Под сенью запрещенной развесистой клюквы

Начальник милиции города Вольска генерал Нестеров (Гэри Олдмен), только что уничтоживший 150 геев, и разжалованный в милиционеры Лев Демидов (Том Харди), ищущий маньяка. Фото: wikimedia.com

Вопреки ожиданиям мало кому хотелось вкусить запретный плод. В зале было человек десять, не больше. Запрещенный в России фильм «Номер 44» по триллеру англичанина Тома Роба Смита не вызвал никакого ажиотажа.

Через 137 минут я убедился в том, что и запрещать-то было нечего: так себе боевичок категории В, невнятный и донельзя растянутый. Вспомнилась классика – из французского романа из русской жизни середины XIX века: «Княжна Ванюшка сидела в тени развесистой клюквы и пила чай, закусывая сочными ломтями самовара».

Ляп на ляпе сидит и ляпом погоняет

Актеру и писателю Тому Робу Смиту было 28 лет, когда он, вдохновившись преступлениями маньяка, детоубийцы и каннибала Чикатило (56 доказанных убийств в период с 1978 по 1990 год), быстренько накатал роман, принесший ему, дебютанту, несколько литературных премий и переведенный на 36 языков, включая русский. Чем привлекла читателя эта книга? Темна вода во облацех! Основное достоинство Смита – богатая и ничем не стесненная фантазия. А также некоторая начитанность. Ознакомившись с ужасами позднесталинской эпохи (по имевшейся литературе, разумеется), начинающий прозаик перенес действие в 1953 год. И тут уж выжал из сюжета все, что возможно. И что невозможно – тоже.

Из истории Чикатило Смит взял следующее: будто старшего брата маньяка во время голодомора на Украине убили и съели – что произвело на Чикатило неизгладимое впечатление и определило его страшные пристрастия. (Было ли это на самом деле – неизвестно. Зато позволило писателю закончить триллер душераздирающим эффектом: преследующий маньяка – причем на собственный страх и риск, вопреки строжайшему приказу начальства – супермен Лев Демидов, офицер МГБ, разжалованный в участковые милиционеры, – оказался родным братом маньяка Андрея. Тем самым, который считался съеденным.)

Шведский режиссер чилийского происхождения Даниэль Эспиноса и сценарист Ричард Прайс, потрясенные полетом фантазии прозаика, на всякий случай вымарали линию братьев и не стали переносить на экран еще несколько пассажей, в частности, подробные описания садистских убийств ста пятидесяти (!) гомосексуалистов, арестованных в ходе поисков убийцы в городе Вольске. (Такой город существует в Саратовской области, его население – около 60 тысяч человек, полтораста «голубых» для Вольска, согласитесь, многовато, но м-р Смит не скрывает, что он гей, и преследование геев в СССР смакует не без удовольствия.)

Сократив наиболее вопиющие моменты, создатели фильма не сделали историю правдоподобнее. Купюры привели к тому, что нарратив излагается путано, со множеством дыр и несоответствий. Идеологическая составляющая у фильма, разумеется, есть – но так как о прес­туплениях сталинизма и в России создано предостаточно книг и фильмов, причем не переполненных явными натяжками и ляпами, какой-то след в зрительском сознании эта картина может оставить только у ничего не знающего зрителя.

С фамилиями персонажей – просто беда. Демидов, Бродский, Анна Ивановна Ахматова, Нестеров (в честь пилота?), Анд­реев (в честь писателя?), Малевич! У Флеминга советского генерала звали Гоголь, с тех пор авторы триллеров не поднаторели в русских именах и фамилиях и продолжают черпать их из истории. (Советских/российских шпионских романов, в которых коварные агенты ихних разведок звались бы Шекспир, Байрон, Линкольн, Вирджиния Вулф и прочее, я что-то не встречал.) Начальник управления милиции в Вольске генерал Нестеров почему-то носит форму полковника.

При этом одеты персонажи именно так, как одевались в послевоенные годы, машины аутентичны – вплоть до редкой легковой «Татры», на которой ездило начальство, переросшее «Победу», но не доросшее до ЗИМа. Однако в Москве в этом кино есть какой-то Центральный вокзал, вход на вокзал – только по документам, и милиционер, поставленный их проверять, неграмотен (!!!).

Уровень достоверности здесь примерно тот же, что в параноидальных опусах Софи Оксанен. С той разницей, что Том Роб Смит неизмеримо талантливее финской активистки ЛГБСМ-движения, а Даниэль Эспиноса – режиссер, конечно, слабенький, но профессионально грамотный; финн Антти Йокинен, экранизировавший роман Оксанен «Очищение», ему и в подметки не годится.

В раю не бывает убийств

В «Номере 44» снимались голливудские звезды Том Харди (Демидов) и Гэри Олд­мен (Нестеров), а также перекрашенная в блондинку «девушка с татуировкой дракона» – шведка Нооми Рапас (Раиса). Актеры такого класса, разумеется, многое вывозят на своих плечах, играют они мощно, вливая в надуманную историю литры подлинного драматизма, так что картина смотрится. Но, Боже, что им приходится играть!

Демидов – боевой офицер, герой Советского Союза, поднявший красное знамя над Рейхстагом. В советской газете под фотографией героя огромными буквами надпись – Лео (!) Демидов. Его друг, которого не стали фотографировать из-за того, что его руку от запястья до локтя украшали трофейные часы, зовут Алексей Андреев, но играет его актер ярко выраженной восточной внешности – ливанец Фарес Фарес. Отчего бы тогда не сделать его грузином? Тем более, что по общепринятой версии знамя над Рейхстагом водрузили русский Михаил Егоров и грузин Мелитон Кантария.

После войны друзья служат в госбезопасности. Они и еще один офицер, Василий (Юэль Киннаман заботится о том, чтобы каждый жест и каждый прищур его Василия кричал с экрана: «Я мерзавец, подлец и вообще редиска!»), посланы искать оч-чень опасного антисоветчика Анатолия Бродского: ветеринар по профессии, он, как подозревает МГБ, изредка лечит собачек американского посольства и, следовательно, передает агентам ЦРУ секретную информацию. Судя по всему, Смит и Эспиноса с Прайсом считают, что в МГБ сидели сплошь идиоты! Бродский скрывался на хуторе своего приятеля где-то на Украине. (Вообще-то он собирался бежать в Ленинград, чтобы перейти финскую границу. Гениально придумано: во-первых, финны выдавали всех беглецов, во-вторых, больно странный окольный маршрут он избрал; впрочем, география – наука не дворянская!) Пока Демидов гонится за Бродским, гад Василий расстреливает хозяев хутора, а их двух дочек не успевает убить лишь потому, что вернувшийся Демидов дает ему в морду. (Госбезопасность действовала жестоко, спору нет, но с какой стати убивать людей, которые могут стать ценными свидетелями?)

Оскорбленный Василий начинает стучать на Демидова – и тому, чтобы проверить его лояльность, поручают выследить и арестовать собственную жену Раису, которая якобы входит в подпольную группу диссидентов. Одновременно маньяк убивает сына Алексея Андреева, но тому заявляют, что мальчик погиб в результате несчастного случая. Почему? Потому что, как учит тов. Сталин, в СССР убийств не бывает. Мол, мы живем в раю, а в раю нет убийств.

Естественно, Сталин ничего такого не говорил. Напротив, он утверждал, что с успехами социализма растет и сопротивление ему, а всякое политическое прес­тупление неминуемо переходит в уголовное. По этой логике чекисты землю бы рыли, чтобы обнаружить детоубийцу и представить его преступления как покушение на счастливых детей Страны Советов. (Кстати, о том, что Сталин как раз в то время умер, в картине не сказано.)

Впрочем, создатели фильма так и не уяснили для себя, есть в СССР убийства или нет, расследуются преступления маньяка или нет. Хотя киногеничный

конфликт лежал на поверхности: ленивые и равнодушные работники органов предпочитают навесить убийства на случайно попавших в их поле зрения лиц (виновных в чем-то другом), чтобы отрапортовать начальству, мол, преступники пойманы и обезврежены, а честный следователь Демидов с риском для карьеры и жизни ищет настоящего злодея.

«Номер 44» сделан настолько невразумительно, что получается, будто Демидов вышел на след маньяка случайно. Чтобы как-то показать, что и они не лыком шиты, авторы фильма устраивают под конец борьбу в грязи с убиением двух главных мерзавцев и торжеством добродетели; Демидова оправдывают по всем статьям и вызывают в Москву, где он предлагает новому, честному начальнику открыть спецотдел, расследующий особо тяжкие убийства (про «убойный отдел» МУРа авторы слыхом не слыхивали, а напрасно!). Завершается картина выжимающей слезу сценой: Демидов и Раиса удочеряют девочек, родителей которых убил Василий.

Словом, фильм настолько нелеп, что никакого вреда от него быть не может. Пользы, впрочем, тоже.