Ахто Лобьякас: единорог под седлом

Ахто Лобьякас. Фото: Peeter Langovits

Государственная пропаганда вступает в прямое противоречие с принципами демократического правового государства. Пора вновь открыть для себя европейские, конституционные границы между гражданами и обществом, пишет колумнист Ахто Лобьякас.

Образ мысли, который можно охарактеризовать словами «психологическая защита», свидетельствует о том, насколько тонок достойный Леннарта Мери верхний – европейский – слой нашего общества. Подобно химере он соединяет в себе различный генетический материал эстонского общества: его голова позаимствована у советской рептилии, крылья выросли из романтизма тевтонского духа, хвостом же служат идеалы клонящейся к закату Европы. Достойная кисти Гойи, химера эта оживает отнюдь не при свете дня, но в ночной тьме.

«Психологическая защита общества». Будучи произнесенными, эти слова в Восточной Европе XXI века воспринимаются как атавизм. Стоит лишь немного задуматься над тем, что мы говорим. Психология – это наука, которая исследует поведение, восприятие, мышление, эмоции, мотивы деятельности человека и т.д. С другой стороны, психология это нечто такое, что характеризует существ, осознающих свое бытие. В качестве науки психология тяготеет к объективации, она рассматривает обладателей психологии как некие объекты. Будучи ориентированной на нормы, она интересуется отклонениями, чтобы вывести закономерности – как и всякая другая научная дисциплина.

Общество же, наоборот, состоит из людей, которых закон рассматривает в качестве автономных субъектов и которых воспринимает как своих создателей и носителей власти. В качестве субъектов, чья концентрированная воля рождает политические решения. Чья коллективная воля учитывает права и свободы. Психология анализирует патологии, дабы защищать свои объекты.

Свободное общество состоит из субъектов, воля и мнения которых не подлежат корректировке извне. Присвоение обществу «психологии» является слепой ошибкой категоризации: наука не может ничего диктовать гражданам. «Психологическая защита» вырастает из той же деспотической генеалогии, которая когда-то утверждала, что критики существующих норм страдают психическими расстройствами. Именно власть отправляла диссидентов в психиатрические лечебницы.

Эстония не Советский Союз. Сегодня у нас активизированы самые разнообразные общественные гены. Поверхностность исторической памяти и философской мысли порождает опасный коктейль из бессмысленного сайентизма (то есть псевдонаучного фетишизма) и национального романтизма. Это тот самый источник, из которого черпают свою идеологию «психологической защиты» Антс Лаанеотс, Яак Аавиксоо, Тоомас Хендрик Ильвес, а теперь и Ильмар Рааг.

Рааг, совсем недавно ставший публичной персоной «психологической защиты» при правительстве, поместил на Facebook некоторые актуальные тезисы: честность государства и свобода слова каждого останутся «базовыми ценностями». Эти крайне общие мысли изначально порождают вопрос о границах полномочий. Согласно официальной информации, Рааг будет руководить кризисной коммуникацией – то есть, иначе говоря, продавать готовый продукт.

Тезисы «психологической защиты» уже давно обозначены в базовых документах, которые предлагают свой собственный взгляд на честность государства и на свободу слова. Так, в основах политики безопасности (2010) признается ценность чувства единства, безопасности людей и веры народа в самого себя. О напряжении между интересами власти и правами граждан говорит формулировка цели: «усилить доверие в обществе и в отношении деятельности государства» (sic).

Стратегия государственной обороны (2010) отмечена аналогичным коллективным акцентом, к которому добавляется истерическая нотка: усилить «способность к сопротивлению воздействию враждебной

деятельности», «избежать возникновения паники», «популяризировать безопасное мышление».

Программа развития государст-венной обороны (2014) расставляет все точки над i: «внедрение в Эстонии неадекватной медиасреды» подрывает волю к обороне «повседневно», под ударом оказываются «базовые культурные ценности», выражаются опасения в связи с «моральной паникой» и низкой «критичностью в отношении источников» и «неумелым» потреблением СМИ среди населения Эстонии. Звучит обещание «создать для гражданского общества более широкие возможности в плане добровольного содействия формированию имиджа Эстонии» (sic).

Таковы тезисы «психологической защиты». Постоянная угроза, постоянная мобилизация, постоянное подчинение гражданина неким неопределенным высшим интересам. Без единой ссылки на конвенции и декларации ЕС, ООН и т.д. по основным правам и свободам, которые обладают высшей юридической силой для законодательства Эстонии.

Это ставит принципиальные вопросы: что это за мораль, чье же это государство? Если в поисковом окне в Интернете набрать слова «психологическая защита», единственным государственным источником, дающим представление об этом понятии, окажется Сингапур. Соответствующая стратегия этого азиатского деспотизма со свободной рыночной экономикой гласит: «Едины в гордости за свою страну и на страже того, что принадлежит нам, и защищаем свою самостоятельность».

В западных странах, от Германии до США, мы находим некое соответствие этому лишь в контексте военного времени и армии, направленное исключительно на подданных других стран. Причина проста: психологически воздействовать на своих собственных граждан правительству не разрешается. Государственная пропаганда вступает в прямое противоречие с принципами демократического правового государства (как минимум) в двух отношениях.

Во-первых, государство в общении с гражданами должно оставаться внутренне нейтральным. Пропаганда – это дело партий, причем четко регулируемое. Например: во Франции экономист Томас Пикетти недавно отказался от ордена Почетного легиона, заявив, что правительство не должно решать, кто этого «достоин». С точки зрения «психологической защиты» Пикетти подрывает в обществе доверие к государству.

Во-вторых, психологические операции против собственных граждан (а они именно таковыми и являются) исходят из предпосылки, что граждане могут быть, так сказать, дефективными – они недостаточно взаимосвязаны или интегрированы, боятся врага, неумело потребляют СМИ. Здесь проявляется гротеск демократии: ведь дефективные граждане не могут голосовать на выборах на тех же основаниях, что и не имеющие дефекта. Их воля замутнена. Они неправильно понимают дело.

Рааг считает возможным контроль государства над настроениями людей лишь «в случае деятельности злонамеренных лиц». И добавляет: «Важнейшей задачей психологической защиты является обеспечение людям всех тех свобод, которыми мы сейчас наслаждаемся» (ERR 02.01.2015). Отложив все прочее в сторону, хотелось бы спросить: для чего же нам тогда Рийгикогу, Государственный суд и прочие институты по защите конституционного строя?

И все же звучат и более благоразумные голоса. Генеральный директор КаПо Арнольд Синисалу обозначил важное отличие между военным и мирным временем: «Даже самая оголтелая (внешняя) пропаганда не является информационной войной» (РМ, Государственная оборона 24.12.2014), напомнив, что в мирное время правда – это единственное оружие, в котором нуждается Эстония (ЭТВ, «Kahekõne» («Диалог») 18.12.14).

Пора вновь открыть для себя европейские, конституционные границы между гражданами и обществом. У нас не война. У нас даже не кризис. Государственной пропаганде не должно быть места в Эстонии.