, золотые руки, – смеется Андрей. – Это я и отразил: ручка и солнышко – Златорук».

Дочкам сегодня 13 и 8 лет, старшая живет с первой женой Андрея. «Я хочу много детей, – говоря о детях, Андрей расцветает. – Позволяли бы средства, я бы еще усыновил пятерых. Они такие классные. Это – опора, помощь, радость, веселье, ответственность, чувство полноценной жизни. Эпитетов можно подобрать много. Я счастлив, что у меня две дочки – Лаура и Анастасия-Мия. Обе отличницы. Старшая учится в экспериментальной школе с углубленным изучением эстонского языка,  младшая –  в русской. Кстати, она ухватила от меня дар к рисованию. Старшая тоже рисует, но Мия показывает чудесные результаты, в том числе, и в лепке. Такая выдумщица».

В его жизни есть церковь. Сегодня, как честно признался Андрей, в несколько меньших объемах. «Что ты хочешь знать о вере? Я – прихожанин. И эта тема для меня очень личная. Был псаломщиком, звонарем в соборе Александра Невского, потом –  в Никольской церкви. Сейчас я нигде не читаю и не звоню, но у меня есть диплом звонаря, полученный в Москве, и, наверное, я единственный в Эстонии обладатель такого документа».

А еще у Андрея есть мечта: кованая скульптура. Мне, как дилетанту, стало интересно, что это такое и чем она отличается от скульптуры литой. «Всем, – отсмеявшись сказал Андрей. – Это принципиально иное направление деятельности. Разные техники, разные результаты. Сходство только в общем понятии – скульптура. Здесь идет сочетание ковки и сварки, что очень оживляет вещь».

Я долго пытала его, стараясь понять: ну как это? Собрать единое целое из кусков металла? А обычный человек поймет, что это ковка, а не литье? «Давай я тебе покажу, и ты поймешь». Поняла – кованая скульптура не всегда едина. Если сравнивать, то ковка – это своеобразное 3D, она дышит и, как кажется, шевелится. Детали соединяются по отдельности, в итоге возникает воздух, полет. Нет скованности, фигура не застывшая. У того же медведя можно выковать каждую волосинку шерсти.

Глаза Андрея горят. Он по-прежнему живет в своем мире, на этот раз – в мире металла, наверное, кому-то не очень и понятном, но очень привлекательном.