/nginx/o/2014/12/30/3643671t1h37c2.jpg)
Около двадцати лет назад, когда я оканчивала школу, в качестве выпускного экзамена по эстонскому языку мы писали изложение. Излагать нам предлагалось рассказ Эрни Крустена под названием «Белая утка». Содержание его у меня в голове отпечаталось намертво. Вкратце: мама с дочкой отдыхали на пляже, девочка играла с белой резиновой уточкой, и вот эту самую уточку унесло в море. Достаточно далеко, как я понимаю.
Девочка очень расстроилась, и мама решила спасти утку, то есть сплавать за ней. Погода в это время начала портиться, поднялся ветер, и на море появились волны (не знаю, о каком уж там море шла речь, но выглядело это все достаточно драматично). А мама поплыла за уткой. Волны становились все выше, ветер крепчал, и мама думала было вернуться на берег, но тут ей показалось, что она видит эту злополучную утку. И мама из последних сил – там это как-то очень красочно живописалось – плыла в направлении гипотетической утки...
Не знаю, насколько оправдано было давать вчерашним детям на экзамене такой текст, но потряс он многих. Кое-как я это изложение все же написала, но еще долго меня преследовали две мысли. Первая: ну надо же, какая противная девочка – погнала мать в штормящее море за какой-то уткой. И вторая: что ж за идиотка мамаша-то?! Как можно подвергать свою жизнь опасности из-за потерянной игрушки?! С высоты моих восемнадцати лет ситуация виделась мне именно в таком свете.
С появлением собственных детей мне пришлось изменить свое мнение об «идиотке-мамаше» и ее «противном» ребенке. Потеря любимой игрушки дитяти действительно заставляет многих родителей переживать и совершать вещи, которые раньше казались просто абсурдными.
Нет, в штормящее море я за утками не бросалась. Но тут, думаю, мне просто повезло: за меня это сделал совершенно незнакомый мужчина. Дело было в Турции, мы с детьми отдыхали на пляже. Пляж был совершенно обычный, но вот спуск в воду заслуживает отдельного описания. Прямо у кромки воды находилось ровное и очень скользкое каменное плато, которое через несколько метров резко обрывалось в море, уже на достаточно приличную глубину.
В тот день в море заходить было невозможно – сильный ветер и достаточно высокие для купальщиков волны. У берега, впрочем, было спокойно, поскольку это самое плато играло функцию волнореза. Мы с сыном сидели у берега и играли, и тут течением унесло его любимую машинку. Причем очень быстро и сразу на глубину. Мой ребенок в свои неполные три года был очень привязан к этой машинке, даже укладывал ее с собой спать. Естественно, он разрыдался и стал простить меня вернуть его любимую игрушку.
Я стала метаться по берегу в попытках разглядеть наш желтый трактор. И разглядела-таки: достаточно далеко в море. И, честно признаюсь, у меня промелькнула шальная мысль рвануть за трактором. Более того, я, наверное, даже и рванула бы в состоянии аффекта, если бы не совершенно посторонний мужик. Он очень быстро сориентировался в ситуации и уверенно вступил в схватку со стихией.
В общем, получил мой ребенок назад свой трактор. И вот я стою, обнимаю своего счастливого сына вместе с трактором, а в голове крутится одно словосочетание «белая утка, белая утка...»
Чем конкретно кончился рассказ про белую утку, я не помню. Помню только, что все остались живы и здоровы. А вот утка пропала: то, что мама приняла за игрушку далеко в море, оказалось лишь барашком на гребне волны.