Дети и оружие

Фото: архив

Трагедия в Вильянди стала для Эстонии шоком: это действительно первый инцидент со стрельбой в эстонской школе, да еще и закончившийся смертью учительницы, на которую, как можно судить по просачивающейся в прессу информации, ученик попросту обиделся.

Думается, все мы так или иначе страдали от учителей, казавшихся нам недоброжелательными. Кто-то, возможно, злился на учителя так сильно, что готов был его или ее убить. Не все умеют бороться с обидами, не всех этому учат в семье; возможно, в отдельных случаях научить ребенка самоконтролю очень сложно. Но львиная доля таких ситуаций не заканчивается ничем по очень простой причине: не у всех школьников есть доступ к оружию.

Сторонники свободного ношения оружия часто утверждают, что если бы их послушали, стрелять и убивать просто так стали бы меньше. Вот бывший работник компании, считающий, что его уволили несправедливо, добывает ТТ и идет сводить счеты с начальством, но если все желающие смогут носить пистолеты, с большой вероятностью кто-нибудь застрелит безумца из собственного оружия прежде, чем тот перебьет весь офис. Если нет – сами понимаете. Этот аргумент кажется разумным, пока не происходит что-то вроде стрельбы в Вильянди.

Когда стреляют в школе, сторонники свободного ношения оружия стыдливо замолкают. Всем ясно, что ни у соучеников, ни у учителя своего револьвера не найдется, и даже если учительница носит в сумочке миниатюрную беретту, достать ее и обезвредить ученика она попросту не успеет.

Кроме того, все вроде бы понимают, что продавать оружие несовершеннолетним нельзя. Но если его все-таки продают каким попало взрослым, вероятность того, что оно попадет в руки подростка, резко увеличивается, хотя в теории это недопустимо. Но это в теории, которая учительницу немецкого языка Эне Сарап от смерти не спасла. Надо думать, отец малолетнего убийцы разделит наказание с сыном. Может, кого-то это и спасет в будущем – если владельцы оружия воспримут трагедию в Вильянди как предупреждение и будут надежно прятать стволы даже от членов своих семей.

Отдельный вопрос – что могут при прочих равных условиях сделать школьные психологи для того, чтобы инцидент в Вильянди не повторился. Должны ли они отслеживать – хотя бы выборочно – аккаунты старшеклассников в социальных сетях? Кажется, что Интернет дает больше возможностей для профилактики такого рода преступлений, но на деле его польза сомнительна. Те, кому нравится агрессивная символика или кровавые фильмы ужасов, совсем не обязательно решатся на убийство, и наоборот. Омуты чужих душ, к сожалению, почти непроницаемы.

Николай КАРАЕВ