Одна из лучших российских актрис рассказала «ДД» о сотрудничестве с прибалтийскими режиссерами, роликах в поддержку Путина и театральных экспериментах.
Чулпан Хаматова: Предотвратим обоюдные культурные потери!
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
В Таллинне Чулпан Хаматова побывала со спектаклем театра «Современник» «Играем... Шиллера!», в котором исполняет роль королевы-пленницы Марии Стюарт. В своем плотном графике актриса нашла время для эксклюзивного интервью.
Выпуклая линза зрачка
– Что связывает вас с Эстонией, помимо гастролей?
– Я чаще бываю в Риге, чем в Таллинне... У меня в Эстонии есть прекрасные друзья Кася и Белка. Есть замечательная эстонская группа «Королевский жираф» – Станислав Варкки, Лариса Лебедева и дочка их Аня, тоже мои прекрасные любимые друзья. В этот приезд мы с ними не пересеклись, но обычно время в Таллинне я провожу с ними.
– Несколько лет назад вы были на фестивале «Золотая маска в Эстонии» со спектаклем «Рассказы Шукшина» латвийского режиссера Алвиса Херманиса, а в этот раз «Современник» привез постановку «Играем... Шиллера» литовского режиссера Римаса Туминаса. Как складывается ваше сотрудничество с балтийскими режиссерами?
– Вы производите такое количество талантливых режиссеров, и это очень здорово, что их хватает и на российских артистов. Счастье было работать с Алвисом и что-то придумывать, счастье было работать с Римасом и вводиться в его спектакль (Хаматова заменила покинувшую театр «Современник» Елену Яковлеву – Е.П.). Режиссер дал мне «воздух» и видоизменил уже готовый спектакль, учитывая еще и изменившуюся политическую ситуацию в России.
В первую очередь изменения коснулись художественной стороны, но дело еще и в том, что сегодня этот спектакль выглядит совсем по-другому, чем когда он создавался. К сожалению... Послания Римаса Туминаса транслируются по-другому и находят точки соприкосновения со зрителем не только в России, но и в Прибалтике.
– Почему «к сожалению»?
– Потому что сцена, в которой французский посол покидает страну со словами «Я уезжаю из страны, где попирают право», очень напоминает ситуацию на моей любимой родине. И происходят такие вещи как-то чаще и чаще, поэтому – к сожалению.
– Вы совмещаете театр с благотворительностью, с помощью детям. Как-то вы обмолвились, что если бы не благотворительность, вы, может, и не остались бы жить в России. Это действительно так?
– Тут куда более тонкая ситуация. Если бы не погружение в деятельность фонда «Подари жизнь», помогающего детям с онкологическими заболеваниями, мне было бы легче сорваться и жить в других странах. Меня бы сдерживали только мои трое детей. Это другой уровень ответственности – меня перед моей страной. Если бы его не было, уехать было бы легче и проще – с минимумом вины и чего-то несделанного.
– А если бы вам пришлось выбирать между театром и благотворительностью, вы смогли бы сделать выбор?
– Конечно. Театр – для себя, а эта помощь... Знаете, есть такое понятие – «вогнутая и выпуклая линза зрачка». Вот эта «выпуклая линза» – она направлена на других. У меня так устроен организм, что я бы, наверное, не пережила, если бы от моего решения зависело чье-то здоровье, чья-то жизнь.
Я бы сказала спасибо снова
– Ваш фонд помогает детям только из России?
– Нет, не только. Иногда, очень редко, в сложнейших ситуациях мы помогаем и детям из ближнего зарубежья. Однако в уставе фонда написано, что помощь фонда предназначается российским детям. Бывают разные ситуации, иногда не помочь нельзя, и мы просто не находим в себе сил отказать детям из ближнего зарубежья, особенно из таких стран, где лечение онкологии вообще не развито. Только помогаем мы уже не как фонд, собираем сами деньги со стороны, но стараемся не бросать таких детей на произвол судьбы.
– Что это за проект – лагерь «Камчатка» на Сааремаа, где вы были заявлены в роли вожатой?
– Это прекрасный лагерь, который придумал журналист Филипп Бахтин и его команда. Я очень жалею, что в этом году из-за съемок мне не удастся туда поехать. В моей жизни был такой же лагерь, его создали студенты и профессура Казанского университета, там собирались подростки, которых не устраивала модная на тот момент молодежная субкультура, которым хотелось чего-то другого. Их собирали, вывозили в леса, предоставляли им полную самостоятельность и при этом давали такое очень неназойливое образование.
Лагерь «Камчатка» действует по такому же принципу. Сейчас он еще строится. Я надеюсь, будет достроен также большой лагерь «Детское село» недалеко от Москвы.
– Здесь не стоит искать никакой политической подоплеки?
– Я думаю, нет. На этом острове очень красивая природа, а у Филиппа Бахтина есть с Сааремаа какие-то дружеские связи.
– Ваше имя до сих пор связывают с политическим роликом в поддержку Путина на президентских выборах – с роликом, благодаря которому была построена больница. Если бы вам поступило аналогичное предложение сейчас, вы бы его приняли?
– Если бы была построена еще больница – приняла бы. Я считаю, что нет белого и черного – есть хорошие и плохие поступки. Моя страна совершает много хороших поступков. И моя страна совершает много чудовищных, ужасных, грустных, отвратительных поступков. За хорошие поступки я готова благодарить мою страну всегда.
Этот ролик являлся моей абсолютно искренней благодарностью за действительно хороший поступок со стороны государства, со стороны власти, и я понимала, что без этой помощи не обойтись. Я не просто понимала, я это видела и знала, я прошла весь путь от идеи до окончания строительства больницы – речь об ультрасовременном, лучшем на сегодняшний день в Европе научном центре.
Это не только больница и не только клиника, это большой научный центр, интегрированный в мировое научное пространство. Все врачи, которые там работают, напрямую связаны с ведущими онкологами во всем мире. Я считаю, это то, чем наша страна может гордиться по-настоящему. И то, что я имею к этой больнице маленькое косвенное отношение, для меня – большая честь. Если бы сегодня было за что сказать спасибо, я бы это сделала.
Невозвращение в лютую серость
– После спектакля вы улетаете из Таллинна в Москву. К сожалению, поезда между нашими городами больше не ходят... Что делать, когда связи рушатся?
– Думать конструктивно и позитивно – и не давать связям разрушиться до конца. Что бы там ни придумывали наши правители и люди, которые совершенно не заинтересованы в какой-либо взаимосвязи народов, связи необходимо сохранять, особенно в культурной плоскости. Это такое взаимодополнение друг друга. Стоит только представить себе, что, допустим, и режиссер Римас Туминас не сможет приехать в Москву и поставить спектакль... Нужно понять, каковы будут обоюдные культурные потери. Нужно не забывать о здравом смысле и о том, что мы люди – как в Прибалтике, так и в России.
Я лично очень тяжело переношу отдаление России от западного мира, я слишком вплетена в это пространство – и мне не хочется его терять. Мне совсем не хочется возвращаться в СССР – в ужасающую, лютую серость и посредственность. Я не готова жить в такой стране. Я верю, что это временная ситуация, что все так или иначе встанет на свои места. Дай бог, чтобы с меньшими потерями.
– Как вы думаете, театральное будущее – за классикой в современном прочтении, которое предлагает тот же Туминас, или за современными пьесами?
– За тем и за другим. Должны быть разные театры. В «Современнике» Галиной Борисовной Волчек обожествлен Станиславский, и это такая русская театральная школа, что ты не можешь с сухим носом формально выйти и сыграть что-то. От тебя обязательно потребуют душевной реакции. Но в нашем театре были всякие эксперименты, был спектакль «Антоний и Клеопатра» Кирилла Серебренникова, за который, если бы он вышел сегодня, нас всех просто распяли бы на Красной площади. «Современник» – это не классический театр, это театр классической русской школы, в котором возможны разные постановки.
– Для нашего Русского театра эксперименты – больная тема: совсем недавно театром руководил российский режиссер Марат Гацалов, и русский зритель его театральные эксперименты не принял...
– Может быть, потому что это у вас единственный русский театр? Если бы их было пять-десять – был бы и экспериментальный театр, и классический, и каждый зритель нашел бы что-то свое. Думаю, из-за какой-то лебединой тоски по родине у публики есть потребность в чем-то привычном. А экспериментальный театр – это в том числе и провокация...
Справка «ДД»:
Чулпан Наилевна Хаматова
• Родилась 1 октября 1975 в Казани. Училась в Казанском театральном училище, продолжила обучение в ГИТИСе (курс Алексея Бородина). Ведущая актриса московского театра «Современник», в котором служит с 1998 года.
• С 1997 года играет в кино, за первую же роль в фильме «Время танцора» была номинирована на премию «Ника». Среди фильмов и телесериалов с ее участием – «Страна глухих», «Лунный папа», «72 метра», «Гибель империи», «Дети Арбата», «Доктор Живаго», «Гарпастум», «Бумажный солдат», «Гуд бай, Ленин!».
• Была ведущей в программах «Другая жизнь», «Взгляд», «Жди меня». В 2007 году в паре с фигуристом Романом Костомаровым победила в проекте Первого канала «Ледниковый период».
• Одна из учредителей благотворительного фонда «Подари жизнь». Была членом Общественной палаты РФ. В 2012 году приняла участие в предвыборной кампании кандидата в президенты РФ Владимира Путина в качестве героя агитационного ролика «Почему я голосую за Путина».
• Народная артистка России (2012), лауреат множества театральных и кинопремий.
• Мать троих детей.