Мнение. Газ не меряют на глаз

Фото: SCANPIX/REUTERS

Премьер-министр Эстонии Андрус Ансип, не уведомив никого из владельцев, представил правительству страны план национализации основной сети Eesti Gaas. Утверждение об экономической эффективности и выгодности этого плана для потребителя не выдерживает критики.

Напомним, что основными собственниками Eesti Gaas являются Газпром (Россия) – 37,02%, Ruhrgas AG (Германия) – 33,66%, Fortum Heat and Gas OY (Финляндия) – 17,72% и Итера (Латвия) – 9,85%. При этом премьер заявил: «Эстония должна провести национализацию сети. В случае Эстонии доля потребления природного газа в балансе нашей первичной энергии весьма мала. Однако нас не может удовлетворить знание, что весь потребляемый Эстонией газ, природный газ, поступает от одного производителя – „Газпрома“». Одновременно было сообщено (не впервые), что правительство планирует построить терминал по приемке сжиженного природного газа (СПГ) для того, чтобы снабжать страну газом не российского происхождения.

Сказать, что заявление Ансипа было замечено, – значит, ничего не сказать. Сотни комментариев самого разного характера в разных странах, не только в Эстонии. Комментарии политиков, бизнесменов, ученых. Есть комментарии в поддержку предложения премьера, есть отрицающие наличие в предложении какого-либо смысла, есть анализ возможных экономических и политических последствий реализации предложения Ансипа.

Если попытаться выделить наиболее часто звучащие в комментариях вопросы, то можно назвать следующие:
1. Как увязывается предложение премьер-министра Эстонии с основными тенденциями формирования энергетической политики Европейского Союза?
2. Каков экономический смысл (если он есть) и последствия предложения?
3. Какова реакция внутри Эстонии?
4. Каковы возможные внешнеэкономические последствия?
5. Каков возможный срок реализации?
6. Почему предложение премьер-министра появилось именно сейчас?

Синергетическая безопасность

Выполненные в последние годы в ряде стран системные исследования выявили новые важные тенденции в развитии мировой энергетики, способные оказать существенное влияние не только на социально-экономические процессы, но и в целом на миропорядок. Общий вывод этих исследований – энергетика становится определяющим фактором социально-экономического развития как отдельно взятых стран, так и мира в целом. Уровень развития энергетики – важнейший показатель экономики и социума.

Чем дальше, тем очевиднее, что энергетическая безопасность (надежная энергообеспеченность) любой страны становится в значительной степени синонимом ее национальной безопасности. Диалектика современного состояния энергетики – рост энергопотребления и одновременное истощение природных источников энергоресурсов. Рост потребления энергии неизбежно ведет к росту антропогенного, негативного воздействия на окружающую среду. В этих условиях рост цен на энергоресурсы становится объективно обусловленным.

«Необъяснимые» скачки цен на энергоресурсы являются следствием политико-спекулятивных процессов, они не отражают реальные тенденции. Следует отметить, что мировая энергетика развивалась и развивается весьма неравномерно. Характерной особенностью является ее территориальная дифференциация. В этих условиях динамика развития мировой энергетики определяется двумя противоположно направленными процессами:
• первый – стремление преодолеть эти различия;
• второй – стремление использовать территориальные преимущества.

Отражением первого процесса является формирование международного энергетического и экономического законодательства. Отражением второго – формирование, с целью экономического доминирования, региональных и межрегиональных объединений стран – «владельцев» энергоресурсов. В рамках формирования международной энергетической политики стало возможно выделить следующие элементы современной энергетической безопасности:
1. Стабильность и гарантии надежности поставок энергии.
2. Возможность получать необходимую энергию из разных источников и по разным продуктопроводам, то есть диверсификация поставок.
3. Возможность непосредственно участвовать в добыче, переработке и транспортировке на местах.
4. Наличие гарантий отсутствия политических решений в экономических вопросах.

Специфика проблемы современной энергобезопасности заключается в том, что односторонние действия государства в принципе не дают эффективного решения.

Исключить Россию не получится

Энергетическое сотрудничество является одним из важнейших элементов диалога между Россией и Европейским Союзом. Идея энергетического диалога ЕС – Россия возникла в середине 80-х годов XX века, когда премьер-министр Нидерландов Рууд Люберс (Ruud Lubbers) предложил включить СССР в европейское энергетическое пространство. Однако постоянную основу энергетический диалог РФ – ЕС получил лишь в 2000 году. Базовой идеей диалога является баланс интересов сторон:
• Россия нуждается в европейских инвестициях для развития своих энергетических ресурсов.
• Европе необходим безопасный, стабильный и надежный доступ к российским нефти и газу.

Повышенный интерес к проблемам энергобезопасности в отношениях РФ – ЕС начал активно проявляться с 2006 года. Правилом стали регулярные встречи высокого уровня, ежегодные саммиты ЕС – РФ (последний в мае 2009 года). Перед этим в конце апреля 2009 года в Хельсинки состоялись переговоры президента Финляндии Т. Халонен и президента России Д.А. Медведева. В ходе встречи было констатировано, что «Европейская хартия, договор к энергетической хартии и другие документы не разрешили неурегулированность ряда вопросов энергобезопасности». Было заявлено, что «в ситуации разнонаправленного движения переход к новому принципу, принципу взаимности, может оказаться концептуальным прорывом».

Вместе с тем в большинстве стран ЕС под энергобезопасностью подразумевается их энергонезависимость и, прежде всего, от России. В качестве решения этой проблемы предлагается строительство газопроводов в обход России (например, Nabucco) и импорт сжиженного природного газа (СПГ) из Катара, Тринидада, Нигерии, Алжира и других стран, развитие атомной и альтернативной энергетики. И здесь необходимо все же сказать, что по оценкам серьезных экспертов к 2025 году европейские страны будут обеспечиваться собственными энергоресурсами только на 20%, доля импортных составит 80%. Роль России в энергообеспечении ЕС останется весьма значительной. Особенно важной останется поставка природного газа. Сегодня исключить Россию из энергетического диалога невозможно.

Разобщенность выгодна России

Но главная проблема Европы – отсутствие единой энергетической политики. Каждая страна пока строит ее по-своему и, как следствие этого, далеко не оптимально. Вместе с тем, по нашему мнению и мнению многих других квалифицированных экспертов, необходимо поэтапное формирование энергетического союза ЕС – Россия – единого энергетического комплекса Европы, основанного на перекрестном владении хозяйствующими субъектами и на совместном управлении добычей и распределением газа и других энергоносителей.

Тем не менее не секрет, что среди стран ЕС есть противники такого развития событий. По их мнению, вопросы энергетической безопасности и поиска поставщиков энергоносителей должны оставаться в ведении каждой конкретной страны. Кстати, такая позиция выгоднее всего для России. Но следует отметить, что сторонников «энергетической самостийности» в ЕС становится все меньше. Судя по всему, Эстония пока остается в составе этого меньшинства.

Заявление премьер-министра Ансипа является очевидным подтверждением этого, хотя в нем есть ссылки на «газовую директиву ЕС» (Директива 2009/73/ЕК), которая определяет, что страны–члены ЕС должны отделить свои газовые сети от производственной деятельности и поставок (чтобы операторы газопроводов не были заинтересованы закрывать доступ к ним для других производителей).

Правда, ссылка на этот документ, как мне кажется, дезавуирована комментарием пресс-секретаря Еврокомиссии по вопросам энергетики Николь Боксталлер. Суть комментария сводится к следующему: во-первых, Финляндия, Эстония, Литва, Латвия – единственные страны ЕС, в которых газовым фирмам могут принадлежать и сети распределения газа; во-вторых, начиная с 2013 года (только с 2013 года) операторы трубопроводов, контролируемые третьими странами, должны будут проходить особую процедуру сертификации, чтобы обеспечить требование о разделении.

Необоснованные надежды

Однако это не означает, что предприятиям из стран, не входящих в ЕС, нельзя будет владеть инфраструктурой в странах ЕС. В заявлениях премьер-министра и поддержавших его членов правительственной коалиции акцентировались два момента. Первый – обеспечение энергетической независимости именно от России (то есть чисто политическая постановка вопроса), второй – снижение стоимости газа для населения и предприятий. Оставив пока в покое политические аспекты, рассмотрим, на чем основано второе, то есть экономическое утверждение.
1. Предположение, что сжиженный природный газ (СПГ) окажется для потребителей дешевле, чем природный газ, поступающий из России. Предположение весьма сомнительно. Ссылки на то, что в США природный газ на 30% дешевле, чем газ, поступающий из России, просто-напросто непрофессиональны (кстати, бензин в Штатах также дешевле, чем у нас, может, мы начнем его там закупать?!). К цене СПГ, произведенного где-либо, необходимо добавить стоимость терминала по его приемке и преобразованию для подачи в сеть. А это по разным оценкам сотни миллионов (если не миллиардов) крон. Переход на использование СПГ вызовет и определенные затраты в потребительские установки. Кстати, обращение в европейские фонды за финансовой поддержкой строительства терминала приемки и преобразования СПГ в Эстонии Брюсселем не было поддержано.
2. Оценка намечаемой национализации сети в 600-700 млн крон (600-700 млн крон – это, по всей видимости, остаточная стоимость этой сети с учетом амортизационных отчислений, а отнюдь не рыночная ее стоимость). Как заявил член правления Eesti Gaas Рауль Котов: «За 600 млн крон никто эти трубы не продаст. Их стоимость 4-5 миллиардов крон». Те, кто надеются, что можно будет провести национализацию путем экспроприации (а такие заявления уже звучат), видимо, забывают, что на дворе не 17-й и не 40-й год XX века, что ключевой ценностью рыночной либеральной экономики (которую так рьяно исповедуют в Эстонии) является священное право собственности и что подражание Уго Чавесу вряд ли будет одобрено Европейским Союзом.
3. Национализацией сети Eesti Gaas будет ликвидирована монополия поставщика газа. Да, это так, но предлагаемое решение о передаче функций оператора компании Elering, создает еще более опасного монополиста, ибо, став оператором двух конкурирующих энергоносителей (газа и электроэнергии), он по существу сможет и будет (с целью получения максимальной прибыли) определять соотношение этих энергоносителей в энергобалансе страны, он, а не потребители этих энергоносителей.
4. Национализировав сети Eesti Gaas, можно будет ничего не вкладывать в систему управления. Это не так, необходимо создавать центр управления, закупить и установить весьма серьезное количество оборудования и аппаратуры, набрать и обучить персонал и специалистов.

Утверждение об экономической эффективности предлагаемого плана не выдерживает минимального профессионального анализа. Тезис о принятии этого плана, исходя из заботы о потребителях, точно так же не состоятелен, ибо ничем не обоснован.

Весьма показательна реакция бизнес-сообщества и населения Эстонии. Бизнес-сообщество, понимая и видя отсутствие серьезного экономического обоснования плана, отнеслось к предлагаемому плану весьма скептически. Известный предприниматель Юри Мыйз: «Покупка газопровода – бессмысленная трата денег». Калев Калло, член экономической комиссии Рийгикогу: «Покупка государством газовых сетей грозит повысить тарифы». Тийт Куллеркупп, глава Eesti Gaas: «Отчуждение сетей от Eesti Gaas не приведет не рынок новых поставщиков газа, которых пока серьезно никто даже не потрудился поискать». Проведенные некоторыми порталами опросы населения по вопросу «Прав ли Ансип, который хочет выкупить Eesti Gaas?» дал такие результаты: да – 20%, нет – 60%, не знаю – 20%. Конечно, по формальным признакам вряд ли результат этого опроса (хотя в нем участвовало более тысячи человек) можно считать репрезентативным, но тенденция видна.

Два пузыря предвыборной кампании

Внешнеполитическая реакция на прозвучавшее заявление премьера и высказывания поддержавших его партнеров по правительственной коалиции явно не сулят Эстонии ничего хорошего. Если негативную реакцию России ожидали и даже как бы провоцировали, то возбуждать неприязнь Германии, да и Финляндии вряд ли следовало.

Россия подает весьма явные сигналы желания улучшать отношения с Эстонией. Приезды столь высокопоставленных персон, как Степашин, Якунин, Шохин, вряд ли были случайными. В одном весьма одиозном российском издании их даже обвиняют в том, что своим приездом они показали слабость России и тем самым спровоцировали Ансипа на столь серьезную антироссийскую акцию. В унисон с этим изданием звучат высказывания известного эстонского политика, евродепутата Тунне Келама: «Россия нуждается в странах Балтии больше, чем она нужна им». И далее: «Россия уважает торг, жесткие позиции и жесткий язык». Не уверен, что все внешнеполитические последствия плана Ансипа были проанализированы и оценены. Время покажет, но, судя по имеющимся международным комментариям, возможны весьма нежелательные последствия.

Теперь о том, почему предложение премьера прозвучало именно сейчас, хотя достаточно серьезного обоснования нет, не проведены переговоры с владельцами Eesti Gaas, не найдены новые поставщики и энергоресурсов, не определены источники финансирования, не взвешены все внешнеполитические последствия. Я хотел бы ошибиться, но ничем другим, кроме начала предвыборной кампании в Рийгикогу (март 2011), я не могу это объяснить.

То есть две позиции предвыборной платформы в плане Ансипа обозначены: первая – нагнетание антироссийских настроений у электората, в том числе и путем провоцирования не всегда адекватной реакции России, вторая – популистские обещания повысить уровень жизни населения, обещания, реализация которых в любом случае не может наступить раньше, чем через три-четыре года.

И последнее, возможно, не совсем в тему. В США намечена и реализуется программа получения из собственных месторождений 160 миллиардов кубометров сланцевого газа. Прорабатываются подобные программы в Польше, Швеции, Китае, ряде других стран. Вот куда надо вкладывать деньги и мозги!

Ректор Института экономики и управления ECOMEN,