Переделаем русских в эстонцев. Недорого!

Анвар Самост точно знает, как стать эстонцем, но детали предпочитает не разглашать. Фото: Тайро Луттер

На этой неделе эстонские СМИ писали про «Шарли Эбдо» и предвыборную демагогию, но и о русских не забывали.

Õhtuleht публикует письмо читателя А. Пыдера, возмущенного двуязычностью предвыборной рекламы центристов («Наш курс – перемены!» – «Teeme teisiti»). Ведь по Закону о языке такая реклама должна быть на эстонском, в виде исключения можно добавлять иностранные языки, но эстонский текст должен быть на первом месте и читаться не хуже иностранного.

Но у Сависаара русский слоган выше эстонского! Иерархия языков нарушена, а Языковая инспекция закрывает глаза! Поминает А. Пыдер и министра образования «Евгения-я-очень-оскорблен-Осиновского», который «нарушает даже требования эстоноязычности уличных вывесок... Где это видано, чтобы глава полиции оправдывал пьяных водил, а глава налоговой инспекции – уклоняющихся от налогов?» Отличное название для детектива: «Русский язык как преступление» – да?

Долбала ассимиляция сегрегацию

Как забудешь о русских, когда выборы на носу? В Sirp политик Ээрик-Нийлес Кросс и военный историк Игорь Копытин обсуждают, «что делать с русскими?». Дустом не пробовали? А выкрасить и выбросить? Из подзаголовка следует, что лучшим методом для снятия противоречий дискутанты считают диалог, но тут либо трусы, либо крестик: диалог – это когда говорят две равные стороны, ни одна из которых не хочет что-либо «делать» с другой.

Вводка заманчива: «Часто говорят, что русские Эстонии не хотят интегрироваться, не учат эстонский и поносят страну... Не должен ли эстонец сделать пару шагов навстречу русскому?».  Копытин полагает, что с эстонским национализмом пора кончать: надо создать политическую нацию, для чего у русских должна появиться «ниша, позволяющая им стать лояльными гражданами».

Кросс согласен: часть проблемы – в эстонцах, которые хоть и согласились с присутствием русскоязычных граждан, но все равно воспринимают их не как своих, а как чужих; эстонцам пора осознать себя «государственным народом», который несет ответственность за всех живущих тут людей.

Это все очень благородно, но дьявол кроется в деталях. Ценности должны быть эстонскими, но русские школы культивируют иные ценности, идеализирующие советское прошлое и «ментально связывающие детей с Россией как исторической родиной», и все это через «учителей пенсионного возраста, остающихся мыслями в советском прошлом» (по словам Копытина). Так что надо «прекратить сегрегацию детей по национальному признаку» (!), то есть закрыть русские детсады. Иначе ценности будут не те.

Основную школу Кросс с Копытиным предлагают оставить на родном языке, гимназию – только на эстонском. И еще: чтоб вы знали, интеграция «пребывает в прямой связи с обучением навыкам критического мышления». Видимо, у неинтегрировавшихся русских их нет. Они во мгле и прозябают в ожидании местных цивилизаторов, которые быстро поднимут их с колен, привьют критическое мышление, просветят где надо. Вот что надо делать с русскими-то!

Голосуйте за нас в любом случае

Прекрасны и заголовки «интеграционных» мнений в Postimees. Политик Анвар Самост (IRL) пишет о том, «как стать эстонцем»: «Эстонцы считают эстонцами всех, кто демонстрирует желание быть эстонцем». Не обязательны пас-порт, проживание в ЭР, даже знание языка. Но как мотивировать русских, чтоб они стали эстонцами? Можно дать им денег – то есть больше вкладываться, скажем, в Ида-Вирумаа.

Перевести туда Академию МВД, еще несколько госучреждений. Увы, более подробного рецепта Самост не дает. Русские детсады, по его мнению, существуют лишь постольку, поскольку есть опасность, что если бы все садики объявили эстонскими, в Нарве и других подобных местах они остались бы русскими. Следует ли из этого, что русские захотят стать эстонцами, если позакрывать русские детсады? Или наоборот? Непонятно. С русскими и тут сплошь проблемы.

Рядом соцдем Яак Аллик задается вопросом «Что разрешить эстонским русским?» (или «что обещать» – глагол «лубада» многозначен). Аллика волнует то, что число граждан РФ у нас растет. Не надо ли что-нибудь сделать, чтобы 90 тысяч неграждан получили паспорта ЭР? Надо.

Но неграждане не знают языка. Язык знать важно, поэтому «было бы всецело разумно искать решения, удовлетворяющие большинство нынешних граждан Эстонии». Что сие значит? Чуть более конкретен автор в вопросе русскоязычного образования: его искоренению, то есть ассимиляции, следует предпочесть интеграцию. Скажем, разрешить учить на родном языке учеников трех таллиннских гимназий, которые об этом просят...

Отчего политики так осторожны – понятно: им хочется и на елку влезть, и электорат не отпугнуть, причем как эстонский, так и русский. Сложно не согласиться с Игорем Копытиным в том, что местные русские – разменная монета как для российских, так и для наших политиков.

На съезде соцдемов Свен Миксер поднял тему 60-процентного эстоноязычного обучения в русских гимназиях: мол, это средство, а не цель, и если цель не достигается, «мы готовы поменять средство». При этом Миксер говорит, что не имеет в виду уменьшения объемов эстоноязычного обучения. А что имеет? Журналисты Eesti Päevaleht между тем печатают имя лидера соцдемов частично кириллицей, «Свен Mikser», и поясняют: 40 процентов имени – на русском, как русские уроки в гимназии. Что соцдемы хотят сказать избирателям, а газета читателям – вопрос открытый, но к русским эти пиар-игрища отношения не имеют.

Русский спутник, что ж ты вьешься?

Главной темой недели стала трагедия в редакции «Шарли Эбдо». Журналисты писали о том, что без свободы слова демократии не бывает, и осуждали главу МВД Ханно Певкура, который-де высказался в том смысле, что убитые сами и виноваты (Кристер Парис на Delfi сравнил эту логику с оправданием насильника – «нечего носить мини-юбки»; Певкур считает, что его слова выдрали из контекста).

Были и альтернативные точки зрения: радикальный политик Март Хельме в Õhtuleht увидел в произошедшем войну культур и крах мультикультурности, а Тойво Тянавсуу признался в Eesti Ekspress, что он – не Шарли Эбдо: «Что случилось в Париже? Одни люди вымещали слепую злобу на других, разжигая ответную ненависть и еще более слепую злобу... Одни радикалы страстно радикализуют других радикалов. Происходит убийство, и Франция говорит: “Мы не боимся!” Будем глумиться и дальше?! Это и есть желанная европейская свобода слова?»

Конечно, использовали «Шарли Эбдо» и в предвыборной гонке. Реформист Воотеле Пяй сообщил в Postimees, что среди наших соседей есть враги свободы: «Во Франции автоматы были в руках исламистов, в нескольких сотнях километров на восток от Таллинна руки другие, но оружие то же. Тактика отличается, а цель та же. Заглушить дебаты, создать табу, принести свою правду, пробудить страх и слепое благоговение.

Спутник кружит уже и над нами. Масштабы другие, методы другие, суть – та же самая». Ну и: «Эстония слишком мала, чтобы позволить части общества жить в другой реальности и с другими убеждениями...» Убийцы журналистов «Шарли Эбдо» тоже ведь считали, что нельзя позволять другим жить в другой реальности. Поздравим Воотеле Пяя – он явил блестящий пример того, как далеко может завести политическая демагогия.

В своей заметке о «Шарли Эбдо» журналист Postimees Неэме Корв вспоминает слова Вольтера: «Я могу не соглашаться с вашими словами, но готов умереть за ваше право их говорить». Жаль, Вольтер такого не говорил (эти слова приписали ему в начале XX века), наоборот, он то и дело призывал «раздавить гадину» – католическую церковь. Но ничто не мешает нам быть лучше Вольтера и тем более парижских убийц, правда же?