Основные итоги выборов

Евгений Голиков. Фото: Marina Puškar.

Очередные парламентские выборы остались позади, новая коалиция только формируется. Самое время попытаться проанализировать, что же произошло. 

Левые партии выступили под лозунгом перемен и проиграли. Это не случайно. Активное ядро эстонского электората не то чтобы довольно существующим положением, но перемен не хочет, возможно, даже боится. И не видит реальной альтернативы проводимому правыми курсу.

Какие лозунги победили

Этот курс сводится к ряду идеологических лозунгов: защита отечества от России, а родного языка и культуры – от

мууласед (сегодня это в основном «русские», но завтра могут быть любые «другие»), открытая дверь на Запад, частная собственность, доступ к госдолжностям… Все эти ориентиры укладываются в простую и устойчивую схему: советское прошлое было во всех отношениях ужасным, а проводимая сегодня политика единственно правильная и любое отступление от нее равносильно национальному предательству.

Эстонцы, которые ходят на выборы, скорее, довольны жизнью и голосуют за правые партии. Небогатые эстонцы в основном сидят по домам, а думающие и критически настроенные находятся в явном меньшинстве. Успешные консолидируются вокруг партии успеха – реформистов,  «богатых и красивых» хорошо дополняли национальные патриоты – IRL. Но на выборы они пошли под флагом более рациональной экономической политики и в каком-то отношении более спокойного отношения к русским. В то же время подчеркивался и консервативный момент (несчастливый для соцдемов Закон о совместном проживании).

Но этот чуть модернизированный образ IRL не пришелся по вкусу избирателям в условиях все более осложняющегося внешнего контекста: неясные перспективы с экономикой в ЕС, проблема мигрантов в Европе, Украина, исламский фактор. Все это сделало востребованными более консервативные лозунги, чем объясняется успех «семейной партии Хельме».

Русские голосуют даже не за центристов, а  «за Эдгара», потому что он «нас любит». Даже русская интеллигенция считает, что Сависаар придерживается социального курса и нет ему альтернативы, к этому надо добавить региональный административный ресурс там, где центристы у власти.

Очень помог сдвигу вправо и Путин, напугавший добропорядочного эстонского избирателя.

Сдвиг вправо или все при своих?

Две левые партии потеряли три мандата, две правые – целых 12. Кто же выиграл? Голоса остались за правыми, но новыми партиями, получившими 15 мандатов. Сработал старый прием эстонской политики: те же «яйца» рассматриваем в новом ракурсе, толкуем о развитии демократии, но обманываем избирателя, меняя продавцов старого товара. Здесь еще одна особенность электорального поведения в Эстонии: люди выбирают «привычные лица», а не идеи или поступки.

Тем не менее, сдвиг вправо налицо. Рядовой избиратель воспринимает мир все менее адекватно, истолковывает его в категориях привычной мифологемы, легко впадает в панику от «русской угрозы». Хотя бедность растет, тон уверенно задают более молодые и зарабатывающие. Проблем русских, безработных и пенсионеров для них не существует, а эти три категории не умеют за себя постоять и на выборы не ходят. Если рассматривать способность к солидарному поведению как элемент левой парадигмы, то нашим левым оно присуще так же мало, как и правым, а растущее социальное отчуждение, индивидуализм и равнодушие корреспондируют с правой идеологией. С этой точки зрения все более вправо движется как эстонское общество, так и его политическая система.

Число партий, преодолевших 5-процентный барьер, вновь увеличилось до шести. Существенного перераспределения голосов между более социально ориентированными и национально-либеральными партиями не произошло. Более значительным оказалось переструктурирование электората внутри правого, национально-либерального лагеря.

Во-первых, более четко обозначился и институционально оформился крайне правый фланг в лице Консервативной народной партии Эстонии (EKRE). После раскола Народного союза эта партия превратилась в своего рода проект семьи Хельме. Конечно, у отца и сына свои виды на политику. Поговаривают, что им тайком помогал Сависаар, давая трибуну на Таллиннском телевидении: в надежде, что они отнимут голоса у IRL и, возможно, у Реформы. Это тактика.

Но факт в том, что крайне правые в Эстонии получили теперь институциональную базу более радикальную, чем сбивающаяся на либерально-экономическую фразеологию IRL. Позиции EKRE могут укрепляться по мере нарастания социальных проблем в обществе, а ключевыми темами для консерваторов станут борьба с коррупцией и необходимость сильной власти.  

По типу подачи голосов эту партию можно назвать вождистской: большую часть голосов получает небольшая группа лидеров. Март Хельме, Хенн Пыллуаас и Мартин Хельме втроем  собрали почти 33% голосов, отданных по всей Эстонии консерваторам. Говорит это, во-первых, о том, что партии фактически нет, а есть отдельные фигуры, способные убедительно озвучивать консервативные идеи. Во-вторых, это значит, что на эти идеи имеется спрос, и нужно только приложить политтехнологические умения, чтобы число постоянных сторонников партии выросло еще на 5-7%.

Вторая партия-проект – Eesti Vabaerakond. Ее создатель и лидер – Андрес Херкель, первый председатель «Исамаалийта», психолог, много писавший в соавторстве с Мартом Лааром. Херкель – один из идейных отечественников, которому не осталось места в нынешнем IRL, в котором верх взяли «неподкупные политические прагматики». Похожи на Херкеля и Артур Тальвик, и Криста Ару, и др. Получается, что в Рийгикогу почти на пустом месте прорвался «клуб национально ориентированной интеллигенции», столь же правой, как и EKRE, но не национально-консервативный, а национально-либеральный. Голоса в партийную копилку тоже в основном приносили солисты.

Трудно сказать, в какой мере вся эта компания представляет собой «национально ушибленных» интеллигентов, но они угадали тренд. Такое возможно только в Эстонии: никакого политического опыта (исключая Херкеля), но «известность в определенных интеллигентских кругах» и печать патриотизма обеспечивают проходной билет в высший законодательный орган. В этой же партии набирали очки и Метлев с Криштафовичем. (Присутствие этих ребят – каинова печать для всей партии.) Безусловно, этот список отбирал очки и у соцдемов, и у IRL. Основные призывы, с которыми «клуб интеллигентов» обращался к избирателю, были, очевидно, следующими: нынешняя политическая элита засиделась в своих креслах, перестала думать о народе, коррумпирована. Нужно призвать к власти честных патриотов.

А что же старые партии?

По числу потерянных голосов главный неудачник – IRL: их представительство сократилось  с 23 мест до 14. Скорее всего, дело не в том, что общество усомнилось в практичности национально-консервативных ценностей, а в том, что оно разочаровалось в искренности и эффективности их защитников.  

Для лидеров отечественников всегда была характерна претензия на роль главных патриотов. Когда тема беззаветной любви к родине начала обществу несколько приедаться, параллельно возникла новая сила, Res Publica, пытавшаяся соединить пламенный патриотизм с резкой критикой коррупции и требованиями порядка. Лидеры этой партии объявили себя «неподкупными» и пришли к власти, испытания которой не выдержали. После чего объединились с

отечественниками, но полного слияния генотипов добиться не смогли: одни цинично-прагматичны, другие – больше национальные романтики.

Кроме того, в этой гибридной партии было немало вышедших в тираж знаменитостей, которые хотели украсить свое существование политическими лаврами. В итоге в партии набралось слишком много пустых амбициозностей, не способных заниматься повседневной политической работой. Но таких немало и в других ведущих партиях, и люди начали от них уставать. Не понимая до конца причин и механизмов кризисного развития эстонского общества, переплетенного с общим кризисом евроатлантического сообщества, простые обыватели видят причину в политических лидерах – в их бездарности, беспринципности, жадности и эгоизме.

Немало «плохих» политиков расселось по креслам во всех крупных партиях, особенно в Партии реформ, но реформисты продолжают оставаться символом развития и успеха для  благополучной части общества, к тому же за ними серьезные деньги и они сами – власть денег. Эта платформа пока остается стабильной и монолитной. А в двух партиях – IRL и Социал-демократической – трещины затронули фундамент именно потому, что основные электораты этих партий – рядовые учителя, работники культуры, муниципальные чиновники, мелкие фермеры и т.д. Многим из них становится трудно жить, и они начинают роптать и метаться. Так что к неудаче обеих партий во многом причастны их избиратели, которые под влиянием «требований желудка» начали поиск новых исполнителей старой политики. А выбор пал на тех, кто еще не сидел в кресле депутата и громко заявил о коррумпированности и эгоизме сидевших.

Соцдемам не повезло еще в двух отношениях: им было «доверено» внедрить в политическую культуру Эстонии Закон о совместном проживании, вызвавший большое недовольство в патриархально-консервативной части общества, а также они попали под огонь критики более сильных конкурентов на левом поле – центристов, пропаганда которых доминировала среди русскоговорящего электората. Еще одной общей для соцдемов и IRL слабостью является отсутствие ярких, харизматичных солистов, набирающих большое количество голосов.

Чего ждать дальше

Да ничего! Никакой корректировки политики происходить не будет. Эстония получит очень послушное и для Брюсселя, и для НАТО правительство, может быть, самое послушное за весь период независимости. Скорее всего, в качестве жалких сателлитов в него войдут «свободные» и соцдемы (для последних новое хождение во власть может закончиться коллективным самоубийством). Эстония продолжит дрейфовать вместе с ЕС и останется передовой моськой НАТО. Если с этими почтенными организациями не случится чего-нибудь экстраординарного, то и нам не дадут загнуться. Словом, жить будем, но останемся такими же худыми.

Выборы продемонстрировали растущее недовольство деятельностью всех крупных парламентских партий, что является доказательством вялотекущего политического кризиса. Люди еще не научились видеть за фасадом политических игр подлинные причины и механизмы политики: они не фиксируются, не анализируются и не осознаются, потому что для этого требуется критически пересмотреть базовые ценности. В этом смысле характерно, как большинство эстонских аналитиков комментируют итоги выборов и ситуацию с формированием нового правительства. Интрига видится в том, кто придет к власти. Поэтому нет особого смысла горевать по поводу неудач так называемых левых партий и сокрушаться успехам правых. Никто по сути и не предлагал никакой левой политики: речь шла и продолжает идти о различных нюансах либерально-консервативного курса.

Отсутствие крупных идей в обществе привело к тому, что в политике почти не появляется новых ярких деятелей: они попросту не нужны обществу. Еще один результат дефицита значимых целей – растущая похожесть партий друг на друга. А то, что центристов выставляют пособниками Кремля и защитниками русских – просто издевательство над истиной. Соперники Сависаара делают это для того, чтобы сплотить и активизировать собственного избирателя. Центристам этот миф тоже на руку, так как позволяет манипулировать голосами четверти избирателей, прикрывая этим муниципальную коррупцию и головотяпство. Вся эта система способна еще какое-то время существовать за счет межпартийной борьбы, но в один прекрасный миг может развалиться целиком: общие причины ее деградации серьезнее межпартийной конкуренции.