Пожалуй, ни одна процедура соответствующих клиник не окружена таким количеством мифов, как уколы красоты. Ведущий специалист по лазерным и инъекционным техникам таллиннской клиники vipMedicum Юлия Кудрявцева выполняет их ежедневно, а значит, поможет разобраться, что к чему.
Из всего спектра инъекционных эстетических процедур широкую известность в народе получил лишь ботокс. Этим словом щеголяют все кому не лень, повергая врачей эстетической медицины в шок. На самом деле уколы красоты бывают разные, в зависимости от того, какой препарат находится в шприце и на какую глубину он вводится.
Три ступени инъекционных процедур
Самые поверхностные – уколы, которые позволяют омолодить верхние слои кожи: выровнять ее, осветлить, подтянуть. Это, например, процедура биоревитализации – введение гиалуроновой кислоты. Недавно в арсенал эстетической медицины пришли японские препараты типа «Сакура»: коктейли из клеточных экстрактов коллагена, эластина, плаценты и гиалуроновой кислоты, то есть естественных компонентов кожи, и процентом их содержания препараты и различаются. Введенные в кожу, они быстро способствуют ее омоложению.
Самые глубокие – уколы ботокса, внутримышечные, они слегка расслабляют и обездвиживают мелкие лицевые мышцы. Эти уколы делают, чтобы нейтрализовать мимические морщины, которые появляются, когда мы улыбаемся или хмуримся.
Средний уровень – это инъекции филлеров, или наполнителей, которые заполняют бороздки морщин, восстанавливают объем поверхности кожи.
– Что представляют собой филлеры?
– То же, что гиалуроновая кислота. Ничего другого в Эстонии не колют, поскольку все остальные препараты несут потенциальные осложнения.
– А гормоны в этих препаратах есть?
– Нет. Гиалурон, эластин, коллаген, плацента – все это природные вещества. Гиалурон присутствует в коже всегда, но с возрастом его содержание снижается. От этого у женщины начинает сохнуть кожа. И тогда можно этот недостаток восполнить инъекцией.
– А губы? Что делает их такими распухшими на лицах известных дам?
– В Эстонии – только гиалурон. В России и Америке используют еще и силикон. Он долго держится, но имеет большой недостаток: может мигрировать под кожей. Допустим, введен в губы, а через какое-то время уже перебрался на шею. Но у нас силикон не используют по двум причинам: во-первых, возможность осложнений велика и, во-вторых, дорого: «силиконовые губы» стоят около пяти тысяч евро. Клиентов, которые могут столько заплатить, у нас нет.
Дань моде – желание клиента
– Ого! А это действительно нынче в моде – огромные губы?
– В моде – естественные. А восполнение, допустим, утраченного с возрастом объема должно быть сделано так, чтобы никому и в голову не пришло, что женщина что-то с губами делала. Это и есть высший пилотаж в эстетической медицине. А вот если коллеги обсуждают, какую часть лица дама привела в порядок, это уже некачественно выполненная работа.
– От чего это зависит?
– Желание клиента – закон. Если человек хочет, пусть будет так, как он хочет. Часто женщины приходят с фотографией какой-то звезды: хочу, как у нее! Но лица-то разные… А губы должны быть гармоничными, то есть находиться в пропорции с лицом. Но не до всех это удается донести. Хотя коррекция губ всегда обсуждается очень тщательно.
Каждый хвалит что имеет
– Некоторые косметисты рассказывают клиентам, что инъекции вредны, это просто рекламный трюк и т.д. Аргументация – в зависимости от уровня эрудированности. Говорят, что место укола рубцуется и потом вся кожа будет в микрорубцах. Или что любой препарат, введенный под кожу, вызывает легкий отек, который, собственно, и разглаживает морщины.
– Не нужно забывать о конкуренции на рынке услуг. Все хвалят то, что могут предложить. Кто не имеет права делать инъекции, те говорят, что лучше делать не их, а маски. Но клиент сам может сравнить эффект от маски и от инъекции. Разница, прямо скажем, значительная. Что же касается шрамирования, то надо видеть иглу, которой выполняются уколы. Зачастую это специальные иглы SIT (Skin injection therapy). Тончайшая игла дополнена вакуумной присоской, благодаря которой совершенно безболезненно входит в кожу и не оставляет следов. Поэтому она может применяться в зонах повышенной чувствительности: на верхней губе, на носу, в области глаз. Прокол – настолько микроскопическая травма, что затягивается уже через четыре-шесть часов. Сам же препарат находится в подкожных слоях или в дерме достаточно долго, постепенно рассасываясь, что и определяет срок действия процедуры – полгода или год, в зависимости от препарата.
Побочный эффект или все набок
– Но после инъекций все же ощущаются папулы, то есть маленькие узелки под кожей…
– Если это, допустим, процедура биоревитализации, то папула должна присутствовать. Только у кого-то она пропадает уже в процессе процедуры, у кого-то держится час, а у кого-то – до трех суток. Все это считается нормой. Если папула рассасывается почти сразу, это говорит о том, что кожа, как сухая губка, моментально впитывает в себя влагу. Так что это зависит от гидратированности кожи и от активности движения лимфы.
– А кровь, синяки?
– Иногда на месте укола появляется капелька крови, но женщины ежемесячно теряют несравненно большее ее количество. Кстати, цикл оказывает в данном случае свое влияние. Если женщина приходит на процедуру перед менструацией, место укола может закровить. Идеальное время для инъекций – неделя после окончания менструации: болевой порог высок, женщина менее чувствительна и кровит меньше. Что касается синяков, то совсем исключить их нельзя. Если кто-то говорит «я колю без синяков», то это, мягко говоря, не соответствует истине.
– Я видела женщину, лицо которой было покрыто какими-то буграми или шишками под кожей. Это осложнение после уколов красоты?
– Это результат самодеятельности клиента – капсулировавшийся филлер, который собрался в так называемую дермальную сумку. Дело в том, что такие инъекции можно делать не чаще, чем раз в полгода. Причем каждый раз – одним и тем же препаратом одной и той же фирмы. Если мы хотим препарат поменять, нужно ждать год. Но клиентка, бывает, хочет добавить, и еще добавить, и еще. И идет в другую клинику, не рассказывая там, что ей недавно уже делали такую процедуру. Но у гиалуроновых препаратов есть так называемая молекулярная сцепка: одни из них более плотные, другие менее плотные, и если два препарата между собой не «подружатся», то дадут под кожей два шара. Особенно ужасно, когда это происходит на губах: этакие уплотнения, которые мешают и целоваться, и есть, и пить. И выглядят ужасно.
– И что же в таком случае делать?
– К счастью, есть препараты, которые за три-четыре сеанса убирают эти капсулы. Для этого нужно обратиться к специалисту. Иначе… Глубокие филлеры, например, могут держаться до трех лет.
– Страшно!
– Нужно понимать, что это не такие простые процедуры, как может показаться. С другой стороны, пациент тоже должен кое-что знать. Например, упаковка препарата должна быть открыта только у него на глазах. Также пациент должен обязательно получить стикер – наклеечку того препарата, который ему вводили. Я всегда даю своим пациентам эту наклеечку со словами: «Мы кололи вам этот препарат. Если вы захотите через полгода-год добавить, но где-то в другой клинике, то, пожалуйста, покажите специалисту эту наклеечку». Но, как правило, в Эстонии люди не знают, что им колют. От этого незнания и идут мифы и осложнения – те же шишки. Это проблема редкая, но если она проявляется, то довольно серьезно. Так что лучше ходить в одну и ту же клинику, а не бросаться туда, где делают скидку.
– С какого возраста можно уже задумываться об уколах красоты?
– Начиная с 25 лет.
– Так рано? Действительно ли это нужно в таком возрасте? Раньше с сорока лет начинали подумывать о процедурах омоложения.
– Бывает, что и раньше нужно. К примеру, сейчас многие приводят зубы в порядок и ставят брекеты. Если они стоят долго, то могут изменить форму губы. Когда брекеты снимают, губа выглядит обвисшей. А пациенту, допустим, всего 22 года. Тогда с помощью инъекции гиалуроновой кислоты воссоздается то, что было. А в прежние времена у женщин кожа старела не так быстро: соляриев не было, краситься начинали в 22-23 года, да и не было столько декоративной косметики. Сейчас краситься начинают уже в 14 лет, и в 22-23 года поры кожи у девушек уже полностью закупорены. Опять же, поколение наших мам жило без постоянного компьютерного излучения, еда была более натуральной, а физических нагрузок и свежего воздуха – больше. Поэтому лица были гладкие и розовощекие. Сейчас же, когда человек ежедневно проводит за компьютером несколько часов, серость кожи обеспечивает «больной» вид уже в 25 лет.
– Есть ли у уколов красоты так называемый синдром отмены? То есть женщина делает их регулярно и выглядит прекрасно, а потом теряет возможность тратить деньги на свое лицо. Как она будет выглядеть?
– Так, как если бы она их не делала. Синдрома отмены не существует! Но лучше понемногу делать хоть что-то, чем не делать ничего. Потому что когда клиентка приходит в 60 и говорит: «Мне еще работать, я никогда ничего не делала», то ей придется достаточно быстро совершить те траты, которые она могла бы понемногу разложить на несколько десятков лет. Так что удерживать лицо в хорошем состоянии проще, чем его реанимировать. Реанимированный эффект плох еще и тем, что слишком заметен. Если же постоянно себя поддерживать, то можно всем говорить, что это от природы – такая генетика.
– Часто клиенты думают так: мне 50 лет, а после процедур я буду выглядеть на 25. Это возможно?
– Нет, конечно. Но в каждом возрасте можно выглядеть по-разному: достойно или совершенно не ухоженно.